– Вы напали на след Естеля? – с надеждой спросил я.
Он покачал головой.
– Или он улизнул из города прошлой ночью, когда сбежал из квартиры Байерса, или стал невидимым. Я знаю этот город и его людей. Могу поставить мой полицейский значок на то, что мы прочесали все возможные места, где он мог бы укрыться, по крайней мере дважды!
– Конечно! – сочувственно сказал я. – Как выглядит дело в целом, лейтенант? Раттер все еще фигурирует в качестве подозреваемого?
– А ты как думаешь? – спросил он отвратительным, полным подозрения голосом.
– Думаю, что да, – твердо сказал я. – Вы проверили его алиби на время убийства Байерса?
– А следовало бы? – безразлично бросил он, наблюдая за мной словно ястреб.
– Не знаю, – неуверенно сказал я. – Просто мне любопытно было бы это узнать. На всякий случай. Только представим себе, что он действительно убил Луизу Ламонт, не выдержав ее шантажа, из-за которого он мог оказаться замешанным в похищении диадемы. Может быть, он не знал об отношениях Байерса с Луизой, но она могла рассказать Байерсу о нем, так? После ее смерти Байерс мог осмелиться сам пойти на шантаж и угрожать Раттеру разоблачением в глазах легавых...
– Полиции! – проскрипел Шелл.
– ...полиции. Поэтому Раттер посчитал единственным выходом пришить и Байерса и попытаться представить его смерть самоубийством, с тем чтобы вы подумали, что маленький Вилли убил Луизу, а затем покончил с собой.
– Это смешно! – сказал Шелл, но не совсем уверенным голосом.
– Ты, может быть, прав, – подольстил я. – Но все равно не помешало бы вызвать Раттера и задать ему несколько вопросов. Это может по крайней мере вызвать у него уважение.
– Уважение к чему?
– Я слышал, что он всюду разглагольствует о неумелости и некомпетентности полиции в целом и одного лейтенанта в частности, – мягко подкинул я идею. – Но я полагаю, что вы выше этого, лейтенант, и что это вас вовсе не заботит.
– Вот как? – сердито проворчал Шелл. – Большой и толстый слюнтяй! Только потому, что он владеет пластмассовым заводом, он считает себя большой шишкой? Мы быстро поставим его на место!
– Конечно, – прошептал я, – мне нет до этого дела, но...
– Ты абсолютно прав – тебе нет до этого никакого дела!
Он скалился на меня секунд десять, потом пожал плечами в неутомимом гневе.
– Так что дальше?
– Я просто подумал, – сказал я, как бы экспериментируя. – Он такой мужик, который любит навязывать свою власть всем, кого он считает ниже себя, и только такое поведение ему понятно. Я хочу сказать, что если вы будете действовать действительно жестко, официально и т. д., это произведет на него большее впечатление.
– Ага, – медленно кивнул Шелл. – Хоть иногда в своей тупости ты оказываешься прав, Бойд. Я обойдусь с ним так жестко, что гестапо ему покажется группой бойскаутов!
– Ну что ж, – я нерешительно поднялся на ноги, – если я больше вам не нужен, лейтенант...
– Кому ты нужен? – спросил он с отвращением. – Ты думаешь, мне нечего делать, кроме как терять целый вечер на разговор с маниакальным убийцей? Убирайся!
Я вернулся в гостиницу как раз вовремя, чтобы принять душ и переодеться. Без пяти восемь я уже спустился в "Луау бар". Ровно в восемь Тамара О'Киф сняла свою норковую шубку и скользнула на диванчик рядом со мной. На ней было чудесное вельветовое платье розового цвета, без бретелек, с достаточно низким вырезом, чтобы обнажить начало очаровательного разделения ее полной груди.
Ее пухлые алые губы расплылись в невинной улыбке.
– Как я заметила, вам понравился мой монашеский наряд, – безмятежно сказала она. – Но я должна предупредить вас со всей ответственностью, что, если он соскользнет хоть на пару дюймов, я окажусь в большой беде.
– Это звучит как интригующий вызов, – тоскливо произнес я.
Официант поставил половину скорлупы кокоса перед ней и мартини передо мной.
– Это что такое? – спросила она полным подозрения голосом.
– О, это мое собственное изобретение, – гордо сказал я. – Берется одна часть "Падения девственницы" и одна часть "Восторга миссионера", хорошенько смешивается и в получившуюся смесь выжимается половинка плода страсти.
– У этого есть какое-нибудь название? – спросила Тамара недоверчивым голосом.
– Я рад, что вы спросили, – скромно ответил я. – Я это называю "Раем" и приготовил специально для вас.
– Я польщена, – выразительно сказала она. – Вы уверены, что это не называется "Афродизия" или что-то в этом роде?
– Как вы могли подумать такое о простом манхэттенском парне вроде меня? – грустно спросил я. – К тому же еще очень рано для чего-нибудь возбуждающего.
Она сделала осторожный пробный глоток, затем еще один. При этом с ее лица не сходило критическое выражение. Наконец она сделала большой глоток и откинулась на мягкую спинку со счастливой улыбкой на лице.
– Напиток очень хорош, – сказала она с роскошным вздохом. – Мне необходимо было выпить что-нибудь веселящее сегодня ночью.
– Плохой был день?
