Я почувствовала отозвавшийся во всем теле удар, когда она приземлилась на каменный выступ несколькими футами ниже, услышала, как она всхлипнула от боли, – дыхание заклубилось во тьме стылым облачком – и ощутила, как по ее щекам потекли горячие слезы. Она начала плакать.
Затем с утеса донесся голос Пайпер. Она звала Ребекку. В следующую секунду ее рыжеватая голова, окруженная звездами, сиявшими в ночном небе, словно осколки стекла, показалась над краем утеса. Это была та самая Пайпер, которую я помнила, – из детства.
– Ребекка, ты в порядке? – крикнула она.
Ребекка осторожно поднялась на ноги, и это меня удивило.
– Думаю, да, – ответила она, кутаясь в шубку.
– Правда? – в голосе Пайпер звучала не тревога, а любопытство.
Все же было совсем не так. Ребекка сломала ногу, на ней не было шубки – только ночная рубашка. И она оказалась там совсем одна, без Пайпер.
– Я же говорила, надо подождать до завтра, чтобы забрать отсюда Шарлотту! – крикнула Ребекка.
Я поняла: в руке она держит Ледяную Шарлотту.
– Но ей так страшно и холодно здесь одной! – отозвалась Пайпер. – Она все еще плачет?
Ребекка подняла куклу к уху, и я впервые услышала тихие рыдания, заглушаемые рокотом океана.
– Все хорошо, Шарлотта, – прошептала Ребекка. – Не бойся. Скоро мы вернемся домой, в тепло. Обещаю.
– Ты можешь подняться?
– Не знаю. Тут высоко! – Ребекка посмотрела с уступа вниз. Под ней были обрыв и усыпанный камнями пляж. Ветер с моря вцепился ей в волосы, словно хотел ее столкнуть. Она прижалась к скале. – Может, лучше позвать маму?
– Тогда нас ждут неприятности! – закричала Пайпер. – Да не так уж и высоко тут, ты сможешь вылезти.
Ребекка вновь взглянула на черный пляж, разверзшийся под ней, словно пасть чудовища, и я почувствовала, как она сожалеет о том, что послушала сестру…
– Давай, Ребекка! – позвала Пайпер. – Это не опасно, что ты как маленькая!
Ребекка сунула Ледяную Шарлотту в карман шубки и положила обе руки на стену утеса – искала выступы, за которые могла бы ухватиться. От страха ее ноги дрожали, но, досчитав про себя до десяти, она все-таки полезла вверх. Ледяной камень резал ей пальцы, но Ребекка продолжала карабкаться. Несмотря на холод, разлитый в ночном воздухе, я чувствовала, как пот струился у нее по спине, когда она добралась до вершины. Ребекка задыхалась, руки ее дрожали от напряжения.
Слившись сознанием с ней и видя ту ночь ее глазами, я разделяла и ее чувства – и ощутила потрясение и тревогу, когда она, достигнув края утеса, не увидела там Пайпер. Ребекка думала, что сестра будет ждать ее и сразу придет на помощь, но та сидела неподалеку, омываемая лунным сиянием, и, напевая себе под нос, лепила снеговика. Она словно не понимала, что ее сестренка висела между жизнью и смертью, изо всех сил вцепившись в скалу.
– Пайпер! – всхлипнула Ребекка. – Помоги мне!
Пайпер встала и приблизилась к краю утеса, продолжая мурлыкать мелодию. Это была баллада, которую я знала слишком хорошо, – «Прекрасная Шарлотта».
Пайпер подошла к Ребекке, прекратила петь и ослепительно улыбнулась.
– Знаешь, если бы я захотела, я могла бы толкнуть тебя, и ты бы полетела вниз.
– Не смешно, – нахмурилась Ребекка. – Вытащи меня!
Все еще улыбаясь, Пайпер пожала плечами и схватила сестру за капюшон, но стоило ей потянуть, как один из рукавов стал соскальзывать с руки Ребекки.
– Нет! – воскликнула она. – Не тяни за шубу, ты ее снимешь.
Но Пайпер, казалось, удвоила усилия. Вскоре правая рука Ребекки выскользнула из рукава. Я почувствовала, как зашлось сердце у нее в груди. Ее пальцы царапали камень. Ребекка пыталась удержаться изо всех сил.
– Я сказала, хватит! – закричала она на сестру. – Так я опять упаду!
– Тогда просто отдай мне шубу, – ответила Пайпер. – Я не могу взять тебя за руку, рукав мешает.
Ребекка скинула другой рукав и протянула шубку Пайпер. Та схватила ее и бросила на землю.
– Теперь помоги, – попросила Ребекка.
Когда Пайпер ей не ответила, Ребекка подняла глаза и увидела, что сестра глядит на нее сверху вниз в лунном свете и странно улыбается.
– Пайпер… – начала она, но больше ничего сказать не успела – сестра отвела назад белый от снега ботинок и изо всех сил ударила ее по лицу.
Я почувствовала, как лопнула губа Ребекки и по ней потекла кровь. Один из ее ногтей оторвался, когда руки соскользнули с утеса, и она вновь рухнула на уступ. Казалось, что кости задрожали. В ту же секунду в голове мелькнуло воспоминание, совсем недавнее: она была в домике на дереве, охваченном огнем, и звала на помощь, недоумевая, почему Пайпер просто стоит в саду и смотрит на пожар, не вызывая на помощь маму с папой.
Ребекку больше не защищала шуба, и холод камня вонзился в ее тело, словно сотни ножей. Казалось, с нее хотят содрать кожу. Полный страха и боли всхлип вырвался из груди девочки, когда она с трудом села на уступе.
– Что ты делаешь? – закричала она, дыхание клубилось перед ней морозным облачком. Холод был нестерпимым. Легкие спирало от ледяного воздуха – с каждым вздохом все сильнее. Она не могла справиться с дрожью.
