– Пока не знаю. Сейчас муж больше нуждается в моей заботе, чем дочь.
– Он болен? Нужна помощь?
– Слава богу, со здоровьем все в порядке. Но быт, сами знаете… Мужчины беспомощны в этих вопросах.
– Нда? Не стану спорить. Кстати, вам понравилась кухня? Давайте закажем еще что-нибудь. Может быть, фрукты?
Александра больше восхищалась изысканными интерьерами и профессионализмом официантов, чем вкусом блюд. Хотя она на подсознательном уровне и недолюбливала великую кулинарку Северину, вынуждена была признать, что в ее сети демократичных кафе кормят гораздо вкуснее, чем в этом пафосном месте.
– Хорошо, давайте фрукты, – вдруг выпалила она.
Пора поблагодарить за приятно проведенное время и уйти. Зачем она медлит? Просто Мешков – это мечта, сказка, и так не хочется возвращаться в реальность…
Они так заболтались, что Александра оказалась дома только в шестом часу. Время летело незаметно, и, взглянув на циферблат, бедная женщина едва не упала в обморок. Витя может позвонить в любую секунду.
Он всегда звонил ей перед уходом с работы, чтобы она, зная примерное время пути, все рассчитала и готова была подать обед, как только он вернется домой и приведет себя в порядок.
Александра бросилась делать уборку, потом спохватилась, что еще в нарядном платье, и стремительно переоделась.
Он всегда приезжает в разное время, зависит от того, сколько операций и посетителей. Если ориентироваться на среднее арифметическое, около часа в запасе у нее есть. Включаем форсаж, засмеялась Александра.
Уборка в турбо-режиме понравилась ей. Может быть, стоит внедрить эту методику? Хотя бы через день. Не рассусоливать, нежно протирая каждую завитушку на мебели, а раз-раз – и все готово! И вообще, где была моя голова, когда я выбирала резной гарнитур? Была бы горничная, еще можно было бы как-то объяснить это решение, но покупать мебель, зная, что по полдня ползать вокруг нее с тряпкой придется лично тебе…
Сколько приключений Ани она могла бы написать… Пока Александра занималась хозяйством, все время думала об Ане, иногда ей в голову приходили умные мысли, интересные повороты сюжета, но к концу уборки она благополучно все это забывала и садилась за макбук с пустой головой.
Устранив самые грубые нарушения порядка, так что Витю можно впускать в квартиру, Александра успокоилась и принялась за кухню уже в обычном ритме. Но сегодня вместо книги в голову шли воспоминания о Мешкове, причем не об их теперешнем знакомстве, а об ее давней влюбленности. Как много она, оказывается, забыла…
Александра хихикнула и потянулась за планшетом. Мешков теперь у нее в друзьях, и она с нежностью посмотрела на его фотографии, особенно времен молодости. Страшно подумать, на что они с Лидкой готовы были пойти, чтобы получить эти фотографии! С каким невероятным трудом они добывались! А потом происходило святотатство: Лида брала дешевый детский значок, снимала пластиковую крышечку, выбрасывала бумажку с картинкой из мультика или пионерского детства, аккуратно вырезала из фотографии лицо кумира и вставляла в значок.
А нынешним фанатам раздолье: листай – не хочу.
Но именно недоступность придавала черно-белым фотографиям главное очарование и доставляла советским девчонкам ту радость, которой не знают современные дети.
Тут Александра посмотрела на часы в верхней строчке айпада и забеспокоилась. Десятый час, как говорится, а Виктора все нет! Набрала его номер, но он оказался недоступен.
Закусив губу, она принялась расхаживать по комнате и только поймала себя на мысли, что не переживает действительно, а заставляет себя переживать, поскольку хорошая жена, как раздался звонок в дверь. Ну, наконец-то! Александра побежала открывать.
Первым вошел невзрачный мужчина и, наскоро представившись, мазнул перед ней каким-то удостоверением. Слава богу, сразу вслед за ним она увидела Виктора, на первый взгляд живого и здорового.
– Сашуля, не пугайся, – быстро сказал он, – это люди из следственного комитета, они должны провести у нас обыск.
– У нас? – она вцепилась в край шкафа, чтобы не упасть.
Все это представлялось дурным сном. В их семейный дом, так заботливо ею созданный и опекаемый, вдруг являются чужие люди и начинают распоряжаться, как у себя.
Она посторонилась, впустила следователя и еще двоих мужчин, которых от волнения не сумела разглядеть. Александра взяла Виктора за руку.
– В чем тебя обвиняют?
– Естественно, во взятке. Во взятках, – поправился он и улыбнулся.
Муж выглядел неправдоподобно хорошо и спокойно для человека, против которого только что открыли уголовное дело.
– Что же будет? – шепнула она. – Тебя арестуют?
Виктор покачал головой:
– Нет, старая добрая подписка о невыезде. Пока в нашей жизни мало что изменится, а эта бодяга, – он тоже перешел на шепот, – будет тянуться, скорее всего, до бесконечности и ничем не кончится. Обвинения-то смехотворны, я тебе потом расскажу.
Александра только вздохнула.
