Свердлов, как и его соратники, воспринимал Николая как человека, который мог воодушевить «белые силы» и повести их на Москву. Как лидера, в руках которого будет сконцентрирована вся власть, если Белое движение наберет силу. Та власть, которая сейчас в руках у Свердлова. Мог ли Яков Михайлович опасаться этого обстоятельства? Могло ли его отношение к Николаю Романову стать сугубо личным, как властителя настоящего к властителю прошлому и, возможно, будущему?
Еще до переезда в Москву Совет народных комиссаров намеревался доставить Романова в Петроград.
«Перевезти Николая Романова в Петроград для предания его суду. Исполнение этого поручить комиссариату юстиции согласно резолюции исполнительного комитета Всероссийского совета крестьянских депутатов II созыва» (264).
Однако спустя некоторое время Совнарком отказался от этой затеи. Нерешенный вопрос с Брестским миром и другие проблемы не оставляли достаточно внимания к бывшему царю. Но после переезда правительства в Москву этот вопрос снова был заострен и поднят товарищами большевиками.
Семья императора Николая II в последнем спокойном году на престоле — 1913-м. Справа налево: Ольга, Мария, Николай, Александра, Анастасия, Алексей и Татьяна
Апрель 1918 года. В Москве полным ходом шло создание конституции. И в это же время остро стоял вопрос о Романове. История с его расстрелом до сих пор тревожит умы исследователей прошлого и разделяет их на сторонников различных версий. Потому что эти события довольно обширно покрыты белыми пятнами в самых ключевых эпизодах.
На тот момент Романов с женой Александрой Федоровной, сыном Алексеем и четырьмя дочерями был арестован и содержался в Тобольске в доме бывшего губернатора. При них сохранялись остатки свиты из 45 человек.
Бывшего царя охранял отряд более чем из 300 солдат из царскосельских гвардейских полков под началом полковника Евгения Кобылинского. Причем охраняли гвардейцы Николая скорее не как узника, они больше защищали его от агрессии извне.
23 февраля 1918 года полковник Кобылинский получил от комиссара по Министерству Двора Карелина телеграмму. В ней говорилось, что «у народа нет средств содержать царскую семью». Она должна жить на свои средства. Советская же власть дает ей квартиру, отопление, освещение и солдатский паек (265).
Отряд, охранявший бывшего царя, также лишился средств. К апрелю охрана стала высказывать недовольство и угрожала покинуть посты. Питание отряда стало хуже, и возникала угроза ослабления надзора за отрекшимся самодержцем. Их сдерживало лишь то, что этот отряд состоял из царскосельских гвардейцев и присягал царю на верность. Но если честь русского солдата даст трещину и Николай Романов с семьей останется без охраны, то была большая вероятность, что его убьют уральцы. Враждебно настроенные к бывшему царю местные боевики неоднократно высказывались о его уничтожении.
Губернаторский дом в Тобольске, где жила царская семья
Помимо прочего уральцы были обеспокоены возможностью побега Николая Романова.
Вопрос о положении Романовых в Тобольске и возможности их побега начал ставиться в частных совещаниях партийных организаций и областного Совета с февраля 1918 года. Сообщения товарищей о наплыве в Тюмень и Тобольск офицерства и существовании там организации, поставившей целью освобождение Романовых, заставили еще внимательнее отнестись к этому вопросу (266).
Ситуация становилась критической. Слухи о готовящемся побеге, волнения в охране бывшего царя — крайне беспокоят Уральский облком Советов.
В Москву, куда в это время переехало центральное советское правительство, был командирован член президиума Совета — областной военный комиссар И. Голощекин. На заседании ВЦИК им был сделан доклад о положении дел в Тобольске и о необходимости принятия срочных мер по отношению к царской семье. Президиум ВЦИК согласился на перевод Николая Романова в Екатеринбург (266).
Шая (Филипп) Голощекин, как мы помним, был давним приятелем Свердлова — еще с Московского комитета образца 1909 года. Именно Яков Михайлович отправил работать на Урал своего товарища в июне 1917 года.
Филипп Голощекин (Шая Ицикович) был весельчаком и балагуром, а также организатором раскулачивания в Казахстане. Политэмигрант Владимир Бурцев давал ему такую характеристику: «Это человек, которого кровь не остановит. Эта черта особенно заметна в его натуре: палач, жестокий, с некоторыми элементами дегенерации»
В письме к А. Белобородову Я. Свердлов писал: «К вам на Урал поехал товарищ Филипп, бывший член ЦК. Человек очень энергичный, с правильной линией…» (267)
Вскоре после Октябрьского восстания, 24 ноября, он становится руководителем отдела по управлению всеми делами местного гарнизона.
Ссылки политических заключенных имели двойственный эффект. С одной стороны, они избавляли действующую власть от назойливых выскочек, а с другой — готовили прочные революционные кадры, ковали сплоченный субстрат для восстания. В ссылках люди сближаются, сдруживаются, как нигде. Свердлов и Голощекин прошли через Туруханку, готовились вместе бежать, они были именно такими товарищами — надежными и понимающими друг друга с полуслова.
