– А вы знаете, что произошло несколько дней назад в этой квартире? – Марк не сводил глаз с Тубелиса, словно хотел загипнотизировать его. Но где-то в глубине души он понимал, что этот парень здесь ни при чем, как и бросившая его любовница.
– Да. Мне Лида рассказала. Но прежде я узнал об этом от своих родителей. Лида по этому поводу сильно нервничала, говорила, что теперь у нее могут быть неприятности, ведь она сделала копии ключей. Она ужасно боялась, что Ольга Ивановна заметит их исчезновение.
– Нервничала? И всего-то?
– Переживала, нервничала – да назовите это как угодно, – пожал плечами Тубелис. – Я бы мог промолчать и не говорить вам ничего, но соседка Караваева, Тамара Петровна, как мне кажется, шпионила за нами. Точнее, за Лидой. Вот я и подумал: лучше будет, если вы от нас узнаете об этих свиданиях на чужой квартире, чем от чрезмерно любопытной соседки. Я слышал, что она имеет зуб на Ольгу Ивановну, тетю Лиды. Тамара Петровна первой предложила Диме помогать ему по хозяйству, но он почему-то предпочел ей Ольгу Ивановну, хотя та и живет не так уж близко от его дома… Думаю, причина ее неприязни к Ольге Ивановне, а заодно и к Лиде, заключается именно в этом.
– Так, значит, Лида все же заказывала копии ключей от квартиры Караваева?
– Да, это так. Не знаю… не знаю, имею ли я права просить вас об этом… Словом, пожалуйста, если это, конечно, возможно: не тревожьте Лиду. Она и так сама не своя. Понимаю: у вас работа, и вам, быть может, нет дела до наших с ней отношений. Когда-нибудь она, вероятно, пожалеет о том, что бросила меня. Да-да. Именно бросила! Но сейчас она словно в каком-то волшебном полете. Она летит… Мне стыдно об этом говорить. Понимаете, он, этот ее жених, точнее, уже муж, Грехов… Он, возможно, и хороший человек, хотя я с ним лично не знаком, да и знакомиться не собираюсь. Но она не любит его. Я чувствую это! Она любит меня, но вышла замуж за него. И все это – из-за денег. Она устала от безденежья. Ей хочется спокойной и сытой жизни, и я ее не осуждаю. В сущности, о таком мечтают многие, и это, возможно, нормально. Но когда она привыкнет к этому состоянию, успокоится и насытится новой обеспеченной жизнью, она непременно вспомнит меня, нас…
– Вы сказали, что она беременна. Это правда? Быть может, она придумала это, чтобы женить на себе Грехова?
– Нет, что вы! Она никогда не станет этого делать. Лида – не такой человек. Вы вот пришли сюда… У вас ко мне вопросы, вы задаете их и думаете о том преступлении, которое было совершено в той квартире. А для меня важна только Лида. Мне жаль ее. Вы уж извините, что я говорю об этом. Но она не сразу приняла решение уйти от меня. Она приходила ко мне несколько раз, была сама не своя, рыдала у меня на груди и словно просила прощения, прощалась со мной. И я даже пытался сделать вид, что ничего не произошло, словно она и не выходила замуж за другого. Но потом она все же приняла окончательное решение и успокоилась. Вот и сегодня: она пришла ко мне, словно по привычке, пришла, а потом обняла и попрощалась со мной. Сказала, что больше приходить не будет, это невозможно, она не может обманывать своего мужа.
Марк вдруг подумал, что он действительно хочет выслушать этого несчастного брошенного парня. И что у него есть для этого время – куда теперь-то ему спешить, когда оборвалась последняя нить, за которую они пытались с Локотковым уцепиться, чтобы выйти на убийцу Концовника. Подумаешь – молодая женщина навестила своего еще более молодого любовника, чтобы проститься с ним! Спокойно зашла в подъезд, поднялась, позвонила в дверь. Ее волновал только один вопрос: правильно ли она поступила, отказавшись от любимого человека и выйдя замуж за богатого? Во всяком случае, именно так расценил Марк этот ее визит. Как и все предыдущие.
Марк пожал плечами: ну и что дальше?
24
Женщины обсудили всех пятерых убитых мужчин, нашли, что общее между ними – их возраст и смазливость. Гортензия напилась, плакала, размазывая тушь по лицу, говорила, что так дальше жить нельзя, надо что-то делать, что-то кардинальное, устроить взрыв внутри себя, тогда, быть может, появятся какие-то душевные силы для дальнейшей жизни. Что она и сама понимает, что катится вниз, словно сорвавшись с эскалатора.
– Девочки, а вам не кажется преступным, что нам их не жалко? – вдруг произнесла Мира то, что чувствовала и Рита. – Убили молодых мужчин, которые у нас и так на вес золота!
– Судя по всему, что вы о них узнали, они все были не прочь гульнуть на сторону, – икнув, заключила Гуля. – Думаю, это тоже сойдет за общий знаменатель.
– А что делать с тем номером телефона? – напомнила Мира. – Ну, той женщины, которая умерла в прошлом году? Кажется, ее фамилия Юганова.
