– Скажи, Гуля, Герань, Гладиолус мой сладкий, а что ты лично думаешь по поводу этих убийств? Подожди… Почему мы стоим и разговариваем на улице?
– Так ты же боишься, что твоя жена приревнует.
– Пойдем ко мне, и ты мне кое-что расскажешь. Во всех подробностях. Кстати, ты номер машины хотя бы запомнила? Где сейчас этот таксист?
– У меня есть вот это! – И Гуля с торжествующим видом показала Караваеву визитку таксиста.
Караваев угостил ее кофе и печеньем.
– У тебя красиво, – Гуля обошла квартиру, искренне восторгаясь ею как женщина, разбирающаяся в подобных вещах. – Так вот где нашли труп! Бедная твоя жена…
– Гуля, скажи мне как женщина, что ты думаешь по поводу этих убийств?
– Ничего. Я-то здесь при чем? – Она сделала вид, что зевает.
– Как ты думаешь, кто мог убить этих мужиков – мужчина или женщина?
– Если бы мне крепко насолили, оскорбили, устроили групповуху, то я бы сама всех поубивала. То же касается и неверных мужей. Тем более ты говоришь, что они, эти жертвы, были отравлены, понимаешь? Именно отравлены, а не застрелены, не зарезаны, не удушены. Яд, по-моему, самый простой и удобный способ убийства. Ни пистолет покупать не надо, ни патроны или пули. Подсыпал в кофеек яду – и дело в шляпе! Главное, обеспечить себе алиби и повесить это убийство на кого-нибудь другого, на любовницу мужа, к примеру, – хохотнула Гортензия.
– В вино… не в кофе, а в вино подсыпали яду, – заметил с серьезным видом Караваев.
– Значит, это точно женщина! Пригласила мужичка вроде бы на свидание, налила ему вина в красивый фужер… Стой. А как этот хрен оказался в твоей квартире?
– Кто?
– Ну, убийца!
– Вроде бы у него – или у нее – были ключи, и эта квартира, судя по всему, неоднократно использовалась им для свиданий. Понимаешь, моя домработница постоянно приносит мне свое домашнее черносмородиновое вино. Пополняет запасы время от времени, зная, что мне оно очень нравится. Это очень вкусное, просто роскошное вино. Так вот. Все мужчины, кроме того, которого нашли у меня, пили это вино. В их желудках обнаружено именно это вино, с ядом. А когда пришел стоматолог…
– Кто-о? Ничего не понимаю, причем здесь зубной врач?
Караваев сбивчиво объяснил Гуле, сколько уже было убито мужчин, после чего в подробностях рассказал о шампанском, которым был отравлен Концовник.
– Слушай, ну ты и вляпался! По самые помидоры. Ты понимаешь хотя бы, что теперь ты мне по гроб жизни обязан! – воскликнула с воодушевлением Гортензия. – Ведь благодаря мне у тебя теперь есть алиби! Тебя же на момент убийства доктора дома не было!
– Он умер днем, так показала экспертиза, и я был не у тебя, к сожалению, но это и неважно – алиби мне не требуется. Ты расскажи мне лучше про таксиста. Подожди минутку…
Он набрал номер Марка.
– Марк, ты что-нибудь слышал о Ванееве? Что? А… знаешь. Глупо было бы… Так вот, я сейчас разговариваю с одной девушкой, которая полчаса назад беседовала с другом убитого таксиста Ванеева, который кое-что ей рассказал. Да я и сам понимаю, что это очень важно, поэтому решил задержать ее у себя. Хорошо, Марк, мы тебя ждем.
Гуля посмотрела на него с легкой усмешкой:
– Что, не можешь без меня? Так я и думала. А кто у нас Марк?
– Марк Александрович Садовников – следователь прокуратуры, мой друг и очень хороший человек. Гуля, если ты все еще хочешь помочь мне, пожалуйста, расскажи ему все, о чем тебе говорил таксист. Про принцессу…
– Да, он так и сказал, что она – настоящая принцесса. В голубом платье с большим вырезом. Но я не уверена, что эта девушка имеет отношение к убийству. Мало ли клиенток в голубых платьях? Хотя… человека же убили…
16
Таксиста звали Аркадий Дмитриев. Марк допрашивал его без особой надежды узнать нечто такое, за что в дальнейшем можно будет зацепиться, чтобы следствие по убийству молодых мужчин сдвинулось с мертвой точки. Подумаешь, ну, видели Ванеева с девушкой, похожей на принцессу. Что с того? Где ее теперь искать, эту девушку? И это платье…
– Расскажите мне о вашем друге Ванееве. Что он был за человек, как к нему относились окружающие? Быть может, он с кем-то конфликтовал? Может, вы догадываетесь, кто мог его убить?
Марк задавал эти вопросы, испытывая чувство, похожее на вину перед этим таксистом. Чувствовал, что только отнимает время у человека. Причем это чувство было настолько сильным, что он едва сдерживался, чтобы не прекратить допрос и не распрощаться с Дмитриевым, извинившись перед ним за потерянное время. Серый день, серые вопросы, серый таксист – и очень яркое, уже пятое по счету убийство.
– Ладно, черт с вами, я расскажу, – неожиданно услышал он и словно очнулся, пришел в себя. Один тон этого Аркадия чего стоил!
Марк предложил ему сигарету и придвинул пепельницу.
– Я слушаю вас.
