Обстоятельства этой встречи истории неизвестны, не сохранилось ни очевидцев, ни свидетельств, ни каких-либо документальных подтверждений. В различных биографиях сохранились многократные упоминание о том, как Яков Михайлович стремился к этому знакомству, как жаждал встречи и как был восторжен фигурой Ленина. Так ли это было на самом деле, нам неизвестно, но определенно одно — встреча эта имела для Свердлова совершенно головокружительные карьерные последствия. Яков Михайлович Ленину понравился чрезвычайно, произведя большое впечатление, и с этого момента они стали определенным образом неразлучны.
«Он был одним из тех, кого Владимир Ильич ценил очень высоко — не только как человека, но и как тип революционера, ибо всего себя он отдал нашему рабочему социал-демократическому движению, нашей Коммунистической партии. Другие интересы жизни почти не касались его. Он даже не любил говорить о них» (207).
Видимо, Свердлов действительно оказался для Ленина тем, что нужно, — заразительный, прямой, фанатично преданный делу, идущий к цели во что бы то ни стало. А главное — имеющий революцию в качестве основного и единственного жизненного интереса. Такой человек был необходим Ленину для воплощения задуманного, и теперь у него был такой человек. И очень вовремя, ведь события в Петербурге начали развиваться стремительно и неожиданно.
Глава 37. Восхождение по иерархическим ступеням
Итак, повторное возвращение Свердлова в Петроград было триумфальным. Его успехи на Урале обеспечили его авторитетом и поддержкой, превратив в одну из ключевых фигур большевистской партии. Часто можно встретить яркое воспоминание соратницы Якова Михайловича М. М. Костеловской, что уральцы с Я. М. Свердловым во главе поражали своей спайкой, организованностью и крепкой преданностью Ильичу. С их приездом сразу повеселело. Они стали организующим центром на конференции (208).
Действительно, Свердлов выглядел представителем силы новой и энергичной, силы, которую необходимо было срочно брать под контроль. Поэтому во время Апрельской конференции большевиков Ленин незамедлительно включает Свердлова в президиум, поручая ему большую часть организационной работы.
Как прекрасный оратор, Свердлов произвел на этой конференции большое впечатление своими докладами о развитии партийной организации на Урале, а главное, зарекомендовал себя как верный и преданный соратник Ленина и непримиримый, язвительный враг любой оппозиции. Владимир Ильич, очевидно, быстро понял, насколько сильным и полезным союзником он обзавелся, — триумф «ленинской линии» на конференции был полнейшим, способности и опыт Свердлова сыграли в этом далеко не последнюю роль. Он действительно поражал своей эффективностью.
Матильда Кшесинская летом 1917 года лично являлась в свой бывший дом, чтобы потребовать у Свердлова освободить занимаемый большевиками особняк. Яков Михайлович, к удивлению соратников, пошел на уступки и действительно освободил для балерины несколько комнат
Из скромного подпольного работника, не теоретика и не писателя, вырос в короткий срок организатор, который завоевал абсолютно непререкаемый авторитет, организатор всей советской власти в России и единственный по своим знаниям организатор работы партии. Только благодаря тому, что был такой организатор, как Свердлов, партия могла в обстановке войны работать так, что не было ни одного конфликта, который заслуживал бы внимания (209).
В начале лета 1917 года большевики переживали непростой период. Партия, много лет просуществовавшая в подполье, теперь должна была научиться действовать на легальных условиях. А это означало огромную административную работу. По всей стране создавались новые органы управления, партийные организации, профсоюзы, заводские комитеты, земства — все те, кого еще недавно разгоняли нагайками, теперь зачастую представляли собой единственную власть на местах, причем внутри самих Советов шла постоянная борьба за умы и сердца рабочих, которая проходила между большевиками и их оппозицией.
После многих лет, проведенных в подполье, Свердлов активно избирался в официальные органы и, как правило, имел там большой успех. Летом 1917 года он подал заявление баллотироваться в Учредительное собрание
Свердлов в эти переломные дни приложил все свои способности и нечеловеческую энергию для организации этих процессов. Сразу же после Апрельской конференции Ленин назначил Свердлова главой Секретариата ЦК — ответственнейший пост, должность дирижера во все разрастающемся оркестре. В то время секретариат состоял из шести работников, включая руководителя, а работы предстояло непаханое поле. Справиться с этой ситуацией казалось невозможным — об этом Ильич честно говорил Крупской, но супруга напомнила вождю, что их нижегородский пострел никогда не подводил. Вот и на сей раз Свердлову снова удалось совершить невозможное.
Сотрудники секретариата потом вспоминали, что ежедневно сотни и сотни документов, отчетов, писем, заявлений, с каждой страницы, из каждой строки которых била кипучая жизнь партии, стекались в Секретариат ЦК. Кажется просто непостижимым, как могла столь маленькая группка работников справляться со всей этой работой. У Свердлова был свой рецепт успевать все. И эту тайну раскрыла секретарь Петербургского комитета РСДРП Людмила Менжинская, сестра одного из первых руководителей Якова — Вячеслава Менжинского:
«Живость без суетливости, — вспоминала она, — давала возможность Якову Михайловичу переделать массу дел, с большой интенсивностью и легкостью проработать материал Секретариата и затем отправляться на вечернее заседание, где он председательствовал или выступал. Стоило появиться Якову Михайловичу, как всем становилось весело. Он все делал так легко, так быстро, отличался таким отсутствием мелочности, что и другим становилось легче и веселее работать» (2).
О том, какую роль Менжинский сыграл в становлении юного профессионального революционера, мы рассказывали в главе о работе Свердлова в Северном комитете партии в 1905 году.
На тот момент Вячеслав Рудольфович занимал пост министра финансов молодой Советской республики. Несомненно, он был рад успехам своего протеже и отрекомендовал Свердлова сестре наилучшим образом. Она стала одним из важнейших помощников Якова Михайловича на протяжении всего бурного 1917 года.
Перед акцией 18 июня 1917 года большевики провели большую агитационную кампанию. Результат был внушительным — до 90 процентов пришедших на митинг так или иначе поддерживали Ленина
В то же время Свердлов избирается в думу Петроградского района. Не самый значимый участок работы, прямо скажем. Но Яков с одинаковой ответственностью и энергией подходит к баталиям в районном парламенте. Он председательствует, активно оппонирует эсерам и меньшевикам, последовательно завоевывая большинство в думе.
Эта маленькая победа тоже не прошла мимо внимательного взора Ленина. Ему предстояла битва за большинство в Учредительном собрании, и обкатывать технологии доминирования среди конкурентов и удержания власти требовалось прямо сейчас — в таких вот районных и городских думах, Советах и т. д.
Лето 1917 года наступило под знаком смуты и неопределенности. Большевики к этому времени уже имели в Петрограде очень сильные позиции среди солдат и заводских рабочих. Власть на многих заводах и фабриках уже фактически перешла к фабзавкомам — большевистским ячейкам. И между прочим, автором идеи создания таких органов управления, перехватывающих власть у собственников, также стал Свердлов.
В воинских частях активно действовали большевики и анархисты — их идея немедленного прекращения войны и противодействие отправке новых частей на фронт, разумеется, находили у солдат искреннюю поддержку и одобрение.
Свердлов с успехом вел агитационную работу среди солдат еще в Перми в далеком 1906-м, в этот раз ему предстояла гораздо более сложная задача — удержать под контролем целый столичный гарнизон
Пока что меньшевики и эсеры, отчаянно пытавшиеся укрепить позиции Временного правительства и предотвратить народные волнения, по-прежнему составляли большинство на съездах и конференциях Советов. Но соперники большевиков теряли время, превращая органы власти, по выражению Новгородцевой, в «пустую говорильню». Управлять возбужденными народными массами, вкусившими ветер перемен и свободы, с помощью постановлений и директив было попросту невозможно.
Демонстрация 18 июня на Марсовом поле, которая задумывалась съездом Советов в поддержку правительства, в итоге вылилась в большевистскую акцию под лозунгами: «Долой десять министров-капиталистов» и «Вся власть Советам».
Радикализации настроений в обществе способствовало ухудшение обстановки на фронте. Армия находилась в таком же полуразложенном состоянии, как и Петроградский гарнизон. А ведь поначалу наступление русских войск — в результате огромного численного перевеса, тщательной артиллерийской подготовки и низкого боевого духа противостоящих австрийских сил — было поразительно успешным. Однако «одновременно от командующих дивизиями поступали зловещие по смыслу секретные донесения, в которых говорилось об общем нежелании сражаться, массовом дезертирстве и коллективном невыполнении приказов…»
Статья Я. М. Свердлова «События 3–6 июля в Петрограде». Июль 1917 года. Подлинник. Автограф
[РГАСПИ. Ф. 86. Оп. 1. Д. 21. Л. 12–13]
Такая мрачная картина большей частью скрывалась Временным правительством от широкой общественности, «во избежание паникерства и усиления антивоенной агитации». Всю последнюю неделю июня ежедневные официальные военные сводки продолжали рисовать обстановку в розовых тонах. Однако уже к началу июля, за несколько дней до массированного контрнаступления германских войск, даже «в официальных сообщениях появились намеки, что первоначальное наступление русских остановлено» (210).
Сложилась парадоксальная ситуация: ослабление Временного правительства было на руку большевикам, но резкое крушение официальной власти им было невыгодно. По этому поводу сам Ленин в те дни писал так: «Один неверный шаг с нашей стороны может погубить все дело… Если и удалось бы сейчас власть взять, то наивно думать, что, взявши ее, мы сможем удержать» (119). И здесь речь шла даже не о противостоянии с праволиберальными партиями или монархической реакцией, а о внутривидовой конкуренции среди левых сил. Народный протест следовало сдержать, но взять под контроль происходящее в столице было уже невозможно.