– Не реви ты! – откликнулась Пайпер.
– Беги за мамой! – крикнула Ребекка, не боясь больше, что об их прогулке узнают.
– Ну нет, тогда у меня будут проблемы!
– Но я замерзла!
– Не сомневаюсь!
И тут Ребекка заплакала. Никогда в жизни ей не было так холодно. Казалось, от стылого, налетавшего с моря ветра ее кожа вот-вот потрескается. Он все хлестал и хлестал ее.
– Пайпер, пожалуйста, – позвала она снова. – Пожалуйста, помоги мне!
– Не хочу! – в голосе сестры звучало веселье, словно происходившее было только игрой. Это напугало Ребекку сильнее всего.
– Но я ведь могу замерзнуть насмерть, как Ледяная Шарлотта.
– Надеюсь, что так. Мне больше не нужна сестра.
– Нет, – зарыдала Ребекка. – Нет, Пайпер, я не хочу умирать!
– Не так уж плохо быть мертвой, – прошептала с утеса Ледяная Шарлотта – Ребекка услышала ее голос за плеском волн. Возможно, слова куклы раздались прямо у нее в голове. – Умирать даже приятно.
Но Ребекка не верила ей. Она помнила, как страшно было в домике на дереве, пока Камерон ее не вытащил. Пытаясь дышать, она глотала дым, от которого ее горло сжималось, а сердце колотилось так, что, казалось, взорвется у нее в груди. Ребекка не хотела умирать.
Она вытерла слезы и дотянулась до уступа трясущимися руками. Из раны на пальце – там, где оторвался ноготь, – бежала кровь, но она не чувствовала боли из-за холода. Ребекку трясло, и она боялась, что не удержится на скале, но подтянулась, вцепившись в первую выемку.
– Не смей лезть наверх! – завизжала Пайпер, увидев, что задумала сестра. – Нет! Нет! Не смей! Спускайся!
Ребекка не обращала на нее внимания. Она стиснула зубы, содрогаясь от порывов ледяного ветра, который обжигал ей кожу и тянул за рубашку, словно пытаясь сбросить ее со скалы. Нашаривая трещины в камне, она медленно поднималась.
В следующий миг Ребекка закричала – снежок с хрустом ударил ей в голову и развалился. Снег запорошил волосы, забился за ворот, потек по спине струйками холодной воды, быстрыми, как ледяные пальцы.
– Пайпер, прекрати!
Ребекка попыталась сосредоточиться, но Пайпер продолжала бросать снежки. Затем она отыскала под снегом камни и стала швыряться ими. Один из них угодил ей в лоб. Кровь потекла по ресницам. Ребекка сорвалась и снова рухнула на уступ.
На этот раз она упала на правую ногу, и я услышала хруст сломавшейся кости. Ребекка скорчилась в снегу, не в силах вздохнуть от боли, а потом закричала, и ночь разлетелась на сотню осколков.
– Пайпер, моя нога! – кричала она сквозь слезы. – Я сломала ногу!
– Я никогда еще не была на похоронах, – ответила Пайпер. – Интересно, на что это похоже? Все ли будут рыдать? Как думаешь, мамочка купит мне новое платье?
Ребекка прижалась к стене утеса, как можно дальше от края. Она умоляла Пайпер, пока не охрипла, но все было напрасно. Пайпер хихикала, словно все происходящее – какая-то игра.
– Это все… Л-ледяные Шарлоты? – спросила Ребекка, стуча зубами, с трудом размыкая замерзшие губы. Она вспомнила все мерзкие, жуткие вещи, которые куклы заставляли ее делать. – Это они сказали т-тебе так со мной поступить?
– Нет, ничего они мне не говорили! – заявила Пайпер. В ее голосе звучала обида, словно ее заслугу приписали куклам. – Это я им сказала! Я сама придумала оставить здесь одну из кукол, и я сама решила поджечь домик на дереве.
Я почувствовала, как замерло сердце Ребекки, когда она услышала ответ. В воздухе разлилась тишина – впервые с тех пор, как Ребекка сорвалась с утеса. Затем Пайпер воскликнула:
– Мне надоела эта игра. Я замерзла. Иду спать. Можешь оставить Шарлотту себе.
Она швырнула Ледяную Шарлотту с утеса, и та разлетелась у ног Ребекки на множество фарфоровых осколков.
Вот и все. Пайпер ушла. Ребекка осталась на уступе. Ее руки и ноги налились свинцом, и каждый вздох ножом резал грудь, но она сумела поднять фарфоровую головку – единственное, что осталось от Ледяной Шарлотты. Эти куклы заставляли ее делать ужасные вещи, но я чувствовала, как сильно Ребекка их любила. Они были волшебными и говорили, что хотели быть ее лучшими подругами.
– Ш-ш-ш, – прошептала ей головка Шарлотты. – Умереть не страшно. Ты сможешь играть с нами вечность и еще один день.
Ребекка хотела разжать пальцы, но они застыли, и малейшее движение причиняло боль. Она боялась, что, если попытается встать, упадет – и осталась на месте. В голове был туман, и Ребекка не могла понять, сидит ли здесь несколько минут или же часов. Казалось, она целую вечность смотрит на черневший в лунном свете песок и слушает голос куклы, напевавшей «Прекрасную Шарлотту» в тихой, мертвенной тьме.
Внезапно сердце Ребекки забилось медленно, неровно, и каждый удар отзывался в груди болью. Затем холод исчез, и она начала согреваться. Приятное тепло наполнило все ее тело, словно солнечный свет, – оно убаюкивало, убеждало положить голову на снег, уснуть и спать, пока кто-нибудь не придет на помощь.