Я начала задыхаться, когда знакомая невидимая сила украла мой огонь.
– Что мы здесь делаем? – спросила я дрогнувшим голосом. – Я думала, мы будем ужинать.
– Ты же отказываешься есть. А я устал от игр. Тебе же хотелось сюда попасть. Поэтому ты здесь – это мой подарок тебе.
Он повел меня вперед, пока мы не остановились у трона, от которого исходили волны темной силы. Мне захотелось отодвинуться, сбежать, но в то же время меня тянуло к нему, словно бабочку к огню.
– Ты чувствуешь? – спросил он, прижимая мою руку к трону. – Чистая сила, мощь. Трон был создан самим Форсом в качестве дара народу Ледяной крови. Ты знала это?
– Да, – прошептала я, холод полз вверх по моей руке. – Но Форс – твой бог, а не мой. Он обжигает меня.
– Еще один дар был преподнесен его братом Эврусом. Некоторые называют этот дар проклятием ревнивого бога, который пытался уничтожить творение своего брата. Но это действительно дар – сила, которую могут чувствовать только избранные. Чтобы высвободить ее полностью, нужен правильный человек. Тот, кого создали носителем такой мощной силы.
– Дитя тьмы, – пробормотала я, сопротивляясь его хватке.
– Да. Когда я занял трон, он сказал мне, чтобы я нашел это дитя. Вместе с ней мы принесем на землю тьму. С ней я стану совершенством.
В глазах его горело волнение, которого я никогда раньше не видела. Я покачала головой, мой разум отказывался понимать смысл его слов.
– Но это не я. Я – не дитя тьмы.
Его ледяные пальцы коснулись моего подбородка, поднимая мое лицо, и наши взгляды встретились в мерцающем свете.
– Пророчество говорит, что дитя тьмы будет обладать мощным даром. Я испытал на арене всех самых сильных Ледокровных и Огнекровных. И только у тебя возникла связь с троном. Прекрати сопротивляться, Руби, и ты больше никогда не почувствуешь боли.
Я покачала головой.
– Но другие люди будут чувствовать боль. Люди страдают, а ты этого не видишь. Трон отнял у тебя сострадание. Ты стал монстром.
– Не монстром, – сказал он, поглаживая мою щеку пальцем. – Вместе мы – ты и я – будем подобны богам.
– Я не хочу быть богом! – я отшатнулась от него. – Я хочу быть целителем, как моя мама.
Это была правда, которой я не знала, пока не произнесла эти слова вслух. Мне хотелось научиться мягко касаться страждущих и мне хотелось научиться терпению. Но у меня были только яростные эмоции, сопровождавшиеся силой, способной только калечить и убивать.
– Хоть ты и отрицаешь, но убийство доставляет тебе удовольствие. Благодаря этому тьма проникает все глубже в тебя – с каждой смертью.
Он прижал меня к груди и нашел мои губы своими. Холод и тепло слились с тьмой, чтобы создать новое пламя. Его рот был тверд и холоден, но согрелся под моими губами, и внутри у меня спиралью вспыхнуло возбуждение. Его рука коснулась моего лица и запуталась в моих волосах, острый камень кольца врезался мне в щеку.
Его губы скользнули к подбородку, затем к ложбинке под шеей, опускаясь все ниже в прохладной ласке. На меня нахлынула целая смесь чувств – удовольствие и отвращение в равной степени. Мои руки нащупали его плечи, чтобы оттолкнуть, но вместо этого прижали к себе. Король оторвался от меня и улыбнулся.
– Моя кровожадная Огнекровная, – прошептал он, проводя подушечками пальцев по моим губам. – Думаю, еще один бой, и ты будешь готова. Как только ты позволишь Минаксу слиться с тобой, его сила увеличится в десятки раз, и вместе мы разделим её.
– Я не буду сливаться с ним.
– Но ты уже делала это у меня на арене. Неужели ты не чувствовала, что он помогает тебе? Он дает тебе силу убивать, ты убиваешь и этим укрепляешь его силу. Он испытывает полное блаженство.
Его слова напомнили мне сон, темное существо, которое говорило мне, что мы сольёмся, когда мое сердце станет черным.
– Но Минакс уже часть тебя, – сказала я.
Он слегка покачал головой.
– Он дает мне советы и придает силы, помогает мне. Да, благодаря моей короне, он делится со мной силой. Но слиться с ним полностью я не могу, а ты – можешь. Когда ты и Минакс объединитесь, мы создадим идеальную систему правления в идеальном королевстве. Никакие повстанцы не смогут противостоять нашей общей силе. Ни одна страна не сможет оспорить мою власть. И с ним внутри тебя мы не будем ограничены замком. Мы сможем отправиться, куда угодно, и везде его сила будет с нами.
Теперь я поняла, почему король заставил меня выйти на арену. Он так легко манипулировал мной, заставляя меня убивать и убивать, каждый раз расширяя трещины в душе, чтобы добавить тьмы. Кем я стану, если позволю ему превратить меня в это существо, которым он был так увлечен, даже возбужден? Это было похоже на то, как Эврус создавал свои тени – не думая о том, что правильно или неправильно, а только наслаждаясь актом творения, контролем над другим человеком.
Я попыталась вырваться, но почувствовала себя мошкой в куске застывшего янтаря. Его рука ласкала мне шею. Восхитительное удовольствие пронзило меня.
