До самого траверса спускались примерно так же, как и на втором уровне. Высота была меньше, но это ничуть не снижало опасности. Хотя уже можно было поглядывать по сторонам. Алиса даже заметила, что к опорам подъемника на уровне одного метра от снега привязаны полосатые матрасы.
— Борис, а для чего эти матрасы? — не удержалась она от вопроса.
— Чтобы не стукнуться об опору.
— А почему они так высоко?
— Раньше они были там, где нужно, а сейчас снег подтаял, а матрасы остались.
— Почему же их не перевяжут на новое место?
— А если завтра опять снег? — резонно возразил Борис. Потом снова начал давать инструкции: — Траверс проходим по одному. Скорость сбрасывайте кто как умеет. Можно плугом. В конце нужно остановиться. Кто пойдет после меня?
— Павлик, — сказал Тоник, вспомнив, как тот на Эльбрусе просил у него лыжню.
— Отлично, — Борис посмотрел на часы и, слегка толкнувшись, покатился по узкой тропинке, нависшей над крутейшим обрывом, с уклоном в сторону Донгузского ущелья.
Немного подождав, за ним тронулся Профи. Ему было сложнее сбрасывать скорость, поэтому он старался сразу взять дистанцию с запасом.
Алиса взглянула на Тоника. Обычно красноречивый, в горах он чаще молчал. Что с ним произошло или происходит, она еще понять не могла.
— Езжай сначала ты, — наконец-то сказал он, — а то одна здесь останешься.
— Ты пропускаешь меня вперед. Очень мило, — улыбнулась она. — Говорят, этот обычай родился еще в каменном веке, когда мужчины, желая проверить, есть ли в пещере медведь, первой пропускали туда женщину.
Тоник молча оттолкнулся, объехал Алису и помчался вслед за Профи. С криком «Ты что, шуток не понимаешь?!» Алиса стремительно неслась за ним.
Борис едва успел отъехать в сторону, как следом вылетел Профи, а потом и все остальные. Алиса уже почти догоняла Тоника, и чтобы избежать столкновения, ему приходилось отталкиваться палками. В самом конце, желая снизить скорость, он прыгнул, поставив лыжи под углом девяносто градусов. Алиса сделала тот же маневр, но не удержалась на ногах и стала заваливаться на него.
— Держись, — закричал Тоник, и они вдвоем покатились со склона.
К счастью, этот участок был не очень высок, и они скоро остановились. Пришлось собирать лыжи и палки, а потом продолжать спуск. За счет своего падения они прошли самый крутой и опасный участок склона. Профи даже не рискнул туда соваться со своей доской и спустился старым добрым способом — на своих двоих.
Дальше оставался самый комфортный участок трассы, если бы не весна и нехватка снега. Извилистая дорога огибала гору, постоянно снижаясь, скорость все время нарастала, а сбросить ее было не просто — дорога узкая, и камни очень часто попадались на пути. Один маленький камешек мог запросто выбросить человека на жесткий наст, да и лыжи тоже не железные.
Борис шел по трассе первым, предупреждая о камнях и резких поворотах. Тоник с Алисой едва успевали реагировать на неожиданно возникающие препятствия, а Профи половину дороги вообще проехал по самому краю, где было больше снега.
Ему не повезло больше всех. Он догнал Бориса на одном из узких участков трассы, где не мог маневрировать, и прошелся по камню. Иначе им бы пришлось столкнуться. Доска заскрежетала, Профи чудом не потерял равновесие и остаток пути катился, перенеся центр тяжести на уцелевшую часть доски.
Обогнув гору, они подъезжали к подъемникам с другой стороны. Борис правильно решил, что для начала им лучше спускаться к выкату здесь. Иначе они могли вернуться, раздолбав не только сноуборд, но и лыжи. И хорошо, если не ноги. На Чегете спасатели со стальной люлькой целыми днями шныряли по склону, вытаскивая травмированных, как раненых с поля боя.
Остановившись около закусочной, они вставили лыжи в снег, отряхнулись и стали рассматривать сломанный сноуборд. Восстановить его уже было невозможно. Борис незаметно отошел к киоскам, купил бутылку белого сухого вина и вернулся обратно.
— Внимание, — громко сказал он.
Все обернулись, и он выплеснул вино им в лица.
— Борис, вы сошли с ума! — возмутилась Алиса.
— Поздравляю вас со спуском и с крещением, — торжественно провозгласил он. — Теперь вы настоящие горнолыжники.
Какой-то парень, только что снявший лыжи, подошел к ним поближе.
— А вы не могли бы и меня окрестить? — попросил он. — Я тоже сейчас первый раз спустился с Чегета.
— Пожалуйста, — Борис широким жестом плеснул на него вина.
— Спасибо, ребята. Я скоро приду. Полканов долгов не оставляет, — сказал парень и исчез в очереди.
— Что у тебя с доской? — спросил Борис у Профи.
Вместо ответа тот показал широкую вмятину, от которой начали расходиться лучики трещин.
— Да, друг, — посочувствовал Борис, — откатался. Поразительно, как она у тебя в первый день не сломалась. Я лично, кроме тебя, не видел человека, который бы катался на самодельной доске. У людей даже фирменные крошатся за сезон, а твоя, если не этот камень, еще бы послужила. Ты прямо гений какой-то.
— Он не гений, а Профи, — сказала Алиса. — Все умеет.
— Все уметь невозможно, — из скромности возразил Профи.
