Ожидая увидеть еще одно чудовище и уже готовясь вызвать помощь, Тихон резко развернулся… и застыл с открытым ртом. Чуть поодаль, у самой кромки озера стояло двое… людей.
Ну, а как еще скажешь? Прямоходящие. Пара рук, две ноги, одна голова. Хвоста, рогов и крыльев не видно. Одеты, мягко говоря, непривычно, но наверняка соответственно здешней моде или требованиям климата. Если только это не собственный мех. А то ведь издалека не сразу и поймешь. Завязок или пуговиц не разглядеть.
Тот, что повыше, опирается на длинное, в рост, копье. Второй – который пониже и более косматый – тоже держит палку. Но больше похожую на посох, чем на оружие, потому что наконечника, как у копья, не видно. Впрочем, разница не существенная, в умелых руках и дамский веер опасен.
– Это аборигены? – тихо поинтересовалась Аня, уже стоявшая рядом с Тихоном.
– Вполне вероятно. Или вроде нас… – пожал плечами парень. – Робинзоны… Заблудились в космосе. Высадились на необитаемой планете и… одичали.
– Шутишь?
– Предполагаю. Версия ничем не хуже твоей. Но если и аборигены – то цивилизация здесь только зарождается. Поскольку Гулливер не заметил с орбиты никаких признаков промышленного производства. Да и судя по наряду наших гостей, технология изготовления тканей и хотя бы бронзового оружия ими еще не открыта.
Тихон подумал и добавил:
– Но к такому же результату может привести и одичание. Поэтому я и упомянул о жертвах крушения. Без соответствующего оборудования и культурного общества – процесс скатывания изолированной группы к уровню первобытно-общественных отношений происходит очень быстро. Всего лишь за поколение. А у одиночки – еще быстрее.
Неизвестные явно прислушивались к разговору, но сами молчали и даже не шевелились. И только когда Тихон сделал шаг навстречу, оба одновременно бухнулись на колени и коснулись лбами земли. Это движение позволило заметить, что у них за спинами имеются капюшоны, и значит, это все же одежда. А вот что должны означать их поклоны, предстояло еще понять.
Увы, не в этот раз. Дав Тихону сделать еще пару шагов, оба неизвестных резво вскочили и бросились наутек. Врассыпную. Да так быстро, что пока Тихон решал, за которым из них смотреть, оба скрылись из виду.
– Ну что за народ? Никакого воспитания… – процитировал Тихон одну из любимых присказок отца, смысла которой, правда, он до конца и сам не понимал. – Ни мне «здравствуйте», ни тебе «спасибо».
Аня, кажется, тоже не поняла, что парень хотел сказать, потому что переспросила:
– Спасибо? А за что?
– Не знаю… Но раз так низко кланялись, значит, есть за что. Ладно, на сегодня сюрпризов хватит. Купание и рыбную ловлю перенесем на завтра. Возвращаемся на корабль, пока к нам еще кто-нибудь не пожаловал. И с легким бластером я больше наружу не высунусь. По крайней мере, пока Гулливер так сильно занят.
Глава двенадцатая
Все, что произошло после возвращения на яхту, случилось как бы само собой. Сняв скафандры, Аня и Тихон, не сговариваясь, вместе зашли в камеру ионного душа. Там долго и сладко целовались. Пока автоматика не забеспокоилась и не включила красное освещение, предупреждающее о том, что цикл обработки давно завершился и пора освобождать душевую.
У парочки это вызвало приступ смеха и еще более жаркие объятия. Затянувшиеся еще на один цикл санобработки, поскольку Тихон случайно задел ладонью кнопку повторной процедуры, и выйти раньше все равно не получилось бы.
Потом, не одеваясь и не разъединяя объятий, словно в танце, они переместились в каюту для отдыха, где, подталкивая друг дружку, упали на большущее, поистине императорское ложе. Видимо, великий князь (еще совсем не старый и холостой мужчина), когда заказывал перепланировку боевого катера, тоже подразумевал некие милые шалости, помогающие скрасить досуг во время перелетов.
– Гулливер, потуши свет…
– И отключи внутренние видеокамеры…
Дважды повторять ИскИну не пришлось. Комната погрузилась в приятную полутьму, освещаемую словно старинными свечами, десятком едва тлящихся желтых и зеленых огоньков – индикаторов на пульте внутренней связи и жизнеобеспечения.
Несмотря на то, что и у Тихона, как и у Ани, совершенно не было опыта в подобных делах, все получалось у них естественно и правильно. Они словно дополняли друг друга, интуитивно предугадывая желание партнера раньше, чем те были высказаны. Хотя какие там особенные желания могут быть у парня или девушки, знающих о сексе лишь то, что демонстрировалось на уроках естествознания или… в фильмах под грифом «XXX». Тем более что, как оказалось, ни первое, ни второе на самом деле не имеют совершенно никакого отношения к настоящим эмоциям и любви.
И даже если бы в этот раз не дошло до кульминации, никто из них не почувствовал бы себя обделенным нежностью и лаской. Парня и девушку захлестнула такая мощная волна блаженства и счастья, что все остальное не имело ни смысла, ни содержания. Во всей Вселенной были только они. Двое… но как одно целое… И любая попытка разорвать это сладкое единение приравнивалась к мучительной агонии и смерти.
