ерть» (305).
Как будто этого было мало, в Мурманске и Архангельске высадился английский десант. На Дальнем Востоке американские оккупанты в содружестве с англичанами и японцами заняли важнейший порт — Владивосток. Чехословацкий корпус с Колчаком двинул в сердце России. Вся эта агрессия против большевизма выглядела настолько устрашающе для обитателей Кремля, что они всерьез задумывались о сдаче власти и бегстве за границу.
Советское правительство очень рассчитывало на помощь Германии в удержании власти. Но войска из стран Антанты растворяли эту надежду все сильнее и сильнее, стягивая свои силы на перифериях страны.
В начале августа 1918 года на секретном заседании в Кремле Ленин предложил специальному комитету большевистских лидеров временно проиграть игру и покинуть Москву. Троцкий был не согласен и в крайних случаях выступал за присоединение к Антанте. Когда большевики наконец почувствуют, что приближается их последний час, они взорвут Москву или хотя бы Кремль.
1 августа агент (который получил конфиденциальную информацию о деятельности посольства России от вице-консула России Воронова в Берлине) сообщил, что большевистское правительство через свое посольство в Берлине отправляло значительные суммы денег для перевода в швейцарские банки курьером, который уехал в тот же вечер (306).
Планы большевиков сбежать из России в случае острой опасности подтверждают находки в несгораемом шкафе Якова Свердлова, который был обнаружен под слоем исторической пыли спустя семнадцать лет после описываемых событий.
«На инвентарных складах коменданта Московского Кремля хранился в запертом виде несгораемый шкаф покойного Якова Михайловича Свердлова. Ключи от шкафа были утеряны. 26 июля с/г этот шкаф был нами вскрыт и в нем оказалось:
1. Золотых монет царской чеканки на сумму 108 525 рублей.
2. Золотых изделий, многие из которых с драгоценными камнями, — 705 предметов.
3. Семь чистых бланков паспортов царского образца.
4. Семь заполненных паспортов.
Кроме этого обнаружено кредитных царских билетов на 750 тысяч рублей» (307).
Один из семи заполненных паспортов был на имя председателя ВЦИК. У Свердлова всегда был запасной план, который мог осуществиться в любую секунду в революционных условиях полного отсутствия стабильности и предсказуемости.
Однако это еще не все. Ходили упорные слухи, что Алмазный фонд Российской империи (или его наиболее ценная часть) хранился долгое время у Клавдии Новгородцевой. Борис Бажанов, который был на короткой ноге с вдовой Свердлова, его братьями и детьми, ссылается на Германа и Андрея Свердловых: мол, видели, один ящик в письменном столе матери всегда закрыт. В нем оказалась куча каких-то фальшивых камней, очень похожих на большие бриллианты. Но, конечно, камни поддельные. Откуда у матери может быть такая масса настоящих бриллиантов?
Ящик он снова закрыл и положил ключи на прежнее место.
Герман был того же мнения — это какие-то стекляшки. Яков Свердлов, кажется, стяжателем никогда не был, и никаких ценностей у него не было. Я согласился с Германом — конечно, это что-то ничего не стоящее.
Политбюро, считает Бажанов, выбрало для хранения Алмазного фонда частное лицо, к которому Политбюро питало полное доверие, но в то же время не играющее ни малейшей политической роли и совершенно незаметное. Это объясняло, почему Клавдия Новгородцева нигде не служила и вела незаметный образ жизни, а кстати — и почему она не носила громкого имени Свердлова, которое бы ей во многом помогало во всяких мелочах жизни, и продолжала носить девичью фамилию. Очевидно, она была хранительницей фонда (впрочем, я не думаю, что это затем продолжалось много лет, так как падение советской власти с каждым годом становилось более маловероятным) (149).
Действительно, Свердлов, как и его жена, никогда не были людьми алчными, никогда не были уличены в тяге к роскошной жизни. Но вот в их готовности рисковать этой самой жизнью во имя революции — товарищи, совершенно очевидно, не сомневались.
Глава 49. Выстрелы на заводе Михельсона
Надежные люди, преданные партии до мозга костей, в то лихое время были даже не на вес найденного золота или пресловутых бриллиантов. Предательства, расколы, слияния, снова расколы и снова предательства — на осколках полностью рухнувшей многовековой государственной системы ничего прочного и надежного не осталось.
Союзы, общность интересов, схожесть идеологии, обещания и декларации не стоили ровным счетом ничего. На политической арене битва всех против всех продолжалась второй год и начинала переходить в горячую фазу гражданской войны. Да и внутри самой партии велись постоянные склоки и тихие подковерные схватки за влияние и власть.
Даже на старых проверенных товарищей, прошедших ссылки, тюрьмы и каторги, что называется, огонь и воду, — даже на этих людей руководству государства нельзя было положиться до конца. Слишком многие из них не выдерживали испытания медными трубами — властью, славой и почетом. Слишком многие из них либо хотели играть самостоятельную роль, либо были тертыми калачами и не желали снова рисковать жизнью.
