— Во всяком случае, я на это надеюсь. Бы собираетесь отправить зонд прямо сейчас?
— Да, все уже готово — если только не возникнет сложностей с той частью дела, которая зависит от вас.
— Никаких. Как раз сейчас мы собирались отправить свой — от аборигенов пришел сигнал о готовности.
— А можно запустить оба зонда сразу?
— Без проблем. Но мне кажется, что ваш лучше будет опустить в паре миль от нашего стандартного места и сделать это ночью. Мы уверены, что местные аборигены — существа дневные. Не стоит пугать их вашими химическими реакциями, особенно если от них будет много шума и запаха.
— Или еще чего-нибудь, что мы просто не ожидаем. Хорошо, вы правы. Мне следует подождать, пока ваша торговая операция завершится, или же постараться обернуться до ее начала?
— По-моему, это не имеет особого значения. Не помню, будет там ночь или день, когда зонд с товаром достигнет цели, — в кабинете наверху есть таблица для подобных расчетов, надо будет свериться. Если сейчас день, мы запустим свою, а вы подождете, если же ночь, вы будете в очереди первым.
— Хорошо.
— Управление зондом следует осуществлять отсюда — в обсерватории есть только один пульт. Впрочем, это не слишком важно, поскольку все равно вам придется работать практически вслепую. Я поднимусь наверх и сообщу о вашей деятельности, а то у нас вокруг планеты сейчас установлены детекторы, и незачем давать операторам повод вообразить, что это аборигены вышли в космос.
— А с их стороны была какая-нибудь активность?
— Да нет. В последние три или четыре года мы часто улавливали радиоизлучение, но пока что частота его была постоянной. На всякий случай мы оснастили наши зонды пластиковым покрытием, поглощающим излучение детекторов, работающих в радиодиапазоне, и пока никаких проблем не возникало. Аборигены используют всего дюжину различных частот, и мы сделали защиту от каждой: когда они переходят на другую, мы просто используем соответствующий зонд. Если они станут использовать в одном районе волны разной длины, тогда нам придется обзаводиться совсем неотражающим покрытием. Это будет даже проще — только гораздо дороже, я выяснил это, когда делал такое покрытие для «Кареллы». Интересно, что мы будем делать, если они начнут использовать инфракрасное излучение? Температура наших зондов настолько выше температуры планеты, что в инфракрасном спектре они будут светиться как сверхновые.
— Ну, можно спускать их не сразу, а некоторое время подержать в космосе и подождать, пока не остынут, — хором ответили Кен и техник.
— Или посылать их не с корабля, а прямо отсюда, как и делали раньше, — добавил последний. Ладж Драй на это ничего не ответил.
— Ему же нужен целый научно-исследовательский центр, — заметил техник, когда дверь закрылась. — А он настолько подозрителен, что нанимает не больше одного специалиста за раз и очень быстро увольняет их.
— Так я не первый?
— Вы первый, кто задержался так долго. До вас была еще пара других, но боссу показалось, что они суются в его дела, так что я даже не успел выяснить, какие у них были планы. Я, конечно, не ученый, но любознательность мне не чужда — так что давайте запустим эту железяку в космос, прежде чем он передумает относительно ее отправки.
Кен ответил согласием, но держался в стороне, пока техник подключал контрольные блоки в цепь главного направляющего пуча, дававшего возможность работать с двумя многофазными сигналами. Оба зонда пойдут достаточно близко друг от друга, так что одного луча хватит. Механик только что сообщил ему очень интересную вещь: Кену и в голову не приходило, что до него на эту работу уже нанимали других. В некотором смысле это даже хорошо — предыдущие наверняка не были агентами отдела по борьбе с наркотиками, иначе Рейд сказал бы ему об этом. Так что его легенда даже лучше, чем он предполагал. Возможно, Драй уже немного привык к тому, что в его деле время от времени появляются посторонние лица.
Но что именно известно технику? Судя по всему, он здесь работает уже довольно давно, и Драй явно не боится сболтнуть лишнее в его присутствии. Вполне возможно, что его удастся превратить в очень ценный источник информации — но с другой стороны, такая попытка будет чрезвычайно опасной, ведь с легкостью может оказаться, что в обязанности техника входит и наблюдение за тем, что делает Салман Кен. В целом же техник держался молчаливо и сдержанно, да и Кен до сих пор не обращал на него особого внимания.
