Он заколебался.
– Нет, моя. Я слишком медленно тебя учу.
– Думаешь, будет быстрее, если я выйду из себя?
– Я пытаюсь показать тебе, что, потеряв концентрацию в битве, ты можешь потерять свою жизнь. А тебя так легко сбить с толку, Огнекровная.
Смысл его слов доходил до меня медленно, впитываясь, как капли дождя. Этот урок был проверкой умения владеть собой. И я должна была доказать, что умею сдерживать себя.
Я поплелась к пруду и, осмотрев его, увидела, как тускло сияет металл под водой недалеко от берега. Только я дотронулась до рукояти, как что-то коснулось моей руки. Я отскочила назад, и меч выпал из моих пальцев.
– В чем дело? – напряженно спросил Аркус.
Меня передернуло.
– Там что-то холодное и скользкое.
– Ты боишься рыбы? – спросил он с недоверием.
– Я не боюсь. Я просто… ненавижу их. Они такие холодные, – я многозначительно посмотрела на него, – как будто касаешься Ледокровного.
– Понятно, – пробормотал он. – Теперь перестань глупить и достань меч.
Я потянулась и снова ухватилась за рукоять меча, стиснув зубы, на случай, если почувствую еще одно холодно-слизистое прикосновение. Когда я вернулась на поляну, колени у меня были мокрые.
Аркус показал мне несколько видов атаки и способы их блокировки. Он демонстрировал, как защищать живот, бока, плечи и голову. Принимая некоторые позиции, мне приходилось выкручивать запястье. От избытка информации у меня закружилась голова. Если я парировала удары слишком высоко или слишком низко, он поправлял меня, заставляя повторять все заново, пока у меня не заболела рука.
Поскольку я вряд ли могла бы победить врага силой, он сосредоточился на том, чтобы научить меня легко и быстро двигаться, уклоняться, перемещаться, уходить от атак и блокировать их.
Какое-то время мы сражались медленно; затем удары пошли быстрее. Я задыхалась, пытаясь приноровиться к его темпу.
– Не опускай меч, – сказал он.
– Я пытаюсь, но мы занимаемся уже несколько часов. Я устала.
– Следи за тем, что происходит вокруг, – предупредил он.
– Давай не так быстро.
– Это и так медленно.
Я отпрыгнула назад, пытаясь уйти от атаки. Земля под ногами была в кочках, и я споткнулась.
– Ты сдаешь свои позиции, – закричал он. – Следи за…
Тут нога у меня попала в грязь, и я начала падать. Аркус бросил свой тренировочный меч и потянулся ко мне, а мой меч взметнулся вверх и полоснул воздух передо мной. Я рухнула спиной в пруд. Там было неглубоко, но вода была ужасно холодная.
Аркус стоял на берегу, качая головой.
– Ты специально это сделал, – прошептала я, задыхаясь от холода.
– Ничего я не делал, но пусть это будет тебе уроком, – у него на губах появилась улыбка. – Ты похожа на котенка, упавшего в бочку с водой.
Я выбралась на берег, хватаясь за длинную траву и кувшинки, чтобы подтянуться вперед. Нога соскользнула, и я опять упала.
Когда я снова посмотрела на Аркуса, он трясся. Через секунду я поняла, что его трясет от смеха.
– Заткнись, или я… – поскользнувшись, я опять очутилась в пруду, глотнув воды.
– И что ты сделаешь? – выдохнул Аркус. – Нападешь на меня с рыбой?
Отдышавшись, но, все еще улыбаясь, он протянул мне руку. Я ухватилась за нее и, дернув, свалила в пруд и его. Свободной рукой он заморозил участок воды вокруг меня, как раз вовремя, чтобы проворно проскользнуть по поверхности. Мою руку он использовал как опору и быстро выбрался на покрытый травой берег. Он очень хорошо контролировал себя, чтобы не повредить мне руку. Я восхищалась тем, как он использовал свой дар, чтобы изменить окружение, и одновременно кипела от возмущения.
Он снова протянул руку, но я оттолкнула ее.
– Всегда следи за обстановкой, – сказал он низким, но серьезным голосом, уже без улыбки. – Особенно в бою. Научишься быстро соображать, сможешь использовать это в своих интересах. Это может спасти тебе жизнь.
– Давай посмотрим, как быстро ты сам соображаешь, – пробормотала я.
Я схватила в горсть грязь и растения и, швырнув, попала ему прямо в грудь. Длинные, склизкие корни обернулись вокруг шеи.
– Тебе самому надо лучше следовать своим советам, – поддразнила я. – Это мог быть и меч.
Он стряхнул с себя липкие зеленые щупальца и снова улыбнулся. Если бы я не злилась так сильно, то, наверное, полюбовалась бы блеском его глаз.
– Принято, леди Головешка. Раз ты не хочешь моей помощи, выбирайся сама. Жду тебя на следующий урок. Не забудь свой меч.
Глава 11
Постепенно доверие сестры Клоув ко мне росло, и поэтому она иногда позволяла мне проехаться на Маслице по территории аббатства. Вместе с кобылкой мы исследовали сады, поля, пастбища, загоны и напоенные весенним ароматом рощи деревьев. На северной окраине аббатства, у реки, я обнаружила, что пою песню, которую слышала от мамы. Эта была песня о том, что нужно наслаждаться летом, пока оно длится, потому что за ним обязательно наступит зима, и мир снова покроется снегом.