Партии жизненно необходимы были молодые кадры: преданные делу революции, горящие желанием проявить себя, не размышляющие об опасности и морали. Более того, этот источник квалифицированных исполнителей и управленцев должен был работать бесперебойно. Случайных людей и временных попутчиков необходимо было просеивать сквозь мельчайшее сито, прежде чем допускать до задач государственной важности.
Все это прекрасно осознавал Яков Свердлов. Да, он сам был таким молодым кадром, некогда взращенным соратниками и друзьями Ленина. И теперь он собирался поставить подготовку перспективной молодежи на качественно иной уровень. Свердлов собирался создать первое в стране учебное заведение для подготовки управленческих кадров. Но выпускники не должны были становиться простыми аналогами нынешних обладателей дипломов бизнес-школ. Свердлову нужны были в первую очередь умелые идеологи. Он хотел создавать людей нового типа — истинных коммунистов.
Назревшую кадровую проблему Свердлов публично озвучил еще 1 апреля 1918 года: «Посмотрите, что делается в ЦИК. Он избирается каждые три месяца. Основное ядро остается неизменным, но состав ЦИК меняется. Если мы каждого члена исполкома заставляем принимать участие в непосредственной работе по управлению страной, то мы через каждые три месяца можем выпускать кадр работников на места» (308).
Как мы помним, у Якова Свердлова был весьма неплохой собственный опыт подготовки партийных кадров. Правда, первая созданная им школа подпольных агитаторов на Среднем Урале так и не принесла ожидаемых плодов. Но тому виной была подавленная революция 1905 года и последовавшая жестокая столыпинская реакция, когда полиция повсеместно преследовала политически радикально настроенных граждан. Да и Свердлову приходилось слишком часто перемещаться по уральским городам.
Зато в заключении в Перми и Екатеринбурге двадцатилетний парень, с еще не выработанной толком педагогической методикой, успешно обучал юных новичков. Многие из этих студентов, как мы знаем из предыдущих глав, стали вернейшими соратниками Свердлова, которым тот поручал самые ответственные задания и самые темные делишки.
Но теперь, когда царской полиции больше не существовало, выросла другая проблема — многопартийность. Яков Свердлов твердо понимал, что одними административными мерами от конкурентов не избавиться. Тот факт, что ему удалось зачистить от левых эсеров Советы и правительство, вовсе не свидетельствовал о том, что партия социалистов-революционеров прекратила свое существование. В конце концов, царский режим после начала Первой мировой войны тоже изгнал из Думы большевиков. А меньше чем через три года изгнанники захватили власть во всей стране.
Свердлову, разумеется, не требовалась помощь, дабы провести соответствующие аналогии и сделать надлежащие выводы. Вскоре секретарь Бюро ЦК Елена Стасова, знакомая с Яковом еще по Северному комитету партии, докладывала руководству партии о новой инициативе Свердлова: «По указанию Якова Михайловича создается школа агитаторов ВЦИК, где молодежи читаются лекции и она готовится к тому, чтобы ехать в провинцию и проводить работу как по партийной, так и по советской линии. Позднее эти курсы превратились в Коммунистический университет, долгие годы носивший имя Я. М. Свердлова» (309).
Коммунистический университет им. Я. М. Свердлова — главная кузница партийных кадров Советского Союза, 1923 год
После раскола идейных революционеров на V съезде Советов перед Свердловым встал вопрос: как избавиться от левых эсеров так, чтобы Советы на местах не обезлюдели совершенно? Он решил вспомнить еще один свой старый трюк — когда он в далеком 1904 году на волжском левобережье, в лугах близ Моховых Гор под Нижним, переманивал к большевикам юных бундовцев, революционную еврейскую молодежь. Собственно, почему нет? Бывших соперников можно превратить в сторонников, поглотить послушное большинство и «перепрошить» их в большевиков.
Яков Михайлович точно знал, что делал. Массы, низовые исполнители охотно переходят на сторону победителя, на сторону сильнейшего: «Мы знаем, что уход целого ряда „левых“ эсеров тяжело отразится на местной работе; поэтому мы должны дать возможность продолжать работу тем из „левых“ эсеров, которые могут работать с нами, привлекать их к работе, а не руководствоваться тем соображением, что никого из „левых“ эсеров допускать к работе невозможно» (216).
Стасова в своих мемуарах подтверждала, что расчет Свердлова полностью оправдался: «Часть левых эсеров стала в 1918 году отходить от своей партии и желала вступить в ряды Коммунистической партии. По инициативе Якова Михайловича было решено, что целесообразно объединить их и создать партию Революционных коммунистов. Эта партия должна была повести агитацию среди левых эсеров, и затем все вовлеченные в ряды Революционных коммунистов должны были вступить в нашу партию…» (309)