При этом следует учитывать, что в Костроме Свердлов находился целиком на нелегальном положении. Он шел на явку, не будучи в полной уверенности, цела она или провалена. Опасности подстерегали Якова на каждом шагу. Ленин о нем говорил: «В эту эпоху, в самом начале XX века, перед нами был товарищ Свердлов, как наиболее отчеканенный тип профессионального революционера, — человека, целиком порвавшего с семьей, со всеми удобствами и привычками старого буржуазного общества, человека, который целиком и беззаветно отдался революции…» (52) Конечно, нужно учитывать, что эту речь вождь произносил через два дня после скоропостижной смерти соратника, однако, и впрямь решимость и преданность Якова революции производили сильное впечатление как на соратников, так и противников.
Свердлов на примерах из деятельности нижегородского подполья обучал костромичей азам конспирации и нелегальной работы. Особый акцент Яков делал на готовности импровизировать и действовать по обстоятельствам. И судя по всему, парень, которому еще не исполнилось двадцати, оказался одаренным педагогом. Об этом свидетельствует одна из рядовых ситуаций костромского большевистского подполья.
В начале осени Свердлов поручил троим активистам получить на вокзале присланный из Москвы багаж — две корзины с нелегальной партийной литературой, однако те заметили наряд жандармов — конвоиры вели к поезду активистку большевистского подполья Софью Загайную. Один из нелегалов вдруг выскочил вперед и на всю платформу выкрикнул довольно нелепый лозунг: «Да здравствует свободная русская женщина!» Жандармы ринулись на нахального студента и потащили его в привокзальное полицейское отделение. Это позволило оставшимся двоим подпольщикам спокойно забрать багаж и отвезти его на извозчике на конспиративную квартиру. Свердлов долго хохотал над комичной ситуацией и не уставал нахваливать смелость и изобретательность своих подручных (51).
Тем не менее порой Яков Свердлов ради того, чтобы заявить громко о большевизме, решался нарушать все мыслимые правила конспирации. Не стоит забывать, что партийному вождю в тот момент было всего лишь девятнадцать. В Костроме ему довелось впервые выступить публично не на подпольной сходке, не на маевке, не среди рабочих. Местные земцы-либералы решили провести открытый банкет, поводом для которого послужил сорокалетний юбилей судебной реформы Александра II.
Это была любопытная форма политического протеста, практиковавшаяся «Союзом освобождения» и примкнувшими либерально-буржуазными активистами после проведения Земского съезда в начале ноября 1904 года. Подобные банкетные кампании в этот момент проходили по всей стране. Средний городской класс на фоне затянувшейся «маленькой победоносной войны» надеялся получить от самодержавия конституцию, парламент и еще целый ряд уступок, формально чествуя наиболее значимые либеральные реформы последних десятилетий (53).
Свердлова не интересовала буржуазия, он охотился совсем на иную дичь. Либералы, дабы подчеркнуть, что они приверженцы истинных демократических взглядов, пригласили на банкет довольно большую группу рабочих. Диверсия была с блеском проведена 8 декабря 1904 года в большом зале гостиницы «Московская».
Очевидцы вспоминали, что внезапно за столом появились гости, среди которых выделялся невысокий брюнет. Один из тостов во славу царя-освободителя был прерван гневной отповедью. Представитель костромских социал-демократов утверждал, что не было никакого освобождения народа, он жил и продолжает жить в кабале, а потому нет царя, которого можно называть «освободителем». Второй марксист ввернул реплику, многих присутствующих зацепившую за живое, — дескать, царизм настолько деградировал, что не сумел даже по-настоящему организовать войсковую оборону в бессмысленной войне, уложив без толку тысячи рабочих и крестьян на полях Маньчжурии и Кореи.
Эту эмоциональную речь ловко перехватил Яков Свердлов, он начал высмеивать наивные надежды устроителей банкета «на туманное лучшее будущее». Щедро сыпал тезисами о подлинном завоевании власти рабочими и крестьянами, установлении восьмичасового рабочего дня, конфискации помещичьих земель. Закончил он свою речь заявлением, что только пролетариат, поведя за собой широкие народные массы, сможет обеспечить победу над царской монархией. Пока организаторы старались замять скандал, нарушитель спокойствия снял урожай аплодисментов рабочих и в сопровождении сильной свиты покинул банкет — под аккомпанемент революционных песен (54). Потрясающая дерзость, но именно смелость города берет!
У выхода из гостиницы, как оказалось, были уже стянуты жандармы и полицейские. Они сейчас же начали напирать на манифестантов, стараясь высмотреть и схватить руководителей. Однако рабочие взяли вожаков в плотное окружение и неприступной коробочкой продолжали движение по улице. В итоге нападавших удалось оттеснить и отойти без потерь. Как бы ни был велик риск, все же Свердлову удалось ускользнуть целым и невредимым.
