— Дядя Алекс, я знаю, — возмутилась девочка. — И не целый же день вы на трассах проведете, темнеет уже часа в четыре.
— Тоже верно.
— Ладно, мы пошли! — попрощался за всех Стас, и мужчины семьи Верещагиных исчезли.
Катя вернулась в своей номер, повалялась на кровати, почитала детектив. Книга показалась скучной, кто убийца, стало понятно почти сразу. Она раскрыла свои записи, повторила формулы, потом попыталась медитировать, но ничего не вышло. Вместо расслабления и погружения в себя девочка представляла себе, как поскрипывает снег под лыжами, как гладят лоб и щеки солнечные лучи, как летит в лицо снежная пыль…
В общем, честно говоря, она почти сразу и пожалела, что не пошла с братьями и дядей. Можно было, конечно, связаться с Алексом по коммуникатору, попросить подождать ее, догнать… и выглядеть идиоткой, которая сама не знает, чего хочет. Нет уж! Катя мрачно посмотрела в зеркало, показала отражению язык и снова раскрыла тетрадь.
Тут просигналил коммуникатор, и на экране Катя с радостью увидела госпожу Редфилд.
— Доброе утро! Ты не очень занята?
— Вообще даже не занята! — радостно ответила девочка.
— Составишь мне компанию в прогулке?
— Конечно!
— Тогда встречаемся в лобби отеля через пятнадцать минут. На ноги надень что-нибудь удобное!
Когда Катя скатилась по лестнице на первый этаж, госпожа Редфилд уже была там и разговаривала с дежурным консьержем.
— Значит, идти пешком не более сорока минут? — переспросила она, глядя, как он копирует на кристалл карту с прочерченной красным дорожкой.
— Вниз — просто приятная прогулка, — уверенно кивнул седовласый консьерж. — А когда захотите вернуться, можно воспользоваться подъемником. Или свяжитесь с мной, и я сразу же пришлю за вами экипаж.
Лавиния поблагодарила за информацию, сунула в карман кристалл и кивнула Кате на дверь.
— Мы гуляем просто так или по делу? — спросила девочка, пристраиваясь, чтобы идти в ногу с госпожой Редфилд.
— Мы гуляем. Точка. По дороге может найтись дело. Ты помнишь, как сравнивать ауру с аурограммой?
— Помню.
— Ну вот, и не забывай. А вообще-то мы собираемся посетить знаменитую кондитерскую в Ла Перье.
Хорошо утоптанная дорожка совсем не скользила; Катя задумалась, нужно ли сказать за это спасибо погоде, или ее наставница использовала какую-то секретную формулу? Поразмышляла еще немного и спросила. В ответ Лавиния хмыкнула:
— Знаешь, какие-то вещи делаются автоматически, без подключения мозгов. Ну, когда ты пьешь чай или намазываешь бутерброд, ты же не проговариваешь про себя: нужно взять нож в правую руку, вот этот, с круглым кончиком, зацепить им кусочек масла примерно в пять граммов весом…
Катя рассмеялась:
— Нет, так я не делаю!
— Ну, вот, точно так же я — да и любой другой маг с мало-мальским опытом совершенно не задумывается, когда зажигает магический фонарик, входя в темную комнату, или произносит формулу обогрева на морозе. Когда я вижу под ногами скользкую тропку, могу действовать двумя способами. Во-первых, можно проложить воздушную дорожку над ледяной, во-вторых, сделать имеющуюся ледяную поверхность не скользкой. Как ты думаешь, какой способ применен сейчас?
Потерев нос варежкой, Катя повозила ногой по дорожке, помолчала и ответила.
— По-моему, второй.
— Поясни.
— Воздушная дорожка должна начинаться примерно в метре перед нами, значит, я должна увидеть ее магическим зрением, это раз.
— Разумно, — поощрила ее женщина. — А есть и два?
— Есть. Все равно же тратить магию, на любой из способов. Вы скорее всего сделали так, чтобы и те, кто пойдет следом за нами, тоже не скользили.
— Вот уж не предполагала, что выгляжу такой альтруисткой… — Лавиния несколько смутилась.
— А формулу обогрева дадите?
— Ладно, запоминай… Слова Lаuса Vistаа, жест вот такой, — и она сплела пальцы правой руки.
За разговором они дошли до первых домов поселка Ла Перье.
— Странно как, — сказала Катя, с любопытством оглядываясь, — сколько здесь разница по высоте, триста метров над уровнем моря?
— Примерно. Даже меньше, кажется, — ответила Лавиния.
— А совсем все другое. Там наверху отели, витрины, публика нарядная, подъемники и лыжники. А здесь обыкновенная жизнь.
— Почти все, кто работает в «Эдене», живут в Ла Перье. Конечно, здесь тоже есть отели, и подъемник, который доходит до центральной площади Валь де Нежа. Но все другое, тут ты права.
— Тогда почему мы идем сюда в кондитерскую?
— Потому что она знаменитая, ей двести лет, и такие пирожные с ванильным кремом и соленой карамелью не делают даже в Лютеции. Ну, разве что в знаменитом «Прокоп», да и то…
— А про аурограмму вы говорили?
— Рядом с «Ледуан» мы посмотрим на один дом и попробуем прочитать ауру того, кто находится там внутри. Потом сядем в кондитерской за пирожными и горячим шоколадом, поглядим на имеющуюся аурограмму и решим, совпадает или нет.