Огромная тень поднялась из трона, у него были широкие острые плечи и массивные рога, растущие прямо из головы. Сейчас Минакс выглядел более внушительно, чем на арене, – увеличившись в размерах, словно он становился все более материальным, пока я смотрела на него.
Зыбкая тень сформировалась в черную руку, которая протянулась и погладила кончик моего пальца. Я почувствовала покалывание в руке и груди. Из меня словно вытянули всю горечь и заменили ее головокружительной силой. Он забирал все болезненные ощущения, заменяя их пустым подобием радости. Мне хотелось броситься к нему в объятия. Мне хотелось все забыть. Я жаждала беспамятства.
Спустя несколько секунд я поняла, что ко мне вернулось мое тепло. Минакс вернул мне огонь.
В голове у меня шептал мечтательный голос.
– Давай сольемся воедино. Вместе мы освободимся.
У меня внезапно появилось непреодолимое желание направить весь огонь на трон, чтобы растопить эту глыбу льда, пока от него не останется только лужа.
Чтобы освободить Минакса.
Прежде чем я успела отреагировать, губы Расмуса прижались к моим более твердо, более настойчиво. Мой разум метался, искал опору, поддержку – мне нужно было ухватиться за что-то, чтобы противостоять этому вихрю темной силы. И в сознании вдруг возникло воспоминание – другие губы, холодные, но пылкие, целуют меня. На секунду мне показалось, что это Аркус. Я почувствовал его щеки под своими ладонями, шелковистые пряди волос у меня в руках. Я видела, как его губы касаются моих. Потом появились другие образы: его профиль в темноте, дрожь в голосе, когда он сказал мне, что не хочет меня отпускать, его убежденность в том, что я сильная.
Надежда и грусть росли, наполняя меня до краев, и тьма дрогнула и отступила. Но она могла вернуться в любой момент. Я воспользовалась передышкой, оттолкнула короля и кинулась к главным дверям, колотя по ним кулаками.
Вслед мне несся смех. Кто смеялся – король или темная тень, парящая над троном, я не знаю.
По указанию короля стражники открыли двери, взяли меня под руки и повели в мою комнату.
Я сидела на кровати, обняв себя руками. Король заметил тьму внутри меня, и я не могла отрицать этого – она была. Я открыла себя и тьме, и королю – я не просто позволила ему целовать себя, но и ответила на поцелуй. Я закрыла глаза от волнения и стыда. Как бы мне ни хотелось это отрицать, но его поцелуй понравился мне почти так же, как мне нравилось убивать на арене. А теперь и Минакс говорил со мной, просил меня слиться с ним воедино. Я больше не могла считать это видение сном. Тьма набирала силу, становилась более мощной, более жестокой, и чем дольше я здесь нахожусь, тем больше буду убивать.
Раскачиваясь, я закрыла лицо руками. В кого я превратилась?
Даже сейчас я жаждала этой тьмы, ее завораживающей ласки – как чая брата Гамута, который облегчал боль – только в тысячу раз сильнее. Я устала от боли – я хотела забвения, даже если это уничтожит меня.
Я ненавидела короля. Ненавидела его до глубины души. И все же что-то он пробуждал во мне: жажду бессмысленной власти, которую я не могла контролировать.
Я соскочила с кровати и стала шагать взад и вперед – от каменной стены до деревянной двери. Когда Брат Тисл объяснял мне этот план, вечернее солнце пробивалось сквозь окна здания капитула, а он выглядел таким уверенным. Я приеду в замок и разрушу трон.
Теперь, когда я была в замке, все было слишком сложно. Я не могла убить короля, потому что его защищал трон. Я не могла разрушить трон, потому что он отбирал у меня силу, исключая моменты, когда я соприкасалась с королем.
Часть меня была готова сдаться. Пусть следующий противник убьет меня. И я наконец-то смогу воссоединиться со своей матерью в загробном мире.
Если я действительно дитя тьмы, то для мира будет лучше, если я умру, а не стану непреодолимой силой в руках короля.
Мысли замерли, темные, тяжелые, неопровержимые.
К несчастью, тьма не позволит мне погибнуть. В двух прошлых схватках она проникла в меня и взяла под контроль, когда мне что-то угрожало. Каждый раз она была сильнее. Даже если я вступлю в борьбу с этой темной силой, я не знаю, смогу ли победить.
Тогда пусть тьма заберет меня. Король выиграл.
Внезапно стукнула ставня, и окно распахнулось, впустив лучики дневного света, и мне вспомнился образ моей бабушки, как она рассказывала истории перед огнем. Я видела, как двигались ее губы, чувствовала ее руки на своей голове. Когда история заканчивалась, она всегда делала вывод.
«Во тьме всегда есть луч света. Он может быть крошечным, но он есть. Следуй за ним, и ты найдешь свой путь и обретешь свободу».
Впустив в себя тьму, я лишусь выбора. Конечно, я стану сильной. Я могла бы побороться с Минаксом и противостоять ему. Но я больше не буду убивать.
Я проиграю на арене, но выиграю битву против короля. Моя смерть разрушит его надежду найти сосуд для Минакса. И, возможно, другой Огнекровный, кто-то более сильный, более хитрый и стойкий, придет и разрушит трон.