ша, и она стояла, прижавшись боком к плиткам стены. Пит поставил меня рядом с ванной и громко хихикнул: "Нет ничего лучше чистоты, приятель!" Затем ладонью толкнул меня в плечо, и я грохнулся боком в ванну, болезненно стукнувшись головой о ее край. Я растянулся во всю длину с головой у ног Пэтти и беспомощно корчился, пока звук его довольного смеха не затих в соседней комнате. Дверь захлопнулась за ним, и через несколько секунд радио заполнило громким джазом всю квартиру.
– Дэнни! – послышался откуда-то издалека голос Пэтти.
Я чуть пошевелился, изогнул шею и ухитрился взглянуть на ее лицо.
– Да?
– Я ужасно сожалею, что из-за меня вы попали в эту историю!
– Я бы не думал об этом на вашем месте, – сказал я несколько напряженным голосом. – У вас просто не было выбора.
– Вы очень добры, – тихо проговорила она. – Это было первое, что я подумала, когда только встретила вас. Под этим фасадом хорошо смотрящегося, но жесткого парня, сказала я себе, скрывается поистине мягкая и добрая душа!
– Теперь меня не удивляет, что вы попали в такую передрягу, раз уж вы все время говорите подобные вещи! – прохрипел я. – Не лучше ли нам попытаться выбраться из этой ситуации?
– Я пыталась. – Ее тело внезапно дернулось, когда она потянула за ремни, которыми ее кисти были притянуты к крану. – Но я не могу даже ослабить их.
– Попытайтесь еще, Пэтти, – прорычал я. – У нас не так уж много времени остается до возвращения этих парней. Откровенно говоря, мне не хотелось бы оказаться здесь, когда они вернутся.
– Может быть, они не вернутся, – с надеждой проговорила она. – Если ваша теория относительно мистера Байерса правильна, они...
– Они вернутся, – беспомощно ответил я. – Помните, Естель спросил меня об адресе Байерса?
– Конечно! Ну и что с того?
– Я ему назвал вовсе не адрес Байерса, – проворчал я. – Это адрес другой финалистки в конкурсе красоты. Она удивится не меньше Марти и Пита, когда откроет им дверь.
– Ты – дурак! – Она почти выплюнула это слово.
– Может быть, вы и правы, – признал я. – Но продолжайте дергать за ремни, пока вы меня обзываете, милая, потому что наше время быстро может кончиться.
Ее тело неистово дернулось, когда она вложила весь свой вес в рывок, затем расслабилось.
– Ничего не выходит, мистер Бойд! – испуганно сказала она. – Ремни совершенно не поддаются.
– Вы можете называть меня Дэнни после всего, что мы с вами пережили. Но продолжайте дергать – это единственная надежда, которая нам остается.
– Я попытаюсь, – громко фыркнула она.
– Вот молодец, девушка! – ободрил я ее.
Кран издавал легкие звенящие звуки, когда она дергала ремни.
– Если я продолжу свои попытки, ремни прорежут мне кисти насквозь!
– Что значат какие-то кисти в сравнении со всей жизнью? – проревел я. – Давай дергай!
Минут через пять, когда я был уже готов попросить ее отвернуть кран, поскольку смерть утопленника казалась мне гораздо предпочтительней смерти в руках Пита, она взволнованно завопила:
– Дэнни! Они немного ослабли!
– Дергай же еще, – свирепо понукал я ее.
Звенящие звуки стали громче, затем Пэтти победно взвизгнула:
– Мне это удалось, Дэнни! Мои руки свободны!
– Не стой там и не устраивай себе праздник! – завопил я. – Развяжи же меня!
Она встала на колени и через чертовски долгое время сумела освободить мои кисти. Я помассировал их, чтобы вернуть кровообращение, затем развязал ремни на коленях и щиколотках. В гостиную я добрался походкой Чарли Чаплина, пока кровь не добралась до пальцев и не сделала пару кругов по ногам.
Пэтти устало опустилась на диван и испустила глубокий вздох облегчения, но тут же вспомнила, что вздох ее можно было не только услышать, но и увидеть. Может быть, она заметила восхищение на моем лице, сильно покраснела и прикрылась руками.
– Знаешь что, Пэтти? У тебя прекрасное тело, и тебе следовало бы гордиться им.
На какой-то миг выражение удовольствия появилось в ее темных глазах, и она застенчиво сказала:
– У меня и Луизы одинаковые размеры, и мы могли носить одни и те же платья и все остальное. Мы обычно одалживали одежду друг у друга... – Внезапно голос ее прервался, и она отвернулась.
Я подумал, что мысль о смерти Луизы никак не отпускала ее.
– Перед нами все еще стоит одна проблема, – поспешно проговорил я, – так что нам лучше поскорее убраться отсюда к черту, прежде чем появятся посетители.
– Но куда...
– Мы снимем тебе комнату в гостинице на эту ночь. Мне не хочется пока привлекать к этому делу полицию – я первым хочу добраться до Байерса.
– Я соберу немного вещей и, пожалуй, все же надену что-нибудь. – Она посмотрела на себя и дерзко добавила: – Не думаю, что портье предоставит мне комнату в таком виде!
– Не цени себя слишком низко, милая, – мягко сказал я, – в таком-то виде он может дать тебе люкс.
– Спасибо, Дэнни! – Она наградила меня восхитительной улыбкой и скрылась в спальне.
Чтобы скрасить ожидание, я прикурил сигарету и уже тушил окурок, когда ее голова внезапно высунулась из-за двери.