Двигаясь в восточном направлении, мы объезжали небольшую яблоневую рощицу, когда я заметила прислонившуюся к стволу дерева одинокую фигуру. И хотя одет он был в монашескую рясу, я узнала его по широким плечам и высокому росту – это был Аркус. Я замолчала и развернула Маслице. Я все еще сердилась на него за вынужденное купание в пруду и все время находила отговорки, чтобы не ходить на занятия, которые и так бы прекратились, потому что Аркус куда-то уезжал на пару дней и только что вернулся. Очевидно, он часто уходил из аббатства на один-два дня, и, кажется, никто не знал, куда он уезжал. А если и знали, то мне, конечно, не сообщали.
– Руби, – позвал он. – Подожди минутку.
Я резко остановилась. Он никогда раньше не называл меня по имени. Я подождала, пока он приблизится, рука его поднялась, чтобы погладить Маслице. Он улыбнулся в ответ на ее тихое ржание.
– Какая красивая песня, – сказал он. – Откуда ты ее знаешь?
Я немного помолчала.
– Моя мама пела её.
Он кивнул.
– Хорошо, что я услышал ее. Что-то мне сегодня грустно.
Я почувствовала, как мои брови поползли вверх, и изо всех сил попыталась скрыть свое удивление. Брат Гамут утверждал, что Ледокровные в полной мере могут глубоко чувствовать, но я привыкла думать, что у Аркуса вообще нет эмоций. Поэтому его признание о том, что ему грустно, было странно обезоруживающим.
– Хочешь, поговорим об этом? – спросила я, удивляясь. – Моя мама всегда говорила, что, если с кем-то поделиться заботами, то становится легче. Правда, я стараюсь особо не делиться своими чувствами.
Аркус криво улыбнулся.
– Кто бы сомневался. Все твои чувства и так всегда на виду.
Я ждала, что он продолжит. Но он больше ничего не сказал, и я, пожав плечами, подняла поводья, чтобы уехать.
– Брат Тисл сказал, что ты делаешь успехи, – быстро сказал Аркус, словно не хотел, чтобы я уходила.
Я пренебрежительно фыркнула.
– Брат Тисл очень добрый. И терпеливый, – произнесла я и тут же пожалела об этом.
Мне не хотелось признаваться, что вперед я продвигаюсь медленно, маленькими шажками. И я не знала, что сделает Аркус, если решит, что я не стою его времени.
– Я уже справляюсь с небольшим огнем. Могу передавать огонь из одной руки в другую, не теряя контроля. И меткость стала лучше.
Он кивнул, гладя Маслице по шее. У него была красивой формы сильная, покрытая темной порослью рука с длинными пальцами. Я вдруг заметила, как ласково он гладит Маслице.
Он поднял на меня глаза.
– У нас так и не было второго урока по фехтованию.
– Одного было достаточно, спасибо.
Его подбородок дернулся вверх, и я скорее почувствовала, чем увидела, как он смотрит на меня из-под капюшона.
– Не тебе решать.
– Кто-то обещал мне свободу… и где же она?
– Получишь, если справишься со своей задачей.
– Ты хотел сказать, если выживу. И если не утону в пруду.
Он вдохнул, ноздри его слегка затрепетали, и резко выдохнул. А я ощутила нездоровое удовлетворение, осознав, что мне удалось задеть его чувства. Значит, он что-то чувствовал, хотя бы иногда.
– Конечно, – сказал он, прочищая горло, – я был не лучшим учителем.
Я открыла рот, затем закрыла его, часть моих обид улетучилась.
– Это точно, – я немного помолчала и продолжила, – Но, возможно, и я была не лучшей ученицей.
– Я не должен был смеяться над тобой, – сказал он.
Я вспомнила, как то и дело скользила и падала.
– Наверное, это было еще то зрелище.
Я уставилась на него, жалея, что не могу видеть выражения его лица. Я подумала, что уголки его губ слегка дернулись, но он справился с собой.
– Я знаю, что ты не хочешь больше пробовать, – серьезно сказал он. – Но тебе надо знать основы работы с оружием. Прошу, доверься. Обещаю, я больше не буду смеяться, если ты что-то сделаешь не так.
Прошу… обещаю… Таких слов от самопровозглашенной глыбы льда я услышать не ожидала.
Я наклонила голову.
– Брат Тисл подсказал тебе, как общаться со мной?
Его голова поднялась, а губы изогнулись.
– Он дал мне несколько советов.
– И ты их учёл? – в изумлении я приподняла брови.
– Я экспериментирую. Если не сработает, вернусь к своим проверенным методам.
– Угрозы и приказы?
Он заулыбался.
Я изобразила задумчивость.
– Тогда, во что бы то ни стало, я должна убедить тебя, что новый метод сработает. Когда начнем?
– Завтра утром, как только вы закончите с братом Тислом. На том же месте, что и в прошлый раз. Если тебя устраивает.
– Если ты будешь таким же вежливым и воспитанным, я заплету косички и завяжу бантики.
Он усмехнулся, отворачиваясь. Зашагав прочь, он начал напевать песню, которую пела я.
Я моргала ему вслед, у меня возникло странное чувство, будто в животе затрепетали крыльями бабочки. Мы с Маслицем развернулись и продолжили путь.