– Я начинаю опасаться, что скоро окажусь без работы – в ювелирном бизнесе дела идут плохо. – Она сделала гримасу. – И это началось не сегодня.
– Да, нехорошо, – согласился я. – Но Ильмо должен быть доволен сейчас, когда страховая компания вынуждена будет заплатить.
Тамара посмотрела на меня недоумевающим взглядом:
– Что вы имеете в виду, когда говорите, что сейчас страховая компания заплатит?
– Разве не было каких-то там неприятностей с условиями, записанными в договоре мелким шрифтом? – постарался я быть терпеливым. – Страховая компания отказала в иске, но сейчас адвокат Ильмо нашел способ заставить ее...
– Ах, это! – нетерпеливо прервала она меня. – Ну что за ерунда втемяшилась в голову мистера Ильмо без всякой на то причины. Действительно, страховая компания поставила его иск под вопрос, но она всегда так поступает – так, во всяком случае, утверждает адвокат. Он был уверен, что компания выложит денежки, но мистер Ильмо не хотел его слушать.
– Может быть, это поправит его дела?
Лицо Тамары выразило сомнение.
– Вряд ли, если судить по состоянию нашей бухгалтерии. Но Ильмо, похоже, это не волнует. В последнее время он кажется слишком уж веселым.
– Давайте не будем тратить вечер на обсуждение омерзительно веселого мистера Ильмо, – твердо предложил я. – Давайте поговорим о более волнующих вещах, например о вашем неминуемом падении.
– Чтобы это случилось, понадобится гораздо больше, чем этот фальшивый напиток, изобретенный вами, Дэнни Бойд, – ответила она с самодовольством и прикончила содержимое кокосового ореха, чтобы доказать свою правоту.
– Единственно, что плохо в этом укромном алькове, – сказал я через тридцать секунд, – это то, что он укромен настолько, что даже официанты его не замечают. Если меня не обслужат в ближайшие пять секунд, я встану на стол и...
– И что? – с любопытством спросила Тамара.
Меня приковало к месту, глаза мои расширились от ужаса, моя мысль и всякое движение были парализованы.
С сияющей улыбкой на нас надвигалась Пэтти Ламонт. Слишком поздно я подумал о том, что должен был позвонить ей. Слишком поздно я понял, что не следовало мне встречаться с Тамарой в баре той же гостиницы.
Я неуклюже поднялся на ноги, когда Пэтти подошла к столу, и пробормотал что-то нечленораздельное.
– У меня чудесная новость, Дэнни, дорогой, – сказала она радостным голосом. – Я позвонила лейтенанту Шеллу минут тридцать назад, и он мне сообщил, что полиция уверена в том, что Естель покинул город, и что я могу без опаски вернуться в свою квартиру. Поэтому я спустилась вниз на случай, если ты решил пропустить стаканчик перед обедом, и вот ты здесь! – победно воскликнула она.
– Да, – сипло согласился я. – Я здесь. Пэтти, это мисс О'Киф, Мисс О'Киф, это...
– Привет, Пэтти! – весело сказала Тамара.
– Как ты поживаешь, Тамара? – Пэтти ловко скользнула на свободное место с другой стороны стола.
– Так вы знакомы? – поперхнулся я.
– Вы шутите? – спокойно сказала Тамара. – Мы вместе учились в средней школе. – Ее лицо посерьезнело, и она дотронулась до руки Пэтти. – Я ужасно расстроилась по поводу Луизы.
– Спасибо, Тамара! – Пэтти моргнула пару раз. – Я стараюсь не думать об этом. Это так жутко!
– Конечно, дорогая, – тепло сказала Тамара.
Наконец появился официант. Я заказал те же напитки и вопросительно посмотрел на Пэтти.
– Дэнни! – нежно проговорила она. – Ты же не собираешься пить еще до обеда? Ты же знаешь, что нельзя злоупотреблять этим. – Она заметила мой пристальный взгляд и несколько побледнела. – Конечно же выпей, дорогой, если тебе так хочется. Я ничего не буду. Подожду, пока вы не выпьете.
Мне незачем было поворачиваться к Тамаре, чтобы прочитать в ее глазах вопрос. Официант принес наши напитки, и на какое-то время установилась свинцовая тишина.
– Забавно, что вы с Дэнни знакомы, а я ничего об этом не знаю, – весело проговорила Пэтти, и я понял, что свинцовая тишина была значительно лучше.
– Ничего особенного, – нейтрально сказала Тамара. – Санто-Байя не такой уж большой город.
Глаза Пэтти увлажнились, когда она взглянула на меня, но теперь они снова выглядели как две мокрые черные маслины.
– Я не думала, что у нас остались какие-либо секреты друг от друга, дорогой? – Легкий румянец покрыл ее щеки. – О, как нескромно с моей стороны говорить об этом. – Ее рука опустилась на мое предплечье и сильно сжала его. – Но на самом деле меня не волнует, если кто-то узнает о нас с тобой, Дэнни, а тебя?
– Все это звучит очень занимательно, – сказала Тамара голосом, внушающим опасение. – Скажи еще что-нибудь, золотце.
Или сейчас, или никогда, Бойд, сказал я себе. Еще пять секунд, и все пропало.
– Пэтти! – быстро проговорил я. – Почему ты не упакуешь свои вещи и не отправишься домой. Я еще должен кое-что сделать, но я позвоню тебе, когда освобожусь...