– Дэнни! – взволнованно проговорила она. – Я только что проверила часы!
– И как они? Все еще ходят? – ворчливо спросил я.
– Ты не понимаешь! – Если она притопнула ногой при этом, я этого не слышал. Но, может быть, она была еще без туфель. – Прошло только пятнадцать минут с тех пор, как они ушли, – быстро продолжила она, – а до адреса, который ты им дал, добираться по крайней мере двадцать минут в одну сторону. Так что они не могут вернуться раньше, чем через двадцать минут, не считая того времени, которое им понадобится, чтобы сообразить, что ты дал им не тот адрес. Почему бы тебе не поехать прямо на квартиру Байерса? Тебе нет необходимости ждать меня – я могу взять такси до гостиницы.
– Конечно, но... – с сомнением ответил я.
– Никаких но, – решительно сказала она. – Поступай, как я сказала, ибо ты попросту тратишь время, ожидая меня здесь. Мне понадобится по крайней мере еще десять минут.
– О'кей, – наконец согласился я. – Но ты точно должна уложиться в эти десять минут.
– Я уложусь.
Она неожиданно выскочила из-за двери и подбежала босиком ко мне. Прозрачная нейлоновая комбинация подтвердила, что все остальное ее тело было не менее совершенным, чем виденная мною очаровательная верхняя часть. Она обхватила руками мою шею и свирепо поцеловала меня в губы. На короткое время мы слились в боксерском захвате. Затем она вырвалась и побежала обратно в спальню с лицом, горящим как сигнал опасности.
Я вышел из квартиры, обкатывая в голове эту старую, старую шутку: "Когда девчонка – не девчонка?" Я, правда, забыл, в чем там соль, но это не имело никакого значения. Главное, никогда не знаешь, когда и где тебя поджидает забава. Последний раз, когда я был в Санто-Байя, я усвоил один тяжкий урок: действительно сообразительный парень носит свою пушку под мышкой, а не оставляет ее в чемодане в гостинице, Теперь в случае с Марти Естелем этот урок нашел свое новое подтверждение и не прошел даром. Поэтому первое, что я сделал, это заглянул в гостиницу, поднялся в свою комнату и надел подплечную кобуру. Тяжесть тридцать восьмого калибра как-то успокаивала, когда я спустился в лифте в холл. В целом этот крюк не занял больше десяти минут и, по моему мнению, стоил того. Не то чтобы я ожидал действительно больших неприятностей от маленького Вилли, но иногда ничего нельзя сказать заранее до того, как станет слишком поздно.
Когда я посетил его дом в первый раз, внутри и снаружи он выглядел величественным и элегантным. На этот раз я не был в этом уверен. Некое приглушенное молчание в атмосфере больше подходило моргу, чем дому, в котором живут.
Когда дверь квартиры открылась сразу после моего звонка, я подумал, что он чувствовал себе одиноко и что мне будет оказано теплое гостеприимство, ну хоть какое-то гостеприимство, но во всяком случае не то, что я получил. Дверь распахнулась с этаким "хуушш!", и я опять смотрел на уже знакомый ствол тридцать восьмого калибра. С чертовски большим усилием я оторвал от него взгляд и посмотрел в мертвую бескровную маску, которая служила лицом Марти Естелю.
– Заходи, приятель, – напряженно сказал он. – Мы уже поджидали тебя здесь.
Я сделал так, как мне было сказано, – кто же спорит со смертельным концом револьвера. А он захлопнул за мной дверь. Гигант Пит твердо занимал центр комнаты, оскверняя ее элегантность на фоне роскошно раскинувшейся обнаженной, занимавшей всю стену.
– Вы меня поджидали, – безучастно спросил я Естеля. – Каким образом? Вы угадываете по стеклянному шару или как?
– Тот придуманный адрес не ввел меня в заблуждение даже на минуту, – холодно ответил он. – Но я знал, что имя ты назвал правильно, оно совпало с тем, что сказала девчонка. Поэтому мы посмотрели в телефонной книге, прежде чем выйти из дома. Когда мы приехали сюда и нашли то, что ты оставил здесь для нас, я уже знал: в дверь могли звонить только ты или полицейские. А легавые обычно шумят гораздо сильнее, чем это сделал ты.
– Ты меня совсем запутал, Марти, – честно сознался я. – Я могу понять, как ты ухитрился разоблачить мою хохму с адресом. Но я не могу понять, что такое я оставил здесь для тебя. Как ты мог догадаться, что я выберусь из тех ремней, которые Пит связал туго, и я даже боялся, как бы они не перерезали мне пару артерий, этого я тоже не понимаю.
– Я полагаю, что Пит размягчил тебе мозги больше, чем я думал. Может, нужно освежить тебе память, приятель? – Он показал движением револьвера на дверь в спальню: – Туда, вовнутрь!
Внутри была спальня, в которой можно было видеть все, что должно быть в спальне, включая кровать. Неожиданное было на кровати. Он лежал на спине полностью одетый, ноги вместе, одна рука откинута в сторону, другая согнута у головы, пистолет был тут же на подушке, а в голове, на два сантиметра выше правого уха, виднелось пулевое отверстие. На смертном одре Вилли Байерс выглядел еще менее впечатляюще, чем в жизни, а это о многом говорит. Седеющие каштановые волосы походили на солому, от которой скот отказался еще на прошлой неделе, а безучастное выражение его лиц