— Это для расследования надо или вы меня так учите?
— Сама-то как думаешь?
Из кондитерской они не выходили, а выползали. Ну, во всяком случае, так показалось Кате, которая не съела последний эклер с малиновым кремом только потому, что места внутри у нее не осталось совсем. В руках она несла коробку, куда по просьбе госпожи Редфилд положили всего того, что они сумели попробовать, всех этих бисквитов с карамельным соусом, эклеров с ягодными кремами, корзиночек с карамелью и шоколадным ганашем и прочего.
Притихшая девочка еще раз внимательно поглядела на дом, интересовавший ее наставницу — вполне себе обычный жилой дом, выкрашенный желтой краской. Белые занавески на окнах задернуты, над трубой легкий дымок, свет не горит ни на первом этаже, ни в мансарде. Внутри точно кто-то есть, аура яркая я четкая, даже сквозь стены. Явно человек бодрствует. И еще… Катя искоса взглянула на госпожу Редфилд, размышляя, рассказывать или нет…
— Говори, — велела та. — Давай, пока экипаж не подъехал.
— У кого-то в нашем отеле очень похожая аура, — сказала девочка. — Не точно такая же, но похожая по распределению цветов, по форме пятен… Знаете, примерно, как если сравнивать ауру Стаса или Сержа с дядей Алексом. Близкородственная, вот.
— Я же говорила, что брак этот должен был дать плоды, — непонятно ответила Лавиния.
— Только я не помню, у кого… — немного виновато продолжила Катя.
— Посмотришь и вспомнишь. Кстати, судя по всему, у тебя будут еще и лекарские способности. Во всяком случае, я ауры вижу не так четко.
— А вы лечить не умеете?
— Только на том уровне, какой нужен боевику — остановить кровотечение, обезболить, слегка заживить рану, так, чтобы до прихода мага-медика хватило.
— И приходилось… вот так, заживлять раны?
Лавиния улыбнулась горящему в глазах девочки любопытству и ответила:
— Был как-то случай…
Проводив Катю до ее номера, госпожа Редфилд отправилась в кабинет Буало, но на полпути была остановлена сигналом коммуникатора. На экране появилось лицо Равашаля, и было оно весьма серьезным.
— Ты все еще в горах? — спросил он без предисловий.
— Да. Кстати, хорошо, что ты позвонил — по делу о несанкционированном портале появились еще четверо подозреваемых, масса материальных и магически зафиксированных улик, а уж мотивы!..
— К сожалению, у этого самого дела обнаружился длинный хвост, ведущий на самый верх. До тебя пока не добрались просто оттого, что тянуться далеко, а меня тут уже треплют, как собака палку.
— Да брось, Жан-Клод, когда это мы с тобой боялись высокосидящих покровителей?
— Знаю, знаю. Но на всякий случай пока новых фигурантов подержи там. Есть же у них в городской страже камеры, хотя бы для перепившихся туристов? Как ты понимаешь, наша гипси не слишком интересует фигуру наверху, а вот за ее нанимателей могут вступиться.
— Есть, конечно, хотя… А, ладно, сама укреплю все щиты. Сегодня же. А ты просигналь мне, когда можно будет вывозить эту гоп-компанию. И лучше магвестником. И да, пришли протоколы допросов Шанеки, я посмотрю, насколько оно все совпадает с тем, что напели здешние фигуранты.
— Принято.
Экран погас, и Лавиния пробормотала словечко на орочьем, долженствующее обозначать то место, куда следовало бы пойти высокому покровителю мадам Даммартен и прочих. Потом вздохнула и пошла дальше.
Некоторое везение ей сегодня все же сопутствовало, потому что Карвер обнаружился в кабинете начальника службы безопасности отеля.
— Эдмунд, это хорошо, что вы здесь. У вас в хозяйстве есть только те камеры, которые я видела?
— Да. Ну, есть еще старое здание стражи, но в нем, по-моему, лет десять никто не бывал. Оно там, внизу, на полпути в Ла Перье.
— Ладно, пока нас никто не беспокоит, пусть сидят где сидят. Попозже пойдем, я укреплю камеры и поставлю щиты попрочнее.
— Да что случилось-то?
— Я говорила с Равашалем, там нарисовался какой-то большой покровитель наших субчиков. Разумеется, пока дело не будет закрыто и передано в суд, я их даже его величеству Луи не отдам, но я не могу торчать рядом все время.
— Понятно.
Мужчины помолчали, потом Буало спросил:
— Как кондитерская, вам понравилось?
— Да, все отлично. Пирожные прекрасные, шоколад выше всяких похвал, наша мадам Руссо действительно у себя в доме, — Лавиния подошла к окну. — Надо же, уже темнеет. Не люблю декабрь… Вы не в курсе, Верещагин не возвращался?
— Сейчас проверю, — Буало набрал код на коммуникаторе, но ответа не было, экран оставался темным. — Не отвечает…
В этот момент дверь открылась и на пороге появился искомый Верещагин, а из-за его плеча выглядывала Барбара.
— Добрый день! — радостно сказала она. — С наступающим всех. Вы забыли, что сегодня праздник?
— И в самом деле… — Карвер взглянул на часы и охнул: — Меня жена убьет!
Тем не менее он остался сидеть.
— Тогда я предлагаю не затягивать дебаты, — госпожа Редфилд посмотрела на каждого из присутствующих.