Десерт всем гостям ресторана полагался один и тот же. В меню он назывался просто «ромовая бара с мороженым из фруктов», поэтому никто не ожидал, что подача его окажется целым представлением. В зале погасили свет, оставив только слабые магические фонарики. Три официанта выкатили тележки, на каждой из которых высилась темная масса, и по сигналу метрдотеля подожгли ее. Темная масса оказалась пирамидой, сложенной из маленьких булочек, снизу вверх по ней побежали огоньки — зеленые, розовые, сиреневые, голубые; они достигали вершины и взрывались крохотным фейерверком.
— Ух ты, — зачарованно пробормотал Серж.
Его практичный близнец с сомнением спросил:
— Мы это есть будем?
Впрочем, от нежнейшего бисквита, пропитанного горячим соусом и скрывающего внутри земляничное мороженое, не отказался никто.
После ужина вся компания пешком побрела вверх к «Эдену». Первым откололся Карвер, свернув в переулок к своему дому; Мишель Буало помахал рукой возле лестницы, ведущей к стоянке экипажей; дети, отчаянно зевающие, поползли к лестнице в свою мансарду. Трое оставшихся переглянулись, и Барбара, слегка покраснев, предложила:
— «Ночной колпак»?
— Тогда идем ко мне, — хмыкнула Лавиния. — В отеле уже знают мои вкусы и ставят графин с аква витой. А всем на свете известно, что лучший «ночной колпак» — это порция аква виты.
— Или две, — улыбнулся Алекс.
— Ну, уж никак не больше трех! — закончила Барбара.
ГЛАВА 19
Всю ночь шел снег, а к утру тучи рассеялись и появилось солнце. Собственно, оно и разбудило Лавинию, отсыпавшуюся на отдыхе за все предыдущее расследование. Потянувшись, магичка какое-то время лениво валялась с закрытыми глазами, надеясь снова уснуть, но ничего не вышло. Организм выспался и требовал начинать жизнь. Пришлось вставать.
Завтрак Лавиния заказала в номер, и через несколько минут в ее дверь деликатно постучали. Улыбающийся Беппо вкатил столик с тарелками, кофейником и прочим, ловко отключил тепловой колпак, потом жестом фокусника вытащил из-за спины вазочку с одной розой и поставил рядом с чашкой.
— Доброе утро! — сказал он. — Новости желаете?
— Доброе, доброе! — рассмеялась Лавиния. — Тебя повысили до официанта?
— О, нет, это я пока не заработал! — расплылся молодой человек в ответной улыбке. — Просто они там зашиваются, а я оказался под рукой. Кофе со сливками или черный?
— Черный, — госпожа Редфилд положила на колени салфетку, отломила кусочек круассана и стала намазывать его подсоленным маслом. — И какие же у нас новости, ходячая газета?
— Во-первых, сегодня отличная погода для катания! — бодро ответил Беппо, накладывая в подогретую тарелку пышный омлет и посыпая его тертым сыром. — Солнце, небольшой морозец, и снегу насыпало, так что трассы практически идеальные. Во-вторых, сегодня большой праздник в честь Перелома года. В отеле будет торжественный ужин и бал, а вечером фейерверк.
— Неплохо, — кивнула Лавиния, подбирая последние крошки омлета. — Это хорошие новости, а плохие для равновесия есть?
— Плохих в нашем отеле не бывает, но есть странные!
— Например?
— Например… Господин Вангенер с утра улыбается, баронесса Штакеншнейдер не спустилась к завтраку, а старшая горничная впервые за девятнадцать лет не вышла на работу. Заболела, говорят!
— Не вышла на работу? — Лавиния отставила кофейную чашку. — Интересно… А скажи мне, Беппо, от кого именно ты услышал, что она заболела?
— Да девчонки разговаривали в коридоре, когда я мимо шел. Минна и Жюли, они же попарно работают, и пока гости завтракают, желательно номер убрать. Они как раз и убирались у господина Вангенера, а он вернулся с завтрака. Жюли перепугалась, потому что у нее было бы уже второе замечание, а после третьего увольняют. А он улыбнулся, велел продолжать, он пока может прогуляться. Так вот, Минна и сказала, что мадам Руссо с утра не было, а вчера она вечером кашляла и жаловалась на больное горло…
— Скажи мне, Беппо, — Лавиния задумчиво глянула на коридорного, и он на всякий случай на полшага отодвинулся к двери. — Поясни мне, Беппо, такую вещь: вот ты говорил с нами в прошлый раз как герцог дю Тремейн, и твой лексический ряд, как и интонации, полностью соответствовали тому, как должен говорить молодой аристократ. А сейчас я слышу вполне различимый акцент предместий…
Молодой человек повел плечами и выпрямился. Потом слегла улыбнулся и сел напротив дамы, взглядом испросив ее согласия.
— Вам ли, госпожа Редфилд, нужно рассказывать о социальных ролях? Знаете ведь поговорку: если кто-то выглядит, пахнет и лает как собака, то, скорее всего, это и есть собака. Если бы в роли Беппо я разговаривал как дю Тремейн…
— Работать бы тебе не удалось, понимаю. Тогда другой вопрос: на твой взгляд, кто здесь, в отеле, не соответствует исполняемой роли?
Беппо хмыкнул и потер подбородок.
— Ну, таких немало. Хотя бы та же самая Камилла Штакеншнейдер, которая периодически постоянно выходит из роли богатой аристократки и становится хористкой.