Наступил 1905 год. Начался он с большой забастовки на Путиловском заводе в столице, моментально перекинувшейся на все заводы и фабрики Петербурга. Однако всего через два дня стало ясно, что всеобщая стачка не поможет добиться выдвинутых экономических и политических требований, сформулированных Земским собором. 5 января священник и лидер организации «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга» Георгий Гапон озвучил мысль, что единственным выходом из патовой ситуации может стать петиция, обращенная непосредственно к императору (55).
Дальнейшие события хорошо известны: мессианская одержимость Гапона и готовность вести за собой людей напролом, дезорганизованность штаба по противодействию шествию, отдавшего всю инициативу войсковым генералам, безучастная самоотстраненность председателя Комитета министров С. Ю. Витте и самого Николая II — все эти факторы стали причиной массовой бойни на петербуржских улицах 9 января (56).
Это страшное событие послужило отправной точкой Первой русской революции. В январе 1905 года, по далеко не полным официальным данным, бастовало более 440 тысяч рабочих, из них от 30 до 60 процентов — по политическим мотивам (58). В конце месяца солидарность выразили рабочие польских губерний — там забастовку поддержали еще 400 тысяч человек (59).
Ленин неистовствовал на газетных страницах: «Пролетариат был доведен до восстания правительством. Теперь вряд ли возможны сомнения в том, что правительство умышленно давало сравнительно беспрепятственно развиться стачечному движению и начаться широкой демонстрации, желая довести дело до применения военной силы. И оно довело до этого! Тысячи убитых и раненых — таковы итоги кровавого воскресенья 9 января в Петербурге. Войско победило безоружных рабочих, женщин и детей. Войско одолело неприятеля, расстреливая лежавших на земле рабочих» (60). Кровожадность низовых исполнителей и нерешительность высоких руководителей со стороны государства сыграла на руку профессиональным революционерам.
Костромской большевистский комитет незамедлительно отреагировал на расстрел питерских рабочих. Яков Свердлов самолично напечатал листовку, доводя до текстильщиков правду о Кровавом воскресенье. Состоялись короткие, но очень бурные массовки. Самая первая прошла за городом, в каменоломне близ реки Костромки. Собралось несколько десятков рабочих. Несмотря на предпринятые конспиративные предосторожности — предварительный сбор у стены Богоявленского монастыря, систему опознавательных знаков, вроде повязанной платком головы у проводника — на сходку удалось просочиться полицейскому шпику и установить личность неуловимого лидера большевиков Костромы. Инкогнито Якова Свердлова было раскрыто (61). Ему оставалось лишь бежать, ступая все дальше по тернистому пути профессионального революционера.
Глава 8. Самый быстрый Бегун Северного комитета партии
Ревущий 1905 год оказался очень щедрым на поездки для молодого партийного организатора. Он словно наверстывал упущенное за оседлую юность. Якова Свердлова видели в Ярославле, Москве, Казани, Уфе, Перми, Саратове, а время от времени и в родном Нижнем Новгороде. Больше всего Свердлов провел времени в соседнем с Костромой Ярославлем — четырежды он посещал этот древний город до осени 1905 года.
Большевики уделяли Ярославской губернии в жаркое стачечное время особенное внимание — она занимала четвертое место среди губерний центра России по числу фабрично-заводских рабочих, а местный комитет РСДРП руководил операциями на территории соседних Владимирской, Костромской и Тверской губерний (48).
В свой третий визит в город Свердлов сумел подготовить самое масштабное протестное шествие за всю предыдущую историю Ярославля. Поводом стала завершившаяся трагедией административная травля сына земского врача, сосланного в Ярославль: подростка уличили в связях с левым студенчеством. Пятнадцатилетний Коля Попов застрелился. Похороны, состоявшиеся 21 марта, превратились в открытую политическую демонстрацию. Проститься на кладбище с невинной жертвой государственной машины пришло не менее тысячи человек (62). На сей раз Яков Свердлов не прятал лица и не оставался в тени. Настало время бросить ненавистной власти вызов прямо в лицо!
Яков возглавлял траурное шествие. Вместе с ним траурную ленту с надписью «Жертва самодержавия» несли звезда ярославского подполья Н. А. Дидрикиль и ее муж — еще один выдающийся революционер Н. И. Подвойский (51). В будущем он стал первым наркомом по военным делам РСФСР, а на посту председателя Спортинтерна (Красный спортивный интернационал) внес значительный вклад в развитие международного спортивного движения. Кстати, впоследствии оба революционера задали тренд на создание новой советской номенклатурной элиты старым, как мир, способом — Нина, дочь Николая Ильича, вышла замуж за Андрея, сына Якова Михайловича. А пока что молодые бунтари и представить не могли, что, победив дракона, сами незамедлительно обрастут чешуей — они вместе дерзко расшатывали основы векового государственного устройства.