– Ладно, это все понятно, – нахмурился Василенко. – Один вопрос: зачем нам связываться с вами?
– Во-первых, мы уже в доле, – кивнул я на разобранный чарофон.
– Мы спасли вас вообще-то!
– А во-вторых, скажите, кто из вас горит желанием сообщить тому самому конкретному покупателю об увеличении цены сразу в пять раз?
– Ваша доля десять процентов, – переглянувшись с Линевым, предложил как-то враз сменивший гнев на милость бригадир ликвидаторов.
– Несерьезно, – скрестил на груди руки Напалм. – Мы должны войти в долю на общих основаниях!
– Еще чего! – возмутился Алекс. – С какой это стати?!
– А как насчет чарофон вернуть?
– А как насчет подвал освободить?
– А не пойти бы вам на хутор бабочек ловить?
– А ху-ху не хо-хо?
– Хватит уже делить шкуру неубитого медведя! – не выдержала Оксана. – Немедленно прекратите!
– Двадцать пять процентов от суммы сверх ста тысяч, – предложил я и специально для ожегшей меня ненавидящим взглядом гимназистки поспешил добавить: – Я допускаю возможность того, что цену реализации поднять не получится. В этом случае на долю мы претендовать не будем.
– Идет, – моментально согласился Василенко, опередив уже открывшего рот Напалма.
– У нас осталось в запасе полчаса, – предупредила Оксана.
Василенко тяжело вздохнул и повернулся к Шумову:
– Алекс?
– Да все готово уже, – усмехнулся парень.
– А чего молчал?!
– А кто-то меня слушал?
– Виктор Петрович, – окликнул Антон химика, – вы что скажете?
– Раствор смешать не проблема, – откликнулся Бородулин, продолжая думать о чем-то своем.
– Оксана Григорьевна?
– Интенсивность излучения продолжает повышаться. Оставаться здесь нельзя.
– Вы что делать собрались? – насторожился пиромант.
– Как – что? – вроде как даже удивился Василенко. – Через полчаса защитный экран исчезнет, какие могут быть варианты?
– Вы туда? – обалдел я от неожиданности. – А мы?
– Ну можете остаться.
– А в пирамиде что?
– А в пирамиде мы переждем бурю, – усмехнулся Линев. – Хотя если эта буря лишь попытка хозяев пробиться к Цитадели, ничего заранее гарантировать нельзя.
– Вы шевелитесь быстрее, – поторопил я бригадира ликвидаторов.
Сейчас, когда схлынул азарт, стало откровенно не по себе. Куда бы ни потянулся ясновидением – со всех сторон нас окружала непроницаемая пелена Стужи. Сплошные холод, мрак и злоба.
Нет, чем здесь оставаться, уж лучше в Цитадель…
– Все, не мешайте нам тогда! – отмахнулся Василенко и поспешил к нещадно дымившему костру.
– Да никто и не мешает, – несколько озадаченно почесал затылок Напалм.
Слава Линев хотел было что-то сказать, но передумал и отправился вслед за бригадиром. Я достал из кармана коробочку с таблетками и спросил у пироманта:
– Как думаешь, получится у них?
– Получится, конечно. В прошлый раз без всяких приготовлений дело сделали. – Алекс Шумов с помощью какого-то хитрого шлейфа подключил чарофон к ноутбуку и застучал пальцами по клавиатуре. – С новым аппаратом все как часы работает!
– Хана чарофону, – вздохнул Напалм и щелкнул ногтем по коробочке с таблетками у меня в руке. – Ты бы, Евгений, этой гадостью особо не увлекался.
– А что такое? – Я вытряхнул на ладонь пилюлю, но глотать пока не стал.
– Я давно заметил, что эффект «магистра» потихоньку снижается. Раньше, бывало, примешь, аж дым из ушей да искры из носа. А теперь с той же дозы пшик выходит.
– Да прям! Видел я твой «пшик».
– А что ты хотел? Опыт не пропьешь, – пожал плечами Напалм. – Я раньше никак не мог понять, в чем дело, а теперь с Бородулиным потолковал – и многое на свои места встало.
– Например?
– Вот ты как часто таблетки глотаешь?
– Раз в три дня.
– А когда только начинал их принимать?
– Пореже – факт.
Я задумался и вдруг понял, что определенный резон в словах Напалма несомненно есть. Пару лет назад мне на неделю и одной таблетки хватало.
И в чем дело?
– Получается, организм постепенно привыкает? – высказал я первое пришедшее на ум предположение.
– Не-а. У меня как: приму «магистр» – сразу на пик силы выхожу. Но препарат не влияет напрямую на дар, он лишь увеличивает интегрированность организма в энергетическое поле. Я вот пиромант; я активно воздействую на окружающее пространство, и все равно даже у меня регулярное принятие «магистра» в долгосрочной перспективе способно привести к «дистрофии дара». Как минимум перестану развиваться. Это я не сам придумал, Виктор Петрович просветил.
– Да я понял уже.
– Вот. А ясновидящие, он говорит, получают информацию напрямую из окружающего пространства. И поскольку твои таблеточки не угнетают дар, а лишь уменьшают взаимодействие организма с энергетическими полями, то ясновидению все сложнее и сложнее работать. А получать информацию оно должно…
– Полагаешь, предвидение постепенно усиливается? – задумчиво потер я переносицу. – Накачивает мышцы, так сказать.