8 апреля 1918 года Советом народных комиссаров был принят «Декрет об учреждении волостных, уездных, губернских и окружных комиссариатов по военным делам». Декрет был утвержден 22 апреля 1918 года ВЦИК.
С этого момента Филипп Голощекин становится комиссаром Уральского военного округа.
В конце апреля, когда остро встает опрос о перевозке Николая II из Тобольска, Свердлов поручает сделать это… не Голощекину, а другому человеку, в Тобольск отправляют эмиссара Константина Мячина. Он должен царя по заданию Ленина и Свердлова привезти в Москву для суда.
Появление Яковлева на Урале выглядело странным по той причине, что там работало огромное количество товарищей Свердлова, где всего год назад каждый большевик был ближайшим соратником Свердлова, с которыми он рука об руку с головой утопал в революционной борьбе, не говоря уже о Филиппе Голощекине. Для чего же Свердлову нужен был еще один комиссар?
Василий Яковлев, он же Константин Мячин, он же К. А. Стоянович, по прозвищам Финн и товарищ Николай, был одним из уфимских боевиков из команды легендарных революционных разбойников братьев Кадомцевых
В Тобольске к тому времени уже были уральские красногвардейские отряды (С. Заславского, А. Авдеева и другие), и, казалось бы, чего проще при доверии к уральцам поручить эту миссию им? Но нет. Председатель ВЦИК Я. Свердлов возлагает ее на чрезвычайного комиссара В. Яковлева, давно и хорошо известного ему лично (268).
Сразу после отъезда Голощекина из Москвы председатель ВЦИК вызывает Яковлева к себе и дает поручение специального назначения — вывезти Романовых из Тобольска пока на Урал. А также вручает мандат за подписями своей и Ленина — с правами до расстрела, кто не исполнит распоряжений (269).
Сразу же Свердлов пишет Уралоблсовету о переводе царской семьи в Екатеринбург:
«Сегодня по прямому проводу предупреждал Вас о поездке к Вам подателя т. Яковлева. Мы поручили ему перевезти Николая II на Урал. Наше мнение: пока поселите его в Екатеринбурге. Решайте сами, устроить ли его в тюрьме или же приспособить какой-либо особняк. Без нашего прямого указания из Екатеринбурга Николая II никуда не увозите. Задача Яковлева — доставить Николая II в Екатеринбург живым и сдать или председателю Белобородову, или Голощекину» (270).
В Уфе в распоряжение Яковлева был предоставлен конный отряд и еще 60 уфимских боевиков с несколькими пулеметами. Голощекин сделал распоряжение о подчинении Яковлеву в Тобольске Хохрякова, Заславского, Авдеева и вообще всех уральских отрядов (266).
10 апреля в Тобольск из Москвы для эвакуации Романовых отбывает чрезвычайный комиссар Яковлев, а 16 апреля Гусятский собирает отряд в поход на Тобольск.
«6 апреля за 31/2 часа утра к подъезду губернаторского дома были поданы экипажи. То были сибирские „кошевы“ — тележки на длинных дрожинах, без рессор. Выяснилось, что с Государем и Государыней выедут Великая Княжна Мария Николаевна, Долгоруков, Боткин, Чемодуров, лакей Иван Седнев и горничная Демидова. Яковлев сказал: „Мне это все равно“…
Руководители Уральского облисполкома одевались по самому последнему писку постреволюционной моды. Слева направо: Н. Томачев, А. Белобородов, Г. Сафаров, Ф. Голощекин. 1918 год
…Яковлев стоял на крыльце… и держал руку под козырек, когда Государь садился в экипаж» (265).
Яковлев по прибытии в Тюмень тут же телеграфирует Свердлову и Голощекину.
«Екатеринбуржцы дали мне намек, что багаж довозить до места не надо. Они просили меня, чтобы я не сидел рядом с багажом. Это было прямым предупреждением, что меня могут тоже уничтожить» (271).
«В ваших отрядах одно желание — уничтожить тот багаж, за которым я послан. Вдохновители: Заславский, Хохряков и Гусяцкий. Они принимали ряд мер, чтобы добиться отбить Николая II в Тобольске, а также в дороге. У меня есть один арестованный из отряда Гусяцкого, который во всем сознался».
«На телеграфе я пробыл около пяти часов, пока определенно не сговорился со Свердловым, который дал мне инструкцию немедленно ехать в сторону Омска. Яковлев» (273).
Свердлов отвечает: «У аппарата Свердлов, у аппарата ли Яковлев? (Интервал.) Сообщи, не слишком ли ты нервничаешь, быть может, опасения преувеличены и можно сохранить прежний маршрут. Считаешь ли возможным ехать в Омск и там ждать дальнейших указаний?
Телеграмма комиссара В. В. Яковлева и командира отряда П. Гузакова военному комиссару Уральской области Ф. И. Голощекину о попытках подчиненных Голощекину отрядов „уничтожить багаж“, о недоверии Заславскому, с запросом о наличии надежного охраняемого места (272)
Поезжай в Омск, по приезде телеграфируй. Явись председателю Совдепа Косареву Владимиру. Вези все конспиративно, дальнейшие указания дам в Омск. Двигай. Ушел» (274).
По какой причине Свердлов изменил маршрут? Зачем нужно было поворачивать в Омск?