– Была у него одна… не принцесса, конечно, обычная женщина, хотя и красивая, какая-то настоящая, что ли. Быть может, я поэтому и удивился, когда увидел, какими глазами он смотрит на эту, в голубом платье. Она мне почему в глаза-то бросилась? Понимаете, я сразу понял, что у них роман.
– Позвольте, вы о ком именно сейчас говорите: о принцессе или о другой женщине?
– Говорю же, – занервничал Дмитриев, – у него была женщина, любовница, что ли. Правда, таких женщин, как Катя, трудно назвать любовницей. Она скорее была для него возлюбленной. Он любил ее, я знал это, да и Юрка сам говорил, что не может без нее, привязался к ней, что это настоящее и ему трудно, ведь он женат, у него семья.
– Как, говорите, звали эту женщину?
– Катя. Фамилию не знаю, могу только дом показать, где она живет. Мы как-то проезжали мимо, он показал мне на окна и говорит: вот здесь она живет. И когда он говорил это, я лишний раз убедился в том, что между ними… чувство. И он сказал еще с такой тоской: мол, не знаю, что мне делать. А потом случилось то, что и должно было случиться – она залетела. Он перепугался, сначала разозлился, орал на нее по телефону, я был рядом, слышал. Конечно, зачем ему такие осложнения? Но ведь он тоже должен был понимать, что после всего этого бывают дети. Я вижу – мужик запутался, мучается и не знает, с кем остаться. Она, эта Катя, заявила ему, что оставит ребенка, будет воспитывать его сама, постарается не обращаться к нему за помощью, ведь это ее выбор. И, представляете, Юрка ее бросил! Он тоже сделал выбор. Я видел, что он по ней тоскует, переживает и от отчаяния пытается заглушить свою тоску новыми встречами. Быть может, поэтому я так и разозлился, когда увидел его с той девушкой. Нет, она не была просто его пассажиркой. Это была девушка, так сказать, на час, на день, может, на неделю. Красивая кукла в голубом платье.
– Почему вы назвали ее принцессой? Опишите ее хотя бы.
– Вот как дети рисуют принцесс – такая и она. Белая кожа, золотистые волосы, завитые в локоны, большие светлые глаза, платье красивое, нарядное.
– Вы не знаете, с Катей он больше не встречался?
– Не знаю, да и кто это может знать, кроме самой Кати? Я понимаю, конечно, не мое это дело, да и Юрки больше нет, его не вернешь, но все равно – они были бы отличной парой. Катя… Вот если бы вы увидели ее, то поняли бы – из таких девушек получаются настоящие верные жены.
Марк подумал, что Дмитриев говорит о Кате так, словно и сам неравнодушен к ней. Но задавать наводящие вопросы, связанные с этим подозрением, не стал – вряд ли эта тема имеет отношение к убийству Ванеева. По словам Дмитриева, любовница Ванеева была «настоящей», и Марк понимал, что именно таксист, привыкший к легким победам, имеет в виду.
– Вот этот дом, – Аркадий показал на пятиэтажку и с какой-то грустью посмотрел на окна, за которыми могла сейчас находиться «настоящая» Катя. И тут Марк не выдержал.
– Послушайте, Аркадий, только слепой или бесчувственный человек не может не догадаться, что Катя нравилась и вам.
– Вы что же, хотите сказать, что я убил Юрку, чтобы жениться на Кате? – уныло отреагировал на вопрос Марка Дмитриев.
– Нет, просто мне хотелось узнать, так ли это, – смутился Марк. Конечно, Дмитриев догадался, что он спрашивает об этом лишь из любопытства. Хотя, может, и нет?
– Вы познакомьтесь с ней, посмотрите, что она за человек, и тогда поймете меня. С такими девушками нельзя поступать так, как поступил Ванеев. Она хорошая, добрая, доверчивая, преданная, понимаете? – вдруг с жаром воскликнул он. – Я понимаю, именно такие и попадаются на удочку, их обманывают, пользуются этой самой доверчивостью, и Ванеев знал: потом он непременно пожалеет о том, что сделал выбор в пользу своей жены. Татьяна тоже неплохая женщина, но Юрка никогда не был с ней счастлив. Они постоянно ругались, выясняли отношения, говорили о разводе. Я сам сколько раз присутствовал при подобных сценах! Ни один праздник не проходил без этих дурацких семейных склок. Хотя, я понимаю, Юрка сам, конечно, виноват в том, что Татьяна его ревновала. Вот они и мучились оба.
– Так где окна Катиной квартиры? – спросил Марк.
Дверь открыла хрупкая молодая женщина среднего роста с явными признаками беременности. На узком бледном лице – пигментные пятна, под розовым халатом угадывался живот.
Русые вьющиеся волосы, огромные печальные глаза.
– Вы – Катя? – спросил Марк и вдруг подумал о том, что она может и не знать о том, что отец ее ребенка мертв, что его убили.
– Да. А вы кто?
И тут она увидела за спиной Марка Аркадия, и глаза ее сразу же наполнились слезами.
– Аркадий, вы зря старались, я не приму от вас его денег, мне ничего не нужно, я же говорила! И почему он не пришел сам? Боится меня? Передайте ему, что я не кусаюсь, да и вообще глупо все это – посылать своих друзей ко мне.
– Катя, он из прокуратуры, – успел бросить Андрей через плечо Марка. – Это не то, что ты думаешь.
– Вы из прокуратуры? Что-нибудь с Юрой? – Глаза ее расширились.
Марк стоял и разглядывал ее, представляя себе Ванеева рядом с этой женщиной и догадываясь, каким бурным, но скоротечным был их роман и какую душевную травму получила в результате их разрыва Катя.