– Вероятно, она была знакома с убийцей, – предположила Рита. – И вообще, у меня такое чувство, что мы все кружимся на одном месте, вот только результат – нулевой. Взять хотя бы поэта Пьянкова. Ну кому понадобилось убивать человека, который большую часть своего времени проводит с матерью на даче, кропает какие-то стишата и время от времени встречается с женщинами в своей городской квартире? Настолько мелкая, хотя и амбициозная личность. Хотя… Что я о нем знаю? Да, Мира, ты права, мне их нисколько не жалко, разве что Карлушу. Но когда я узнала от тебя, Арина, каким жестоким бывал наш общий знакомый художник, как он поступал с женщинами… Надо же – выставить голую девушку из квартиры и выбросить ее одежду! Какая мерзость.
– Таксиста видели в обществе очень красивой девушки в голубом платье… – вдруг вспомнила Гортензия. – Тот человек, с которым я разговаривала возле твоего дома, Мира, называл ее принцессой…
– Да мало ли кого он мог увидеть в машине своего дружка-таксиста Ванеева?!
– Но почему-то он запомнил именно эту девушку.
– Однако Ванеев изменял жене с другой женщиной, – напомнила Рита.
Появление Караваева первой заметила Гортензия, вышедшая покурить на балкон.
– Девочки, – она повернулась к находящимся в глубине гостиной гостьям и помахала им рукой с сигаретой, – кажется, у меня началась белая горячка! А ведь не сказать, что я много выпила. Мира, я вижу, как из машины выходит твой муж, господин Караваев, собственной персоной.
– Глаша, кажется, ты перебрала. – Рита подошла к балконной двери и тоже увидела подходящего к воротам Караваева. – Мира, иди сюда, смотри! У меня тоже горячка или Дима решил приехать и проверить, не вцепились ли вы друг другу в волосы?!
Мира медленно приблизилась к Рите и заглянула ей через плечо:
– Дима… – Она удивленно вскинула брови. – Может, что-то случилось?
Караваев вел себя сдержанно. Сначала поздоровался со всеми, познакомился с Ариной, потом, никому и ничего не объясняя, просто взял жену за руку и посадил в машину.
– Что случилось, Дима? – Мира вдруг поняла, что она теперь не одна, она – замужем и не может сама решать: оставаться ли ей в гостях или нет? Это открытие ей еще предстояло осмыслить: хорошо это или плохо?
– Ничего особенного, просто я соскучился по тебе, вот и все! – Он повернулся к ней, взял ладонями ее лицо и поцеловал в губы. – И хватит уже подруг, разных встреч… Что ты в самом деле!
– Но я должна была увидеть твою Гортензию.
– Она такая же моя, как и твоя. – Он завел машину. – Поехали, не думаю, что ваша женская беседа принесла бы какие-нибудь плоды, я имею в виду ваше расследование. Дело запутанное. Кроме того, я почему-то уверен, что твои подружки рано или поздно стали обсуждать бы и меня, мое возможное участие в этих дичайших преступлениях. А ты у нас барышня впечатлительная, к чему все эти разговоры?
– Ты чего-то боишься? – Мира осторожно взглянула на него.
Но Караваев даже не повернул головы, он смотрел на дорогу и думал уже, как ей показалось, о чем-то своем.
– С тобой можно разговаривать, когда ты за рулем? – спросила Мира, с удивлением обнаружив, что она и понятия не имеет о привычках человека, с которым ей теперь предстоит жить. Некоторые мужчины сильно нервничают за рулем и не любят, когда их отвлекают. Другие, напротив, охотно разговаривают.
– Что за вопрос, Мира?! Тебе со мной можно разговаривать везде и всегда независимо от того, чем я занимаюсь. Даже когда я сплю.
– И ты не разозлишься, если я разбужу тебя среди ночи, чтобы, скажем, поговорить или задать какой-нибудь мучающий меня вопрос?
– Я буду только рад вынырнуть из своих снов, чтобы увидеть еще более прекрасный сон – ты со мной в одной постели. Неужели ты еще не веришь мне? Не привыкла ко мне?
– У нас было слишком мало времени, – честно призналась Мира. – К тому же сразу столько всего навалилось…
– Так я прав?
– В чем?
– Вы уже успели рассмотреть мою кандидатуру и повесить на меня ярлык предполагаемого убийцы?
Она не ответила. Лгать не хотелось, говорить правду – тем более.
– Значит, я угадал. Ну и ладно. Главное, что я никого не убивал и вообще не имею к этой истории никакого отношения. Но зачем вы приехали сюда? Ты хотела увидеть собственными глазами Гортензию? И что теперь?
– Она красивая. Но, вообще-то, мы успели и в ней увидеть потенциальную убийцу. Как-никак именно она появилась на горизонте в ту самую минуту, когда ты, некурящий мужчина, вышел из дома.
– Да уж, действительно, все это выглядит довольно подозрительно. Так о чем ты хотела меня спросить?
– Не спросить, а поговорить, и хочу, чтобы ты выслушал меня. Смотри: убиты пятеро мужчин. У троих из них – семьи. И только у Карлова и Пьянкова личная жизнь была не устроена. Да и у тех, у кого имелись жены и дети, репутация погуливающих мужчин. Какие-то случайные женщины, связи, романы… Это все, что их, на мой взгляд, связывало.
– Вы все уперлись в эту самую личную жизнь, а по мне, так на это преступление следует смотреть шире, – возразил Караваев.
– Ты можешь думать все, что угодно, но мужчины так не убивают. Мало того, что Концовника я нашла голым, так еще и эти отравления, пакеты на головах, переломанные ноги… Неужели ты думаешь, что Концовник мог раздеться и лечь в постель в присутствии мужчины?