– «Да» – я ошибся в формулировке, – ровно ответил ИскИн. Чувство юмора у него по-прежнему не появилось. – Вселенная действительно не может быть иной. «Да» – мы можем уйти из незнакомой ее части. «Нет» – мы не сможем вернуться домой, поскольку без привязки к точке пространства, в которой сейчас находимся, неизвестно в какую сторону и на какое расстояние надо двигаться, чтобы попасть в известную нам область космоса.
– Подожди, подожди… Почему неизвестно? – Аня снова запаниковала. – Надо всего лишь развернуться на сто восемьдесят градусов. То есть туда, откуда мы прилетели.
– Это правило применимо только для статических трехмерных систем…
– Помолчи, – остановил Гулливера Тихон. – Я сам объясню. А ты пока проверь еще раз. Может, упустил что-то?
Подозревать кибернетическое устройство, пусть и саморазвивающееся, в неточности – из разряда анекдотов, но надо было как-то его занять. А повторный анализ данных самое лучшее, что Тихону пришло в голову. Тем не менее Гулливер умолк, и можно заняться ликбезом Ани.
– Понимаешь…
Школьная программа для девушек существенно отличалась набором предметов, которые изучали парни. Особенно в техническом плане. Нет, Империя не насаждала разделения по половому признаку, но в течение веков как-то само собою сложилась тенденция, по которой лишь небольшая часть, меньше десяти процентов, девушек занимались в технологических классах, а парней – штудировало гуманитарно-художественные науки. Общий курс базовых знаний, до седьмого класса, конечно же был одинаков, вот только требовали учителя по-разному. Те же физики-математики и астрономы не давали спуску парням и снисходительно относились к «плавающим» ученицам. И наоборот… Написанное с полудюжиной ошибок изложение ученика вполне могло получить отметку «хорошо», а девушке такую же оценку ставили за единственную пропущенную запятую.
Так что Тихону пришлось хорошо потрудиться, помогая себе жестами и сторонними предметами, наглядно демонстрируя, как во Вселенной все движется с огромными скоростями, по различным траекториям, чтобы объяснить Ане, почему не имея исходных координат, невозможно даже приблизительно рассчитать обратный путь. И каким образом то направление, которое всего лишь пару часов тому назад условно было «направлением откуда мы прилетели», сейчас может стать, по отношению к местоположению Эдема каким угодно и уж точно другим.
– И что же нам теперь делать?
Как ни странно, в голосе девушки больше не было волнения. Словно поняв причину проблемы, она тут же перестала о ней думать, переключившись на заботы текущие.
– Выполнять инструкцию. Действия экипажей потерпевших бедствие четко расписаны протоколом Спас-флота. И чем точнее их придерживаться, тем больше шансов на спасение и возвращение.
Аня подошла к кухонному аппарату, налила себе кофе, потом налила еще в один тубус и подала Тихону.
– Двойной кофеин. Думаю, не помешает.
– Спасибо.
– И что же там написано? В инструкции…
– Это нам доложит Гулливер. И он же ее исполнит, после того как мы подтвердим. Но сначала я хотел бы услышать объяснения причин постигшей нас… аварии.
Тихон едва успел заменить глобальное и ужасное «катастрофа» на более щадящее и локальное «авария».
– Ты уже установил их?
– Точных данных нет, но если экстраполировать последние события перед временем «Х», то можно предположить, что имеет место деформация пространственно-временного континуума. Возникшая из-за того, что во время выхода из подпространства дестроера эннэми мы оказались в точке локализации. А согласно всем известным законам физики, два материальных тела не могут занимать одно и то же пространство в одно и то же время. Поэтому энергия столкновения разбросала нас в разные стороны. Включив в уравнение примерную массу дестроера, я мог бы, хоть и с большой погрешностью, рассчитать расстояние, на которое нас отбросило в пространстве, но мне не известен вектор приложения силы и… нет данных, не произошло ли смещение также и во временной системе координат.
– Но все же это возможно? Хотя бы теоретически?
– Да… Но потребует много времени и всех моих резервов. Что невозможно в режиме полета.
– То есть, – Тихон радостно ухватился за эту подсказку, – для того чтобы ты мог начать поиск дороги домой, необходимо приземлиться?
Вопрос был нарочно сформулирован так, чтобы ИскИн не обнаружил в нем логических противоречий, а для Ани прозвучал обнадеживающе.
– Да… – Гулливер не подвел с ответом. – Можно, конечно, ограничиться и стабильной орбитой вокруг большого астероида или планеты, но посадка позволит высвободить максимально возможные ресурсы. Которые сейчас задействованы в управлении.
– Ты слышала, Аня? – парень улыбался так широко, как только мог. – Все будет хорошо. И у меня есть мысль, как процесс поисков дороги домой еще больше ускорить.
– Правда? – девушка недоверчиво смотрела на Тихона. Недоверчиво, но с надеждой.