Смехотворны-то смехотворны, но взятки Витя брал всю жизнь. Она была бы очень наивным человеком, если бы думала, что они так хорошо живут на одну докторскую зарплату. Господи, да разве ей нужны были эти деньги! Поначалу она суеверно думала, что, принятые у больных людей, они не принесут счастья, а потом как-то привыкла. Ей нравилось чувство уверенности, что тебе всегда хватит денег до зарплаты, и возможность выбрать то, что действительно по вкусу, а не то, на что хватает денег. И, конечно, гораздо приятнее жить в большой квартире с высокими потолками, чем в хрущевской живопырке, а лето проводить на нормальной даче со всеми удобствами, а не в картонной коробке на шести сотках. Но она готова была бы обойтись без всего этого и влачить полуголодное существование бюджетника. Правда, ей пришлось бы работать на целую ставку, брать классное руководство, но, может, это было бы интереснее, чем постоянно хлопотать вокруг Витиной задницы!
Витя убедил ее, что берут все, и к врачу, который оперирует бесплатно, народ просто не пойдет. Потому что какой толк от идиота? А если вдруг люди «просекут фишку» и повалят, то восстанут коллеги, которым если что в жизни абсолютно не нужно, так это демпинг. Еще с двадцатых годов, говорил Виктор, с гениального изобретения наркома Семашко, одной рукой провозгласившего бесплатную медицину, а другой начертавшего гениальный лозунг – «Врача накормит больной!». Для прикрытия полного идиотизма ситуации извлекли из глубины веков побитый молью труп Гиппократа. Так вот, еще с тех пор в медицине сложились определенные правила игры, и нужно или их соблюдать, или отправляться в районную поликлинику, где извилины твоего мозга станут прямыми, как нотный стан.
Медицина вообще большей частью состоит из парадоксов, и один из них тот, что кристально честному дураку значительно легче погореть на взятке, чем матерому мздоимцу. Хотя бы потому, что у него нет опыта, а в медицине опыт важен, как нигде. Витя приводил поучительный пример, как к ним поступил работать молодой хирург, очень активный и грамотный. Он хорошо оперировал и никогда не брал, что, естественно, бесило окружающих. В общем, его сожрали за полгода, причем подставили очень зло и некрасиво. Он сделал банальный аппендицит и положил косметический шов. Больная, вне себя от счастья, сунула ему в карман приличную сумму. А потом палатный врач на перевязке сказал ей, что шов не косметический, а обычный. Пациентка откуда знает? Ну и понеслось… До суда не довели, но уволили с треском.
Кроме того, горячился Витя, неужели он не имеет права получать за свой труд адекватное вознаграждение? Если люди не требуют у правительства достойного заработка для врачей, пусть платят из своего кармана! Это справедливо. Есть еще один момент, – продолжал он наставительно, – человек умен на ту сумму, которую он получает за свой труд. Возможно, если дураку платить огромные деньги, он так и останется дураком, хотя любая гипотеза требует проверки, но совершенно точно, что если выписать из Германии, например, самого компетентного врача и посадить его здесь на российский оклад, он стремительно превратится в идиота и будет лечить ничуть не лучше среднестатистического участкового.
Александра сочла систему аргументов мужа убедительной и быстро привыкла к достатку. Много лет она вообще не думала, откуда и каким путем у них берутся в доме деньги, считая, что все так и должно быть.
И что в итоге? По ее дому расхаживают чужие люди, выворачивают ящики, бесцеремонно выставляя на показ ее белье… Стоили деньги этого унижения?
Пришли соседи, приглашенные в качестве понятых. Когда Александра увидела ту тощую бабу с помятой физиономией, которая всегда хамила ей, у нее тяжело заныло сердце. Вторая, пожилая дама, раньше симпатизировавшая Александре и поддерживавшая все ее начинания по благоустройству подъезда, вела себя нейтрально, будто видела соседей первый раз в жизни, а от тощей исходила такая мощная волна злорадства, что Александра предпочла отойти подальше.
Пожилая дама проявляла деликатность, отводила глаза от содержимого шкафов и комодов, а тощая впивалась во все любопытным взглядом.
Как хорошо, что она успела прибраться, подумала Александра, хотя об этом сейчас следовало беспокоиться меньше всего, по крайней мере, все видят, что она хорошая хозяйка.
Ничего опасного для Вити в квартире не было. Большая часть ее драгоценностей и крупная сумма денег лежала в банковской ячейке, ключ от которой висел у Александры на связке вместе с ключами от дома, дачи, почты и велосипедного замка.
Александра терпеть не могла захламлять квартиру, пришедшие в негодность вещи безжалостно выбрасывала, поэтому обыск закончился относительно быстро. Она предложила сотрудникам чаю, но те отказались.
Витя сел читать протокол обыска, а Александра заметила, что тощая соседка с самым непринужденным видом тянет руку к ее туалетному столику, собираясь под шумок прикарманить, что попадется.
Александра внушительно кашлянула. Та быстро убрала руку за спину и смерила хозяйку дома презрительным взглядом, Странно, но почему-то чем ничтожнее человек, тем больше в нем высокомерия: