Никто даже не заподозрил, что Свердлов, спокойно сидя за столом президиума на сцене Большого театра, организовывал массовый арест всей фракции левых эсеров прямо у них на глазах. Станиславский сказал бы: «Верю!» Собственно, в свой триумф и поражение коммунистов поверили сотни заговорщиков: «Пока продолжаются дискуссии, выдвигаются все новые предположения, понемногу, под предлогом заседаний различных фракций, интернационалисты, большевики, все партии, кроме левых эсеров, вызываются из зала. К восьми часам вечера в зале, не считая нескольких журналистов, остаются только делегаты левых эсеров и их сторонники. Хочу выйти. Театр окружен красногвардейцами. Выходы охраняются. Мы — пленники» (230).
Михаил (Моисей) Гайсинский — в будущем преподаватель спецвузов в системе ОГПУ и Наркомата обороны, профессор марксизма-ленинизма — отмечал, что в подавлении мятежа левых эсеров важную роль сыграл Свердлов: «В дни левоэсеровского мятежа т. Свердлов проявляет обычную для него революционную инициативу. По имеющимся сведениям, ему принадлежит чрезвычайно важный маневр в отношении к левоэсеровской фракции съезда, когда она была неожиданно арестована в помещении съезда при попытке устроить цитадель из помещения съезда советов» (257).
Обычная революционная инициатива или же все-таки нечто большее? Разыгранная за сутки, как по нотам, четырехходовая партия — убийство фон Мирбаха, арест Дзержинского, мятеж и поголовный арест — выглядит чересчур ловко и стремительно исполненной, чтобы быть импровизированным ответом на случайным образом сложившиеся обстоятельства.
Пока Свердлов занимался обезвреживанием мятежной фракции, председатель ВЧК Дзержинский в роли пленника стал невольным наблюдателем за происходящим в штабе отряда Попова: «Вечером прибежали к нам Саблин и растерянный Попов. Они сообщили, что на съезде принята резолюция о подавлении левых эсеров. Затем Попов сказал: фракция левых эсеров, а с нею Спиридонова арестованы. Он грозил снести пол-Кремля, полтеатра и пол-Лубянки» (253).
Но слова Попова так и остались пустыми угрозами. Пока он сотрясал воздух, пытаясь оправиться от шока, неумолимый Свердлов продолжал действовать. Репортер Константин Паустовский, охваченный азартом, покинул съезд и направился в самую гущу событий. В столице разгорались первые всполохи будущей гражданской войны: «Со стороны Городской думы бежали к „Метрополю“, пригнувшись, красноармейцы, быстро ложились, почти падали на мостовую, а из винтовок начинали вылетать короткие огоньки. Потом где-то налево, в стороне Лубянской площади, зачастил пулемет и ахнул орудийный выстрел» (250).
Те самые латыши, на которых так рассчитывали левые эсеры, выполняли приказы председателя ВЦИК. Будущий командарм Иоаким (Юкумс) Вацетис участвовал в штурме последнего бастиона левых эсеров: «Командир латышской батареи подкатил к штабу Попова на 200 шагов два орудия и первый же снаряд запустил в окно штаба, где проходило заседание. Бывшие вожаки мятежа были совершенно огорошены. Следующие снаряды заставили их бежать» (258).
Унижением своих тюремщиков в полной мере насладился Феликс Дзержинский: «Когда загремели пушки и первый снаряд попал в их штаб, весь Центральный комитет продефилировал перед нашими окошками в бегстве (уже в штатском платье, раньше они были в военном)» (253). Сложно сказать, предвидел ли Железный Феликс такое развитие событий, но нет никаких сомнений в том, что мятежники не предполагали столь стремительного собственного разгрома.
Штаб эсеров был захвачен. Главный чекист страны освобожден и временно отстранен от руководства ВЧК. Мятеж подавлен. V съезд Советов от оппозиционной партии «очищен». Теперь оставалось «очистить» от левоэсеровских элементов все Советы страны: «По инициативе Свердлова, большевистские делегаты были направлены в районы для руководства движением рабочих масс против левоэсеровских мятежников» (257).
Обращение «Ко всем рабочим и крестьянам, всему трудовому народу, всем Советам, всем, всем, всем!» о созыве V съезда Советов и о крайне тяжелом положении Советской республики. Июль 1918 года. Автограф Я. М. Свердлова
[РГАСПИ. Ф. 86. Оп. 1. Д. 43. Л. 1–2]
То есть Свердлов не помышлял об одном лишь наказании заговорщиков, им был задуман тотальный демонтаж из органов власти последних конкурентов большевиков, с последующим фактическим переходом к однопартийной системе. По сути, именно Яков Михайлович в ходе подавления мятежа левых эсеров выступил в качестве архитектора политической системы Советского Союза.
Именно с этого момента начинается история широкомасштабного политического террора. В ночь на 7 июля Ленин телеграфирует Сталину в Царицын о событиях в Москве:
«У нас в заложниках сотни левых эсеров… Повсюду необходимо подавить беспощадно этих жалких и истеричных авантюристов, ставших орудием в руках контрреволюционеров… Итак, будьте беспощадны против левых эсеров и извещайте чаще» (259).
Перед подготовкой к массовым репрессиям и окончательному подавлению так называемой «троцкистско-зиновьевской оппозиции» газета «Правда» в 1936 году организовала публикацию целой серии исторических документов
К вопросу о том, было ли эффективное средство против индивидуального террора социалистов-революционеров? Вот оно — массовый террор. Невиданное доселе устрашающее оружие политической борьбы.
Оставалось лишь констатировать, что операция Свердлова по зачистке политического поля оказалась блестящей — одной из наиболее результативных в современной истории: «Лишенные права участвовать в работе съезда, исключенные из правительства, частью арестованные и политически уничтоженные, левые эсеры уже не представляли из себя для большевиков какой-либо опасности» (260).
Один лишь вопрос и по сей день остается без однозначного ответа: а существовал ли заговор левых эсеров на самом деле? Или же это как раз они вынуждены были пытаться импровизировать в крайне неудобных обстоятельствах, лишившись в итоге всего?
Через пару дней V Всероссийский съезд Советов возобновил свою работу и принял первую советскую Конституцию 10 июля 1918 года.
Странное дело, ведь всего две недели назад документ еще не был готов, за исключением некоторых статей. Но по всей видимости, именно эти статьи были так важны для Свердлова, что принятие основного закона он не желал откладывать. Четыре статьи конституции законодательно утверждали председателя ВЦИК первым лицом государства.
«ст. 24. Всероссийский съезд Советов является высшей властью Российской Социалистической Федеративной Советской Республики».
«ст. 30. В период между съездами высшей властью республики является Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов».
«ст. 31. ВЦИК является высшим законодательным, распорядительным и контролирующим органом РСФСР».
«ст. 41. Все постановления и решения Сон. Нар. Ком., имеющие крупное общеполитическое значение, представляются на рассмотрение и утверждение ВЦИК» (261).
Проект Конституции РСФСР, принятый V съездом Советов
Яков Свердлов, уверенно справившись с опасным политическим кризисом, вполне мог полагать, что эти четыре статьи будут приняты. Он занимал должность председателя ВЦИК, что фактически делало его первой фигурой государства в аспекте принятия законодательных решений. Кроме того, Совнарком оказывался в подчинении ВЦИК. Товарищ Андрей окончательно превращался в одно из первых лиц в государстве.
Меньше года потребовалось молодому государству, чтобы преодолеть пропасть от представительной классовой демократии рабочих и крестьян до классической олигократической диктатуры: «Составители Конституции ухитрились ни в одном разделе, описывающем форму государства, не упомянуть термины „демократия“, „демократический“ и другие однокоренные слова» (262). Участие Якова Свердлова в данной трансформации политического устройства государства было деятельным и решающим.
Яков Свердлов возвращается с V съезда Советов в июле 1918 года
А во внутреннем раскладе сил и вовсе интересно получилось: Исполнительный комитет стал законодательным органом, а Совет комиссаров — исполнительным: «Президиум ВЦИК почти единолично тогда воплощался в фигуре Я. М. Свердлова, главную работу в нем вел он» (39).
Хотя сам Свердлов четырьмя месяцами ранее публично заявлял о недопустимости разделения власти: «Разделение властей исполнительной и законодательной не соответствует деятельности Советской республики. Совет Народных Комиссаров — это непосредственный орган власти как таковой: и законодательный, и исполнительный, и административный» (263).
Однако факты говорили совсем об ином. В Конституции четко и ясно написано: ВЦИК является высшим законодательным органом Советской республики. Двойного толкования статьи 31 быть не могло. Что же это означало? Лишь то, что председатель ВЦИК и руководитель комиссии по разработке основного закона страны вел свою собственную политическую игру и одерживал в ней убедительную победу.
С момента утверждения Конституции РСФСР Яков Свердлов официально становится главой республики. Причем отныне ему для того, чтобы править, не нужны были съезды, совещания ВЦИК и любая другая бюрократическая волокита: «Только Свердлову удалось завоевать, — говорит Ленин, — такое положение, что достаточно было одного его слова — и без всяких совещаний, без всяких формальных голосований вопрос разрешался навсегда» (257).
Уже осенью 1918 года работа ВЦИК станет носить сессионный характер. Но до этого остается еще несколько месяцев, а пока Якова Михайловича довольно сильно беспокоило еще одно немаловажное обстоятельство, способное стать мощной объединяющей силой в борьбе за власть. И обстоятельством этим был бывший царь, император Всероссийский, царь Польский и великий князь Финляндский, адмирал британского флота и фельдмаршал британской армии Николай Александрович Романов.
Глава 46. Последнее путешествие царской семьи
Республика Советов горела в огне Гражданской войны. Зимой на ее фронтах повисло напряженное затишье. Белогвардейские силы разрозненны и неорганизованны, но с наступлением весны стало заметно их активно движение на юге и востоке России. Бывший царь Николай Романов находился в тот момент в Тобольске, который не был глубоким тылом.