– Конечно. Гулливер! Слушай задачу! Никаких астероидов и прочих булыжников. Нам нужна планета земного типа. С кислородосодержащей атмосферой и притяжением не больше полтора «g». Состав воздуха, уровень облучения и прочее – в пределах нормы. Но это уже вторично. Главное – что после того как мы совершим посадку, у тебя освободится еще и та часть оперативной памяти, которая сейчас направлена на работу систем жизнеобеспечения. И только если ничего подходящего в пределах минимального прыжка нет, тогда вернемся к варианту орбиты. Задание понятно?
– Да, командир. И даже ответ готов. Я уже обнаружил три объекта, более-менее отвечающие выдвинутым условиям. Если дадите мне примерно десять минут, я смогу доложить точнее. И выбрать оптимальный вариант.
– Хорошо. Занимайся… Нет, Анюта – что ни говори, а ты точно гений! Спасибо. Видишь, какие чудеса делает вовремя выпитая доза двойного кофеина? А если к ней еще и порцию глюкозы прибавить… в виде эклера… М-м-м… Что скажешь? Найдется в меню нашего комбайна такой кулинарный изыск или лучше заказать ореховый марципан?
Глава одиннадцатая
Неизвестная планета, одна из шести в системе такой же неизвестной звезды, расположенной в одноименном созвездии неведомой Галактики, подходила людям, как хорошо разношенные кроссовки. Обувай и беги. Если и были отклонения по каким-то физико-химическим показателям, то в пределах допустимой погрешности. Примерно как отличаются измерения, проведенные в горах, от таких же проб, но взятых в ущелье.
Биосфера, само собой, другая, но есть фильтры для дыхания, а также все прочие обязательные меры медицинской защиты, расписанные на нескольких сотнях страниц «Инструкции № 1». Которые, к счастью, не нужно запоминать, поскольку написаны они медиками и для медиков, а в конечном результате сводятся к нескольким десяткам уколов и примерно такому же количеству микстур, вызывающих легкую мигрень, озноб и полноценный шестичасовой сон.
Пара витков вокруг планеты позволили определить, что растительный мир, во всяком случае в умеренных широтах, в целом не содержит опасных для жизни экземпляров. Если не совать в рот все, что под руку подвернется. С животным – сложнее. Помимо травоядных, конечно же, имеются и хищники. Некоторые достаточно крупные… Но все же не настолько, чтобы их мощи или веса хватило для деформации индивидуального защитного поля легкого скафандра. И способных противостоять заряду штатного излучателя. Конечно, чисто теоретически…
В общем, фауна и флора вполне укладывались в рамки большинства первобытных миров, давно и успешно колонизированных человеком.
– С добрым утром, Ева! – Тихон стоял рядом с креслом еще толком не проснувшейся Ани. – Ты готова вступить во владения личным Раем? Или начнем с традиционного кофе в постель?
Девушка несколько секунд хлопала ресницами, пытаясь понять, что это – продолжение сна, в котором ей тоже снился Тихон, или теперь все по-настоящему. Сон был очень похожим, но аромат кофе настаивал на реальности.
Аня слегка потянулась, села и с легкой ехидцей поинтересовалась:
– Интересно, и как давно это стало традицией?
– Только что, – не растерялся парень. – Даешь новому миру новые традиции! Или ты против? Отнести кофе обратно?
– Я тебе отнесу…
Девушка торопливо отняла у Тихона емкость с напитком. С того станется. У парней с юмором туговато. А если он еще и на технику заточен, так и вовсе караул. Угораздило как-то встречаться с одним компьютерным гением… Впечатлений до конца жизни хватит. Так что лучше не рисковать.
– Вот только какой же он индивидуальный? Если в комплекте к нему прилагается еще и этот, как его?.. Адам, кажется?
– Можно и без Адама, – рассмеялся Тихон. – Если любишь одиночество.
Потом широким жестом фокусника обвел рубку и скомандовал:
– Гулливер! Открой окно!
И в тот же миг стены звездолета словно исчезли, а перед глазами распахнулся огромный и прекрасный мир. Точь-в-точь такой, как Аня представляла в мечтах.
Большое ярко-синее небо отражается в безмятежном озере, раскинувшемся у подножья пологого холма.
Вокруг овальной формы водоема – ровный, устланный изумрудными травами луг, обильно усыпанный цветами любых форм и оттенков. Причем некоторые из цветов то и дело взмывают в воздух и перелетают с места на место. Конечно же это бабочки, но какие же они большие и красивые.
Яхта опустилась не на верхушку холма, а чуть пониже, на южной террасе, примерно метрах в пятидесяти от озера, а позади – с противоположной стороны, взбираясь аж на самый верх, шелестит листьями дубрава. Исполинские, многовековые деревья стоят не сплошной стеной, а поодаль, словно из вежливости стараются не задевать друг дружку ветвями. Образуя при этом просторные шатры. И лишь изредка между этими толстыми, исполинскими колоннами белеют стволы тонких берез, вытянувшихся в струнку, словно зал украсили свечами.
– Ух ты! – не сдержала восторженного восклицания Аня. – Красотища какая! Как нарисованное.
Пространственный прыжок, внутрисистемные маневры на маршевом двигателе, выход на орбиту, сканирование поверхности и выбор места заняли столько времени, что когда яхта встала на якорь, а Гулливер доложил, что посадка завершена – за бортом была глубокая ночь. Темное, безлунное небо и много-много звезд.