— Особенно под воздействием волшебных таблеток, расширяющих сознание…
— Особенно, но не исключительно.
— А мадам Руссо никогда не выходила из своей роли?
— Я такого не припомню, но я в «Эдене» работаю не так давно. Вы подозреваете ее?
— Мы практически уверены, что, как минимум, именно Флора Руссо доставила тело убитого в отель, подняла наверх через окно, раздела и сунула в ванну. Но пока что у меня нет даже тени идеи, зачем это было сделано. Подумай, прошу тебя. И понаблюдай. Мадам Руссо сегодня нет, но я совершенно не уверена, что именно она была убийцей.
— Думаете, она заметала чьи-то следы?
Лавиния промолчала. Коридорный встал, склонился в поклоне и спросил:
— Прикажете убирать?
Солнце вовсю светило в окна, обещая отличную погоду и массу удовольствия от лыж, но госпожа Редфилд все ходила по комнате и хмурилась. Наконец она споткнулась о ножку кровати, выругалась и зашипела от боли. Взгляд ее упал на дневник Зои Неклюдовой, который она читала перед сном. Протянув руку, Лавиния открыла тетрадь в красной сафьяновой обложке и стала листать; наконец одна из последних страниц привлекла ее внимание. Она перечитала запись и прошептала:
— Нет, Зоя, это не то… Но твои записки навели меня на мысль…
Мишель Буало был в своем кабинете и разговаривал с кем-то по коммуникатору. Кивнув Лавинии в знак приветствия, он быстро свернул разговор.
— Доброе утро! Вы не на трассе?
— Хочу закончить оба расследования. С публикой из замка все более или менее ясно, а вот доказательств на мадам Руссо у нас так и нет.
— Кстати, вы знаете, что она заболела?
— Знаю, — Лавиния усмехнулась. — Завтрак в номер мне приносил Беппо. Вы проверяли, она дома?
— Не рискнул, побоялся спугнуть. Сейчас она уверена, что вне подозрений.
— Разумно. Но, полагаю, если с ней свяжется секретарь директора, это будет вполне в рамках обычного.
— Не выйдет, — Буало с досадой прищелкнул языком. — Флора Руссо не пользуется коммуникатором.
— Как интересно… — госпожа Редфилд подняла брови. — Ну что же, тогда я, пожалуй, отправлюсь на трассу. Только… дайте-ка мне еще раз взглянуть в ее досье. Хочу хорошенько запомнить параметры ауры…
— Дом Флоры в Ла Перье довольно далеко от зоны катания, — покачал головой ее собеседник.
— А что есть рядом с этим домом?
— Рядом… рядом… — начальник службы безопасности «Эдена» покопался в столе и достал кристалл памяти. — Так не вспомню, давайте посмотрим по схеме… Угу… Кафе, прокат оборудования, вот тут ювелирный магазин, кондитерская…
— Минуту, Мишель. Кондитерская обычная или чем-то особенная?
— О, это одна из местных достопримечательностей! «Ледуан» открылась двести сорок лет назад в этом самом здании, и пирожные до сих пор выпекают члены этой семьи. Управляет заведением старая дама Коринна Ледуан, ей уже сильно за сто лет, но от дел отходить она не планирует.
— И, надо полагать, мадам знает все, что происходит в Валь де Неже, в Ла Перье и окрестностях…
— Безусловно. Но разговаривать с вами она станет только в том случае, если вы ей понравитесь.
Лавиния пожала плечами:
— Посмотрим. Но это уже похоже на план. Досье?
Молча Буало протянул ей уже знакомую папку. Госпожа Редфилд перелистала страницы, внимательно изучила аурограмму, потом вернулась в странице о семейном положении и перечитала.
— Детей в браке не было?
— Не было или они не указаны.
— Гипотетическому плоду этого союза сейчас было бы двадцать один-двадцать два года… Есть у нас кто-то из фигурантов такого возраста?
— Надо подумать… Четыре или пять горничных, трое сотрудников в детском клубе, помощники официантов…
— А из гостей?
— Я проверю и сообщу.
— Договорились. Теперь скажите мне, Верещагин и его семейство уже позавтракали?
Буало потер кончик носа.
— Подозреваю, что они могли уже и на гору подняться. Я видел Алекса примерно полчаса назад, когда он и мальчики шли с завтрака. Они собирались переодеться и отправляться на трассу.
— А Катрин?
— Ее не было. Госпожа Редфилд, вы хотите… взять девочку с собой? Это не опасно?
С некоторым недоумением Лавиния посмотрела на Мишеля Буало и рассмеялась:
— Знаете, я думаю, что рядом со мной — самое безопасное место в Галлии!
Идти кататься Кате не хотелось. Вот не хотелось, и все! В конце концов, это же не обязанность, а удовольствие, так она и сказала Стасу за завтраком. И дядюшке своему повторила, когда он переспросил. Алекс в ответ только пожал плечами:
— Дело хозяйское. Сходи в бассейн, позанимайся, Да просто поленись! В конце концов, у тебя каникулы. Наставница твоя, подозреваю, тоже на гору пойдет…
— Не-а, — встрял в разговор Серж. — Она вчера сказала, что у нее остался еще допрос не допрошенный.
— Возможно, я не слышал. Ну, значит в городскую стражу пойдет, так что управляйся сама. Пообедаешь здесь в ресторане, запишешь на номер…