— Но стремиться к этому нужно, — заметил Борис. — Хорошая позиция, одобряю.
— А мне кажется, — вступил в разговор Тоник, — лучше уметь что-нибудь одно, но как следует.
— Ты за узкую специализацию, — определил Борис.
— А Павлик все умеет как следует, — настаивала на своем Алиса. — Поэтому его и прозвали Профи.
— Друзья, — подошел к ним только что окрещенный Борисом парень. — Разрешите пригласить вас к моему столу. Александр Полканов, — представился он. — Предприниматель.
— Ну что вы, Саша, у нас сейчас будет свой стол, — отказался Борис.
— Обижаете. У меня сегодня как-никак день рождения, а отметить не с кем. А вы мне сразу понравились — хорошие ребята. Я людей насквозь вижу. Пойдемте, вы же не знаете, как тяжело одиночество, особенно в такой день, — сокрушенно вздохнул он, немного переигрывая.
— Правда, Борис, мы же с вами. Зачем обижать человека? — горячо вступилась за него Алиса.
— Я пас, — Борис поднял обе руки, тем самым соглашаясь с ней.
На столике, облюбованном Сашей, стояли стаканчики с дымящимся глинтвейном, лежали чипсы, орешки в пакетиках, шоколадные конфеты.
— За вас, друзья мои, — поднял стаканчик Полканов. — За то, что у вас еще все впереди. У меня впереди уже ничего нет. У меня все есть сейчас. Квартиры, машины, дачи. Мне не для чего больше жить. Я сегодня хотел разбиться, упасть с Чегета, но не повезло. Зато я встретился с вами, со своей молодостью, со своими надеждами. И я словно родился заново.
— Можно чуть-чуть? — Алиса показала глазами на глинтвейн. Борис снисходительно кивнул. — А сколько вам лет? — спросила она, взяв стаканчик в руки.
— Ужасно много. Я достиг возраста Иисуса Христа и сегодня наконец принял крещение. Я чувствую себя так, словно мне две тысячи лет.
— А выглядите вы как юноша, — сделала ему комплимент Алиса.
— Вы находите? — сразу оживился Полканов. — А знаете, почему я к вам подошел? Я видел ваш портрет во Флоренции, в галерее Уффици. Я сидел три часа перед полотнами Боттичелли и плакал.
— Что же вас так расстроило?
— Недостижимость идеала. Я и не мечтал о таком счастье — говорить со столь совершенным созданием…
— Послушай-ка, друг, — остановил поток его словоизлияний Борис. — Девочке недавно исполнилось четырнадцать лет. Ты попал не по адресу.
— Вы не поняли, — обиделся Саша. — Я же только восхищаюсь.
— Так! — раздался сзади возмущенный голос Ларисы. — Это что же здесь происходит? Борис, как ты прикажешь мне это понимать? Вчера ты приставал к моей дочери, а сегодня поишь ее вином.
Лариса пришла в спортивном костюме, но без лыж. Значит, кататься она не собиралась.
— Он не виноват, это я пою ее вином, — вмешался Полканов. — Кстати, вы знаете, что ваша дочь — ангел?
— А ну-ка, ангел, марш домой. Сейчас же иди в гостиницу, там поговорим.
— Мама, мне уже не десять лет, — неожиданно для себя сказала Алиса.
— Что? Если через полчаса ты не придешь в гостиницу, то завтра мы уезжаем домой! — твердо выговорила Лариса и, развернувшись, быстрым шагом пошла в сторону леса.
Борис вздохнул, пожал плечами и, забрав из сугроба лыжи, отправился за ней.
— Продолжим наш праздник, — поднял стаканчик Полканов. — Теперь нам никто не сможет помешать.
— Спасибо, — отодвинул от себя глинтвейн Тоник, — но нам нужно идти.
— Да, — подтвердил Профи, — нам пора.
— Я думаю, это каждый должен решать для себя сам, — сказал Полканов, внимательно глядя на «свой идеал».
— Мальчишки, вы идите, а я вас догоню. — Алиса напряженно смотрела, как на ярко светившее солнце надвигалась большая серая туча.
— Пойдешь одна через лес? — не понял Тоник.
— А что?
— Да это не проблема, ребята, я провожу, — вмешался Полканов. — Машины, правда, у меня с собой нет, зато личная охрана обеспечит нам безопасность. Можете не беспокоиться.
— Да нет, спасибо, — сухо сказал Тоник. — Мы лучше подождем.
— Как хотите.
Словно по заказу, с неба повалил крупный, пушистый снег. Такие снежинки делали в школе из ваты и вешали на веревочках. Сейчас они спускались в горячий глинтвейн и таяли. В одно мгновение все вокруг приобрело сказочный вид, даже горнофляжники стали похожи на Санта-Клаусов, стоящих в очереди за подарками. Смутные очертания гор стали теряться в сплошном беспорядочном кружении белых пачек заблудившихся танцовщиц.
— Все-таки нужно идти домой, — с сожалением сказала Алиса. — Саша, вы с нами?
— Если вы не против.
— Почему я должна быть против? Вы живете в гостинице «Иткол»?
— Нет, в «Чегете». А в «Итколе» я еще ни разу не был. Грех не воспользоваться таким случаем.
Бизнесмен оставил свои лыжи друзьям, которые, оказывается, все это время стояли за соседним столом, и хотел помочь Алисе, но его опередил Профи. Забросив останки сноуборда далеко в сугроб, он взял ее лыжи и понес в гостиницу.