– Ну да. Хочешь ослабить дар, подсаживайся на «магистр» – и через пару-тройку лет не сумеешь даже понять, кто к тебе в дверь стучится.
– Подсяду на «магистр» – после первого же отката мозги из ушей полезут.
– Это шутка юмора была, если не понял.
– Не смешно.
– А раз не смешно, завязывай с этими таблеточками…
Я покивал, потом сунул пилюлю обратно в коробочку и убрал в карман.
Бред какой-то. Плотно сидящий на «магистре» пиромант учит меня жизни. Докатился.
Но проверить эту теорию стоит – все же за последнее время мой дар и в самом деле заметно усилился. Вот только сейчас уже и не припомнить, начались подвижки, после того как таблетки Бородулина регулярно употреблять стал, или дело вовсе не в них.
– Слушай! – Я решил отвлечься и задать пироманту давно интересовавший меня вопрос. – А чего ты песни распевать начинаешь? От избытка чувств, что ли? Или «крыша» едет?
– Это когда жгу особенно активно? – уточнил Напалм.
– Ага.
– Это не просто песни, это скорее мантры. Я когда тренируюсь, некоторые связки на определенные фразы завязываю.
– А почему песни такие странные?
– Ну едет все же «крыша» легонько, не без того, – поморщился Напалм и, пригнувшись, чтобы не зацепить макушкой тянувшиеся под потолком трубы, направился в сторону костра. – Пошли, все самое интересное пропустим.
Я задумчиво кивнул и двинулся следом, но потом приметил стоявшую в одиночестве Веронику и подошел к ней:
– Скучаешь?
– Дух перевожу, – покачала головой девушка.
– Что с Бородулиным решили?
– Нормально все, проблем не должно быть.
– В смысле?
– Его наше предложение вполне устроило.
– А! Ну и замечательно.
– Теперь главное – выбраться отсюда, – вздохнула Вера.
– И продать пирамиду, – усмехнулся я.
– Ты точно решил этим заняться? Это будет не так-то просто. Гимназисты вряд ли обрадуются перспективе переплатить за пирамиду лишние четыреста тысяч. А на любой шантаж они отреагируют очень жестко.
– Видно будет.
Я отошел от девушки и прогнал подступившие вдруг сомнения. Заплатят, никуда не денутся. Если у всей Гимназии едва силенок хватило эту Цитадель с неба сковырнуть, то другого выхода у них просто нет. Правда, некоторые товарищи могут попытаться силовыми методами проблему решить, но за такие деньги можно и рискнуть.
«Шанс! Он не получка, не аванс, он выпадает только раз…»
И, мысленно напевая привязавшуюся песенку, я подошел к Напалму, во все глаза наблюдавшему за манипуляциями Бородулина. А тот сейчас больше всего походил на средневекового алхимика. Одну колбочку осторожно нагрел на огне, вторую сунул охлаждаться в снег, потом смешал в котелке сразу несколько микстур и осторожно добавил во вспенившуюся жидкость какой-то золотистый порошок.
– Слава, будь любезен, передай выжимку из снежных ягод и настойку бархатника, – попросил Виктор Петрович и шикнул на едва не опрокинувшего спиртовую горелку пироманта: – Осторожней ты! Ходишь как слон в посудной лавке! Так у меня скоро целой посуды не останется!
– Это все, что останется после слона-а-а… – на манер известной песни пропел Напалм, но на рожон лезть не стал и отошел к Василенко, который что-то оживленно обсуждал с перетащившим к костру ноутбук Алексом.
– Синхронизация есть, – горячился Шумов, – но из-за дешифровки появляется небольшой лаг. Понимаешь? А если откорректировать его настройками, порушится защита…
– Исправим медикаментозно, – успокоил паренька Бородулин. – Что там с перчаткой?
– Начинаем подключение.
Алекс вытащил из рюкзака кожаную перчатку и соединил ее длинным шлейфом с ноутбуком.
– Это что за беда? – удивился пиромант. – Ну-ка закешь.
И в самом деле, на обычный предмет одежды приготовленная парнем перчатка нисколько не походила. Всю ее поверхность усеивали впившиеся в кожу серебристыми ножками многочисленные микросхемы и разноцветные провода, а внутренняя сторона ладони и пальцев оказалась покрыта стальными кружочками датчиков, отдаленно напоминавшими присоски осьминога.
– Не лапай, – нахмурился Антон Василенко и, сморщившись, стянул с правой ладони нормальную перчатку. – Простое устройство ввода-вывода.
– Сало як сало, шо його пробувать, – спокойно среагировал на грубость Напалм.
Глянув на руку бригадира ликвидаторов, я только присвистнул, но ничего говорить не стал. Зрелище и в самом деле оказалось жутковатое: кожа на правой ладони Василенко была мертвенно-бледной с тонкими черными полосками то ли порезов, то ли ожогов.
И как его угораздило только?
Тут перед глазами мелькнула льдисто-голубоватая стена Цитадели, от которой так и веяло нестерпимым холодом, и желание выяснить подробности увечья Антона как-то сразу сошло на нет.
Видение мелькнуло и пропало, но меня еще какое-то время трясло при одном воспоминании об идеально ровных блоках пирамиды. Еще бы! Явно ведь неспроста их материал вызывал ассоциации с застывшим временем или вывернутым наизнанку да так и замороженным пространством.