Я хотела остаться равнодушной, но мне это не удалось. В одно мгновение я поняла и первоначальный страх, и враждебность Аркуса ко мне. Я пригрозила обжечь его так сильно, что даже его любовница сбежит от него в ужасе. Впившись ногтями в ладони, я попыталась отогнать чувство вины.
– Он застал меня врасплох. Меня заманили в ловушку, где я оказался в одиночестве. Я был беспечным дураком. После всех тренировок с оружием и схваток я не успел нанести ни одного удара, очутился на земле, а горло сдавило так сильно, что я даже не мог кричать в агонии.
Мне потребовалось время, чтобы снова заговорить.
– Где ты жил?
– При дворе короля.
Моя голова дернулась, глаза расширились. В сумерках его силуэт казался выше.
– После смерти отца я взял его титул и обзавелся несколькими могущественными врагами. Людьми, которые хотели избавиться от меня.
Мое сердце застучало в ушах от осознания того, что Аркус был титулованной особой.
– Почему?
Он слегка пожал широкими плечами.
– Я не оправдал их надежд. Они хотели, чтобы я был, как отец, а я был другим.
– И… ты думаешь, эти люди подослали к тебе убийцу?
Он кивнул.
– Я считаю, они полагали, что совершив убийство, они не просто избавятся от меня, но еще и разожгут ненависть к Огнекровным, потому что это выглядело как нападение.
– Зачем ты мне все это рассказываешь?
– Ты говорила, что я тебе ничего не рассказываю. Пытаюсь исправиться.
В груди у меня потеплело. Он, наконец, доверился мне.
– Зачем кому-то разжигать ненависть, когда её уже так много?
– В то время король планировал заключить мир с Огнекровными на южных равнинах. Но некоторые бароны претендовали на эти земли, независимо от того, кому они принадлежали. Убить или убрать с пути Огнекровных было им выгодно.
Меня затошнило.
– Это чудовищно.
– Да. Король тоже так думал.
– Так значит, он нас не ненавидел.
– У него были все основания. Его мать, как ты помнишь, была убита группой Огнекровных повстанцев. Но когда он был ребенком, его учили другим истинам. Огонь и лед раньше были союзниками. Давным-давно один из наших королей женился на королеве Огненной крови. Король Илайен и королева Розамунда. Слышала о них?
– Я думала, что это просто сказки моей бабушки.
В детстве я бы не за что не поверила, что Огнекровный может захотеть жить с Ледокровным.
– Это было очень давно, – сказал он. – Сотни лет назад. Никто не хочет вспоминать эти далекие мирные времена. Но король хотел вернуть мир. Он видел, что делал его отец, и считал, что тот был неправ. Он хотел изменить королевство. Но его убили, и трон занял Расмус.
Я покачала головой.
– Ты знал их обоих?
– Я вырос в замке. Расмус не всегда был таким, как сейчас. Хотя он всегда был… неуравновешенным, но я убежден, что дело в троне.
– Значит, ты веришь в эти глупости про проклятие?
– Ну, вообще-то я в такое не верю. Но я читал книги и слышал доказательства брата Тисла, и теперь верю. Трон необходимо уничтожить, а короля можно исцелить.
В спине у меня снова возникло напряжение – не убить короля, а исцелить его.
– И почему брата Тисла это так заботит? Что такого сделал король, чтобы монах Ордена Форса отвернулся от него?
Аркус прочистил горло.
– Когда-то он был придворным Ледяного короля, воином, который сражался на равнинах Арис и был награжден. Когда он принял обет, король Акур назначил его официальным представителем ордена. Но, в конце концов, королю надоело спорить с братом Тислом из-за Огнекровных, и он отправил его в это аббатство, где брат Тисл посвятил себя изучению пророчества и обучению братьев и сестер. Он искренне верит, что человек Огненной Крови определит исход древнего соперничества между богами. И он еще больше утвердился в своей вере и божественном влиянии, когда здесь появился я.
– Как так?
– После нападения меня оставили умирать. Я чувствовал, как жизнь покидает меня. А потом… – Он махнул рукой в воздухе, и прохладный ветерок коснулся моего лица. – Это звучит странно. Но вдруг я увидел рядом с собой женщину с золотистыми волосами и янтарными глазами.
В голове у меня мелькнула мысль, что он описал женщину, которую видела и я, когда замерзала в лесу.
Аркус продолжил.
– Внезапно агония закончилась, и я оказался в аббатстве. Я не знаю, была ли она на самом деле, она ли привела меня сюда или я добрался сам… а её просто выдумал. Но ожоги стали заживать. Брат Гамут без устали лечил меня. На это ушло много месяцев.
Хотя его страдания привели меня в ужас, на душе потеплело, когда я подумала о нежных руках и добром сердце брата Гамута, а также о решимости брата Тисла и его обещании всегда помогать нуждающимся.
– Кто-нибудь здесь видел женщину? Она назвала тебе свое имя?
– Нет. Она сказала только одно.
Он замолчал.
– Что именно? – спросила я.
Вздохнув, он ответил.
– Она сказала, что ключом к миру станет девушка Огненной крови. Казалось, ей было очень больно просто произнести эти слова, как будто что-то душило ее. Я… я думаю, что это была Сейдж – та, которая наделена даром предвидения.
– Ты сказал, что не веришь в старые истории, – напомнила я ему.
