Лида фыркнула:
– Мамашина генетика! А не потому ли эти мысли, что тебя бортанули с сериалом?
Катя только засмеялась.
Они еще немного посидели, потом Катя убежала на свидание, а Лида повезла подругу на дачу, разглагольствуя о том, что в этот раз судьба на редкость удачно сдала карты. Творчество отвлечет Саню от разлуки с дочерью, дочь, наоборот, любовью залечит рану от актерского фиаско. Потому что пробиться здесь ей было бы трудно. В этой среде все про всех знают. И если артистку отстранили в самый последний момент, значит, были причины. Так зачем связываться?
Александра молчала, думая, как круто и внезапно порой меняется жизнь.
Инга считала, что удивить ее невозможно, но телефонной собеседнице удалось. Женщина представилась секретарем Северины и сказала, что уполномочена договориться о встрече. Сначала Инга решила, что это веселятся коллеги, разыгрывают, зная о ее слабости к этой бизнес-леди. Но голос в трубке был незнаком, сух и деловит.
Если у Инги нет более важных планов, сказала секретарь, Северина приглашает ее отобедать в «Авроре».
Ресторан находился в двух кварталах от клиники, Инга каждый день проходила мимо этого заведения для очень состоятельных людей. Переступить порог «Авроры» – все равно что высадиться на Марсе. Другой мир.
После небольшого колебания она согласилась. Слава богу, в кабинете висит деловой костюм для внезапных важных встреч и конференций, так что осквернять благородный интерьер брезентовыми штанами не придется.
Инга распечатала резюме и положила его в элегантную кожаную папку. Эту папку ей подарила фирма, изготавливающая шовный материал. Сейчас, чтобы успокоить население, убежденное в заговоре врачей, медикам запретили общаться с представителями фирм и пользоваться любыми подарками от них, вплоть до ручек. Потому что, подкупленные ручкой стоимостью в три рубля, доктора сразу начинают втюхивать бедным больным дорогие лекарства, когда есть дешевые аналоги. Дошло до того, что приходила специальная комиссия, смотрела, чтобы никаких предметов с названиями лекарств не было на рабочих местах. Придрались к бедняге Побегалову, у которого на халате было вышито МД, что означало «модный доктор», фирму-изготовителя медицинской одежды. Члены комиссии долго колебались, считать это заговором против больных или нет.
Шовный материал не продается в аптеках, и выбор его целиком остается на усмотрение врача, но, предчувствуя, что это не удастся втолковать комиссии, Инга спрятала папку в ящик стола под бумаги.
Вероятно, Северине понадобился специалист по хирургии кисти, и она хочет встретиться, чтобы составить впечатление об Инге, можно ли ей доверять. Да и просто… Очень важно, чтобы врач вызывал у пациента простую человеческую симпатию.
В назначенный час Инга, несколько робея, толкнула тяжелую дверь «Авроры». Метрдотель, статный мужчина в идеально сидящем костюме, проводил ее к столику, где уже сидела Северина. Она отложила айпад и приветливо улыбнулась Инге.
Обычному человеку бизнес-леди представляется высокомерной и холодной особой. Нечто среднее между снежной королевой и валькирией. Однако, если бы Ингу попросили охарактеризовать Северину одним словом, она бы сказала «милая».
Открытая улыбка на симпатичном лице с аккуратным носиком, теплый взгляд… А на экране айпада Инга успела заметить не сложные бизнес-планы, а банальный пасьянс. Улыбнувшись в ответ, она села и достала резюме.
– Спасибо, – мельком взглянув, Северина отложила бумагу, – что ж, давайте сначала пообедаем, а за кофе обсудим наше дело. Согласны?
Инга кивнула, принимая из рук официанта тяжелую папку меню.
– Если вы незнакомы со здешней кухней, осмелюсь посоветовать форель с брокколи, – мягко заметила Северина, – рыбные блюда им особенно удаются.
Не чинясь, Инга так и сделала. Она умела красиво есть, в том числе и рыбу, так что Северина не поставит ее в неловкое положение.
Изнывая от любопытства, она поддерживала легкую беседу. Поговорили, какое прекрасное лето подарено им в этом году, что из книжных новинок заслуживает внимания, а что – нет, и какие сериалы обладают наиболее выраженным снотворным действием. Вкусы женщин во многом совпали.
Наконец, когда официант убрал тарелки и поставил перед ними кофейные чашки тончайшего фарфора, Северина после небольшой паузы предложила перейти к делу.
– Это деликатный разговор, и прошу отнестись к нему со всем возможным спокойствием, – сказала она осторожно. – Дело в том, что мне известно, кто отец вашего ребенка.
– Вот как?
Инга почувствовала, как сердце забилось быстрее. В свое время любовник проявил благородство и признал отцовство. Но Инга не злоупотребляла этим, пусть во вред себе. Бог знает, скольких компенсаций она лишилась, потому что никогда не показывала на работе Гришино свидетельство о рождении. Только в школу отнесла копию, и все. Но так или иначе, какое до этого дело Северине?
– Простите, что так бесцеремонно вторглась в вашу жизнь, но обстоятельства вынудили меня к этому, – продолжала Северина.
