Взрослые? Это были странные существа на границах мира мечты. Статисты, которые передвигались где-то совсем рядом, не оказывая на детей никакого влияния. Они беззвучно, как рыбы, открывали рты. Делали какие-то бессмысленные движения, которым, возможно, сами придавали некое значение. Они просто-напросто выпадали из этой солнечной вселенной.
Андерс слабо улыбнулся. Естественные потребности тела вырвали его из волшебного сна. Он встал, снова шагнув тем самым в собственное отчаяние, и пошел решать проблему.
В туалете висело старое, запыленное зеркало. Протерев его рукавом, Андерс впервые увидел себя таким, каким его видели другие. Жирные, спутанные волосы. Лицо бледное, нездорового серого цвета. Зубы от плохого обращения сильно поредели за последнее время, и это добавляло пару десятков лет к его настоящему возрасту.
Решение созрело внутри, прежде чем он его осознал. Застегивая джинсы, Андерс уже понимал, каков будет его следующий шаг. Из ванны решительно направился на кухню. Поискал в ящиках, достал огромный нож, вытер его о брючину. Потом пошел в гостиную и принялся методично резать полотна на стенах, уничтожая результаты многолетней работы. Одна за другой картины летели на пол. Андерс оставил лишь те, которыми действительно был доволен; прочие потеряли в его глазах всякую ценность. Твердой рукой Андерс нарезал из них разноцветные полосы. Полотна сопротивлялись. На лбу Андерса выступил пот. Комната выглядела как поле битвы самых немыслимых красок. Разноцветные ленты покрыли весь пол в гостиной, пустые рамы зияли со стен черными глазницами. Андерс довольно огляделся.
– Так откуда вы знаете, что Александру убил не Андерс?
– Девушка, проживающая с ним на одной лестничной площадке, видела, как он возвращался домой незадолго до семи, а в половине восьмого Алекс разговаривала с матерью. Он не мог обернуться за такое короткое время. Свидетельство Дагмар Петрен доказывает только, что он был как-то связан с Алекс, но не более того.
– Однако отпечатки его пальцев и ног в ванной…
– Они не доказывают, что Андерс – убийца. Только то, что он побывал в доме после того, как она умерла, чего явно недостаточно для содержания под стражей. Мелльберг все еще не сомневается в виновности Андерса, но был вынужден отпустить его, пока адвокат не поднял бучу. Я с самого начала чувствовал: в этой версии что-то не стыкуется, – и вот тому подтверждение. Андерс не исключен из списка подозреваемых, но знаков вопроса более чем достаточно, чтобы вести поиски и в других направлениях.
– И зачем нам в дом Алекс? Что ты рассчитываешь там найти?
– Сам не знаю. Думаю только, что должен прояснить себе картину в целом, прежде чем идти дальше.
– Биргит говорила, что Алекс не могла разговаривать с ней, потому что кого-то ждала. Но кого, если не Андерса?
– Хороший вопрос.
Патрик гнал машину так, что Эрика вцепилась в поручень над дверцей. Он проехал спуск возле клуба любителей парусного спорта и в последнюю секунду повернул направо, едва не зацепившись за штакетник.
– Боишься, что дома не окажется на месте, если мы опоздаем? – Эрика слабо улыбнулась.
– Прости, я немного на взводе.
Он снизил скорость, и на последних метрах к дому Алекс Эрика смогла отпустить поручень. Она все еще не понимала, зачем понадобилась Патрику, но была благодарна ему за то, что он взял ее с собой в эту поездку. Для нее это была хорошая возможность собрать материал для книги.
Он остановился у дверей и озабоченно наморщил лоб.
– О том, что у нас нет ключей, я, конечно, не подумал… Боюсь, в дом мы не попадем. Мелльбергу не понравится, если одного из его полицейских поймают с поличным при попытке влезть в окно.
Эрика вздохнула и подняла коврик. Озорно улыбаясь, продемонстрировала Патрику ключ и отперла дверь.
Хедстрём вошел первым. В доме кто-то включил отопление, и температура внутри была заметно выше, чем снаружи. Патрик и Эрика сняли верхнюю одежду и положили ее на перилах лестницы, ведущей на второй этаж.
– И что мы будем здесь делать? – Эрика сложила руки на груди и вопросительно посмотрела на Патрика.
– Алекс выпила снотворное вскоре после четверти восьмого, когда разговаривала с матерью по телефону. Следов взлома не видно; следовательно, она принимала в доме того, кого хорошо знала. И у него была возможность дать ей таблетки. О чем это нам говорит, как ты думаешь? О том, что они ели или пили вместе.
Патрик расхаживал по гостиной, продолжая рассуждать. Эрика, опустившись на диван, с интересом следила за ним.
– Именно так, – он поднял вверх указательный палец. – А что говорил нам патологоанатом по поводу содержимого ее желудка? Что ела Александра в тот вечер? Согласно данным экспертизы, она ела тушеную рыбу и пила сидр. В мусорном ящике найдена упаковка от тушеной рыбы компании «Финдус», а в мойке – бутылка из-под сидра. Так что все сходится. Но вот что интересно: в холодильнике на кухне Александры Вийкнер обнаружены две хорошие порции говяжьего филе, а в духовке – чугунок с картошкой. При этом духовка выключена, и картофель сырой. На посудном столике стоит бутылка белого вина. Она открыта, около пятидесяти миллилитров выпито, что соответствует примерно одному бокалу.