Ничего удивительного. Еще древние утверждали, что человек это не отдельная особь, а союз мужчины и женщины. И рождается он лишь после того, как две половинки соединятся, дополняя друг друга. Не в смысле секса или для зачатия ребенка, а формируя полноценную личность.
Миг или вечность длилось слияние тел и душ, неизвестно. Счастливые часов не наблюдают. А потом пришел Морфей, бесцеремонно разогнал всех Амуров… и Аня с Тихоном сладко уснули. Держа друг друга за руки…
– Внимание! Фиксирую нарушение периметра!
Голос ИскИна доносился словно из другой галактики. Тихон с трудом открыл глаза и увидел прямо перед собою такое же, как и у самого, сонное выражение на лице Ани. Словно в зеркало смотрелся. Только на этот раз и впервые в жизни то, что он видел, нравилось парню гораздо больше, чем все, что он созерцал обычно.
– Доброе утро… – негромко произнесла девушка, улыбаясь и сладко потягиваясь.
– Доброе… – вместо Тихона ответил Гулливер.
– Не понял? – нахмурился фон Виден. – Это еще что за фокусы? Я же приказывал отключить видеонаблюдение.
– Камеры отключены, – бесстрастно отрапортовал ИскИн. – Микрофоны – нет. Такого распоряжения не поступало.
– Вот зараза… – прыснула девушка, поднимаясь с кровати. – Был бы человеком, решила бы, что он это нарочно.
Длинные золотистые волосы были ее единственной одеждой, и Тихон почувствовал непреодолимое желание затащить Аню обратно под одеяло. Но Гулливер не дал ему такой возможности.
– Повторяю. Зафиксировано нарушение периметра карантинной зоны. Какие будут распоряжения?
– Выводи картинку на монитор.
Дисплей на стене каюты засветился, и Аня с Тихоном увидели словно продолжение вчерашнего визита неизвестных гостей.
Только на этот раз их было гораздо больше. Дюжины две. И сегодня незнакомцы не просто так глазели на звездолет, а занимались интенсивными земляными работами. Точнее – там же, у кромки воды, гости вкапывали пять столбов. Разной высоты и толщины…
– Ограду строят, что ли? – предположила Аня.
– Не похоже.
Как аграрий Тихон не просто видел, но и сам установил не одно ограждение, причем в самых разных целях, и прекрасно знал, как они выглядят.
– Обычно опоры устанавливают примерно одинаковой высоты. А тут сама видишь. Один – в рост человека, другой – скорее колышек, чем столб. Даже не закапывают – забивают.
– Действительно. Что ж, подождем, пока закончат. Тогда и поймем, что там происходит…
– Разумно… А мы тем временем можем… – Тихон посмотрел на Аню, но та уже шла к дверям, закутавшись в простыню, как в тогу, и закончил мысль несколько иначе, чем планировал изначально: – Позавтракать…
– Вставай, лежебока, – выйдя из душа, девушка дернула его за пальцы на ноге. – Не знаю, как ты, а я так проголодалась, что готова слопать даже того вчерашнего кракозябра. Вместе с хвостом.
– Присоединяюсь. Гулливер, изображение в рубку.
Пока Тихон одевался и занимался утренней гигиеной, Аня успела приготовить традиционный кофе со сливками и парочку горячих бутербродов. С ветчиной и сыром. При этом чувствуя себя в простыне а-ля римская тога совершенно свободно, словно всегда именно так и одевалась по утрам. И явно не торопилась изменить наряд. Что тут же подтвердила, присаживаясь к столу и поправляя ткань на груди.
– Приятного аппетита.
– Спасибо. Тебе того же…
Тихону очень хотелось поговорить о вчерашнем, но он никак не мог сообразить с чего начать, так чтобы не обидеть девушку, поэтому молча жевал и с преувеличенным вниманием наблюдал за странными действиями гостей. Правда, совершенно без толку, поскольку мысли парня были заняты совершенно другим.
– Все хорошо, Тишка… – прикоснулась к его руке Аня. – Не мучайся. Ничего особенного не произошло. Ты ведь мне сразу понравился. Еще в полицейском участке… Правда-правда. Я еще тогда подумала: «Вот из этого парня будет настоящий мужчина. А то ведь по нынешним временам далеко не каждый без раздумий бросится на помощь незнакомой девушке». И с каждым днем, с каждым новым… приключением, только убеждалась, что не ошиблась.
Парень оторвался от монитора и впервые за все утро посмотрел девушке в глаза. Вроде не шутит.
– Ты серьезно?
– Большой и глупый… – как-то очень по-взрослому улыбнулась Аня. – Какие тебе еще доказательства нужны?
– Я не это имел… – Тихон покраснел. – Извини… Понимаешь… Просто… – он окончательно запутался и махнул рукой. – Я…
– Ничего не говори, – закрыла девушка ему рот ладошкой. – Я уже большая девочка и все о нас с тобой понимаю. Скажу больше, если в данной ситуации можно хоть чему-то радоваться, так это тому, что я здесь очутилась именно с тобой, а не с каким-нибудь придурком, вроде моих одноклассников.
– Правда?
– Каждое слово…
– Но я… но все это… Мы же…
Тихон хотел сказать, что Аня ему тоже очень нравится. Что она самая красивая девушка из всех, кого он видел. И еще целую кучу разного из переполнявших его разум чувств, но вместо внятной речи получалось какое-то нечленораздельное бормотание. Причем он сам не мог понять, что происходит.