– Я сказал, что не верю в пророчества. Я не верю, что все они сбываются. Я считаю, что у нас всегда есть выбор. Даже Сейдж не может сказать нам, что должно произойти. Она только предполагает, что может случиться. А иногда пророчества просто ошибочны.
– Вот почему ты забрал меня из тюрьмы.
– Это было частью плана.
Некоторое время я сидела молча, обдумывая его рассказ. Аркус не был наемником, он был изгнанным аристократом, который хотел исцелить короля, которого знал ещё ребенком. И его желание уничтожить трон и оставить в живых короля теперь обрело смысл.
Но это не значит, что я согласна с ним.
– Я не собиралась сбегать, – призналась я. – Просто была расстроена, и мне захотелось побыть одной. Я не собиралась нарушать свое обещание.
Я сменила позу и сдавленно охнула – моя лодыжка снова опухла и сильно болела.
– Тебе больно, – сказал Аркус, подходя ко мне. – Я отведу тебя к Брату Гамуту.
– Не надо!
Он не стал поднимать меня вверх. А подул на мою ногу, слегка заморозив лодыжку. Пульсирующая боль мгновенно ушла.
– Думаю, в тебе есть задатки лекаря, Аркус.
– Давай я отнесу тебя в лазарет, – сказал он, присаживаясь рядом со мной. – Я уже привык таскать вязанку трескучего хвороста.
От намека на нежность в его тоне у меня слегка потеплело в груди, но я колебалась, борясь с гневом, горечью и чувством предательства. Он поделился со мной своим прошлым, хотя я и не надеялась на это. Но я не могла не чувствовать возникшую между нами близость.
Он подхватил меня на руки, стараясь не задеть лодыжку. На этот раз холод, который проникал из его тела в мое, меня не беспокоил.
– Проклятая лодыжка, – пробормотала я. – вечно доставляет хлопоты.
– Как и её хозяйка, – сыронизировал он.
Я открыла рот, чтобы парировать, но забыла все слова, когда почувствовала, как его губы мягко прижались к моему лбу.
Кожа вспыхнула жаром. Я сказала себе, что это ничего не значит. Это просто дружеский жест. Но удовольствие, которое я почувствовала, успокаивало меня так же хорошо, как и звук его шагов, и биение его сердца.
Он крепче прижал меня к груди, и я прикрыла свои внезапно отяжелевшие веки, пока он нёс меня назад в аббатство.
Глава 15
На следующее утро я отправилась в библиотеку, намереваясь погрузиться в мир пергаментов, красок и кистей. Сестра Пастель сказала, что я делаю успехи и, наверное, будет ждать меня.
Но вместо сестры Пастель я обнаружила сгорбившуюся фигуру брата Лэка, который быстро писал что-то за одним из столов.
– Явились, чтобы устроить еще один пожар? – съязвил он, складывая лист бумаги и пряча его в карман рясы.
– Вы знаете, что не я его подожгла аббатство. Потому что это были вы.
Обвинение было рискованным, но подозрения у меня возникли еще в ночь пожара. Просто мне не хватало смелости произнести это вслух.
Мой риск окупился. Он испугался, и на его лице отразилось чувство вины.
– Как ты смеешь подозревать меня…
Увидев, что я ни капельки ему не верю, он вздрогнул и поднялся.
– Я просто хочу защитить мой орден, поскольку никто другой здесь не готов это сделать! Я видел, как смотрит на тебя воин Ледяной крови, как он тебе, Огнекровной, сочувствует. Это отвратительно. Ты вошла в его комнату, одна, а после, вчера вечером, я видел, как он нес тебя на руках, и этот глупый взгляд… обожания на его лице.
Дыхание мое участилось, ярость стала нарастать.
– Хотя это и не ваше дело, но я забочусь об Аркусе как о друге…
– И слушать не хочу твое вранье. Если бы ты действительно заботилась хоть о ком-то здесь, то давно бы ушла, избавив нас от своего опасного присутствия.
Я усмехнулась.
– Вы даже ничего не можете объяснить толком. Вы другой – не такой, как брат Тисл или Аркус, или брат Гамут. Вы предвзято ко мне относитесь из-за моего дара. Вы говорите, что опасна я, а ведь это ваши люди уничтожают нас.
– А что было раньше? Я жил на юге – там Огнекровные измывались над моим народом. И я не буду стоять здесь и слушать, как ты выворачиваешь все наизнанку, чтобы предстать жертвой. Прочь с дороги, – сказал он, задыхаясь от гнева.
– Нет, – я подошла ближе, чтобы перекрыть выход. – Что вы там строчили вместо того, чтобы быть на утренней молитве?
Я протянула руку и схватила письмо, торчавшее из кармана его рясы.
– Да как ты смеешь прикасаться ко мне своими грязными руками! – он поднял сжатую в кулак руку и двинулся на меня. Я уронила письмо и швырнула жаром в его руку, но как раз в этот момент он выбросил кулак вперед, попав мне по лицу. Я вылетела из комнаты и растянулась на полу в коридоре.
– Ты меня обожгла, – сказал он в шоке, держась за запястье. Лицо его покраснело. Он замахнулся ногой, намереваясь пнуть меня. Я успела сжаться в тугой комок, и тут же почувствовала, как острый носок сандалии врезался мне в спину.