Патрик показал большим и указательным пальцами, сколько вина не хватает в бутылке.
– Но в ее желудке нет вина? – Эрика подалась вперед, уперев руки в колени.
– Именно так. Поскольку Алекс была беременна, она пила сидр вместо вина. Отсюда вопрос – кто выпил вино?
– Была ли какая-нибудь грязная посуда?
– Да, тарелка, вилка и нож с остатками тушеной рыбы. Два бокала в мойке, которые не успели ополоснуть. На одном – множество отпечатков пальцев, и все принадлежат Александре. На другом – ни единого.
Хедстрём остановился и сел в кресло напротив Эрики, вытянув длинные ноги перед собой и сложив на животе руки.
– То есть кто-то протер второй бокал?
Эрика чувствовала себя настоящим Шерлоком Холмсом, и у Патрика хватало такта не разочаровывать ее в этом.
– Да, очень похоже на то. Поскольку бокалы ополоснули, следов лекарственных препаратов в них не обнаружено. Но что-то подсказывает мне, что Эрика приняла снотворное именно с сидром.
– Но почему она ела рыбу, имея в запасе две порции говяжьего филе?
– И я спрашиваю себя о том же, – Патрик кивнул. – Зачем женщине понадобилось разогревать полуфабрикат в микроволновке, когда в холодильнике пропадал без дела такой королевский ужин?
– Она планировала праздничный ужин на двоих, – догадалась Эрика. – Но тот, кого она ждала, так и не появился.
– Вот и я тоже так думаю, – подхватил Патрик. – Александра ждала его, пока наконец не сдалась и не поставила заморозку в микроволновку. Здесь я ее понимаю. Не очень-то радостно есть говяжье филе в одиночку. Поскольку Андерс заходил к ней, есть все основания полагать, что ждала она не его, а кого-то другого, – продолжил рассуждения Патрик. – Как насчет отца ребенка?
– Да, это первое, что напрашивается. Боже мой, как все трагично… Алекс приготовила такой обед, охладила бутылку вина, быть может, в честь будущего ребенка, а тот, кого она ждала, так и не пришел. И вот она сидела здесь так и ждала его, пока наконец… Теперь вопрос в том, кто явился вместо него.
– Насчет него мы тоже ничего не знаем, – возразил Патрик. – Это мог быть и он, только пришел позднее.
– Все так, но тогда все еще печальнее. Если б только эти стены могли говорить… – Эрика многозначительно оглядела стены.
В этой красивой комнате все отдавало новизной и свежестью. Стоило вдохнуть поглубже, и в воздухе еще чувствовался запах краски. Стены были выкрашены в любимые цвета Эрики, голубой с оттенком серого. И это, в ненавязчивом контрасте с белыми окнами и мебелью, создавало спокойную атмосферу, так, что больше всего хотелось откинуться на спинку дивана и прикрыть глаза.
Такой диван Эрика видела в магазине «Дом» в Стокгольме, но со своим заработком могла разве что мечтать о нем. Он был огромный и роскошный и весь изгибался, будто волнами. Современная мебель в комнате удачно соседствовала с антикварной. Алекс, конечно, получила хороший опыт в области мебельного антиквариата, когда реставрировала дом Хенрика в Гётеборге. В подавляющем большинстве старинная мебель была в густавианском стиле [9]. Эрика безошибочно узнавала его благодаря магазину ИКЕА. Она давно собиралась купить пару предметов из их антикварной коллекции, именно густавианских.
Оставалось только глубоко вздохнуть, чтобы не умереть от зависти. Эрика совсем забыла, зачем приехала в этот дом.
– Итак, ты полагаешь, что сюда пришел некто, любовник или тот, кого она хорошо знала, выпил бокал вина и подсыпал снотворного в сидр Алекс? – подытожила Эрика.
– Да, это наиболее вероятный сценарий.
– И что, по-твоему, было потом? Каким образом она оказалась в ванне?
Эрика развалилась на диване и осмелела до того, что подняла ноги на журнальный столик. Собственно, проблема была решаема. Ей всего лишь нужно было скопить денег на такой диван. Эрике вдруг пришло в голову, что после продажи дома она могла бы позволить себе любую мебель, какую только захочет. Но она спешно отогнала эту мысль прочь.
– Думаю, что убийца дождался, пока Алекс уснет, раздел ее и отволок в ванную.
– Почему ты думаешь, что он волок ее, а не нес?
– В протоколе вскрытия говорится о царапинах на пятках и синяках под мышками… – Патрик выпрямился в кресле и кивнул Эрике: – Могу я попросить тебя об одной вещи?
Эрика скептически поджала губы.
– Все зависит от вещи.
– Можешь изобразить жертву убийства?
– Спасибо за доверие. Думаешь, моего актерского таланта на это хватит?
Эрика рассмеялась, но вскочила с дивана, давая тем самым понять, что предоставляет себя в распоряжение Патрика.
– Нет, нет, сядь обратно. Скорее всего, они сидели здесь, и Александра заснула именно на этом диване. Поэтому, будь любезна, изобрази бесчувственное тело.