– Не понимаю вашего интереса. Я давно не поддерживаю отношений с отцом моего ребенка.
– Да, это мне тоже известно. Поверьте, я далека от того, чтобы оценивать вашу жизнь, или что-то в этом духе. У меня к вам чисто деловое предложение.
– Слушаю вас.
– Не хотите подать на алименты?
– Боже, зачем? Наши отношения давно закончились, но отец Гриши помогает финансово.
– Неужели? – Северина ядовито засмеялась. – Насколько мне известно, если отец не живет с ребенком, он должен отдавать на его воспитание двадцать пять процентов от всех своих доходов. Это закон. Не спрашиваю, сколько он вам дает, но скажу, сколько зарабатывает.
Достав из сумки самую простую пластмассовую ручку, Северина размашисто написала цифры на обороте Ингиного резюме и подвинула к ней листок. Если бы Инга была менее сдержанным человеком, то присвистнула бы.
– Итак, вы получаете двадцать пять процентов от этой суммы?
Она покачала головой.
– Пять. А вернее, ноль пять. Но я сама неплохо зарабатываю.
– Какая разница, сколько вы получаете! Речь идет об ответственности отца! О том, что он не выполняет свои обязательства.
Инга промолчала. Характер бывшего любовника был ей известен. Как бы открытый и щедрый человек, на самом деле он был закоренелым эгоистом и не делал ничего, что могло бы как-то отразиться на его комфорте. Инга прекрасно понимала, что он переводит ей лишь тот минимум, который позволяет ему успокоить свою нетребовательную совесть. Но она не думала, что этот минимум такой минимальный. Такая ничтожная часть от его доходов. Если Северина ее не обманывает.
– Вот видите, – продолжала бизнес-леди. Чтобы дать Инге переварить информацию, она подозвала официанта и заказала еще кофе, а когда он уже отправился за ним, вернула и попросила два бокала вина.
– Как бы то ни было, родить ребенка было моим решением, – сухо сказала Инга, – он меня об этом не просил. Ответственность целиком лежит на мне. Мы никогда не были женаты, не планировали семейную жизнь, он не давал никаких обещаний. Я знала все, как есть. Поэтому то, что он записал Гришу на себя и периодически дает деньги, это акт доброй воли, за который я должна благодарить человека, а не подавать на него в суд и позорить.
– А почему бы и нет? Все знают, что у вас есть внебрачный ребенок, пусть узнают, что и у него тоже.
– Но у меня нет жены, которую я обманывала, – засмеялась Инга.
– Видите ли, сначала я не хотела лично встречаться с вами, думала поручить это своему адвокату. Теперь вижу, что интуиция меня не подвела. Не сердитесь на меня за бесцеремонность, но я вас слушаю, и просто зла не хватает! Что значит ответственность лежит на вас? Вы его насильно заставили? Или тайно, пока он спал? Или он не знал, откуда берутся дети?
Инга невесело усмехнулась.
– Об его ответственности можно было бы подискутировать, если бы вы его обманули в плане контрацепции. Солгали бы, что принимаете таблетки или что-то в этом духе. Но ведь не было такого? Вы были слишком молоды и еще не настолько разочаровались в жизни, чтобы удовольствоваться ролью матери-одиночки. Верно?
Инга пожала плечами. Следовало поблагодарить Северину за обед и гордо уйти, но какая-то сила удерживала ее на месте.
– Допустим, вы хотели с помощью ребенка переманить его к себе и пошли на обман, – рассуждала Северина, пригубив вина, – допустим. Но это значит только то, что он заронил в вас ложные надежды, дал понять, что брак между вами возможен. Значит, ответственность с него не снимается. Но я почему-то склонна думать, что ваш сын появился на свет просто потому, что его отец слишком много заботился о своем удовольствии и слишком мало – о вашей безопасности. Верно?
Чувствуя, что щеки покрываются предательским румянцем, Инга кивнула.
– Мужчина не несет ответственности за ребенка только в одном случае. Когда снимает проститутку. Это разовая коммерческая акция, и производитель берет все риски на себя, включая их в стоимость услуги. Но у вас же было иначе, верно? Это была любовь.
– Да, – сказала Инга глухо, – это была любовь.
– Вот видите. Я не говорю, что вы сами были почти ребенком и ему следовало учесть это обстоятельство. Если уж совсем недостаточно супружеских ласк, ему следовало обратиться к профессионалкам, а не губить жизнь юных девушек. Но он пошел на внебрачную связь, значит, ответственен за ребенка точно так же, как и вы.
– Теоретически вы правы. Но на практике… Как говорится, дьявол в деталях.
– Возможно, вы опасаетесь потерять в деньгах? Мол, двадцать пять процентов отщипываются только с официальных доходов, а у него девяносто процентов из кармана в карман. Не волнуйтесь. Мы предоставим вам лучшее юридическое сопровождение. Найдутся свидетели, готовые подтвердить, какие гонорары они ему выплачивали. Наши адвокаты убедят суд, что, если доходы тайные, это совсем не значит, что ребенок не имеет права на четверть от них.