Сейчас техник был просто специалистом. Он устроился на подставке перед контрольной панелью, держа щупальца на различных переключателях и верньерах. Нарастающий гул означал, что вакуумные трубки постепенно нагреваются. Через некоторое время техник чуть повернул рукоятку, и зонд, переоборудованный Кеном, плавно поднялся с опор. Тогда он произнес, не поворачивая назад глаз:
— Вам лучше будет пройти в дальний конец комнаты. Я подгоню зонд туда, и мы вместе протестируем микрофон и динамик. Я знаю, что вы не собираетесь их использовать, но пусть на всякий случай будут в рабочем состоянии.
Кен последовал совету и начал тестирование системы с проверки звуковой аппаратуры, а затем занялся записывающими устройствами и прочим содержимым грузового отсека. Это оборудование должно было помочь в наблюдении за химическими реакциями, оно включало фотоэлементы и пирометры, а также газовые насосы, подсоединенные к колбам с препаратами для контрольных тестов. Все находилось в рабочем состоянии и было надежно закреплено на своих местах.
Убедившись в этом, оператор вернулся за пульт управления и подвел зонд к воздушному шлюзу в стене ангара. Дверь шлюза медленно задвинулась, и из шлюзовой камеры начал откачиваться воздух, чтобы зонд можно было вывести в почти чистый вакуум, что окружал Меркурий. Без каких-либо затруднений оператор отвел аппарат подальше от планеты, после чего переключил управление на курсовой радиолуч, соединяющий станцию с промежуточной орбитальной базой, расположенной возле самой Земли. С этого момента можно было ни о чем не беспокоиться — по крайней мере, до тех пор как зонд приблизится к планете.
Техник поднялся со своего места и повернулся к Кену.
— Я пойду вздремну, — сказал он. — Вернусь ближе к тому времени, когда наш зонд доберется до места. Если есть желание, вы можете сами произвести первое приземление. Зонд доберется до Третьей примерно через полтора ее оборота, а поскольку сигнал наверняка был отправлен, когда в том месте был день, совершать дополнительные маневры мы не станем. Так что до скорого. Вызовите меня, если я вам понадоблюсь.
Кен знаком выразил согласие.
— Хорошо. И спасибо вам большое. Вас ведь зовут Оллмер, я правильно помню?
— Да, Фет Оллмер, — на этом техник оборвал разговор и исчез за дверью. Изящная легкость его движений свидетельствовала о том, что он уже прекрасно адаптировался к небольшой гравитации Меркурия. Салман Кен остался, погрузившись в глубокую задумчивость.
Почти бессознательно он устроился на сиденье, только что покинутом Оллмером, и невидящим взглядом уставился на индикаторы перед собой. Кен с горечью сознавал, что основной его проблемой является склонность интересоваться двумя вещами сразу. С одной стороны, это не так уж плохо — непритворная поглощенность проблемой Третьей планеты будет лучшей защитой от любых подозрений относительно его истинной цели. Беда лишь в том, что этот интерес мешает ему сконцентрироваться на выполнении главной задачи. Последние несколько часов Салман Кен думал исключительно о проблемах дальнейших исследований, и лишь замечание Оллмера заставило его вспомнить о своем долге.
Он ожидал, что Оллмер окажется техником-профессионалом, но то, что тот ему только что сообщил, оказалось для Кена сюрпризом. Сам Кен пропустил мимо ушей намеки Драя относительно некоторых особенностей жителей Третьей — сам Драй явно не собирался делать из этого какие-то выводы.
Но не мог же он быть таким идиотом? В отличие от Кена, он отлично представлял расстояние до этой планеты, а также скорость зондов — он же говорил, что уже много лет занимается здесь торговлей. Так для чего Ладж Драй старается казаться глупее, чем он есть на самом деле?
Впрочем, одно объяснение все же существует. Возможно, Кена уже подозревают и таким образом его просто стремятся вывести на чистую воду. Но почему тогда техник выдал ему свои познания? Или он пытается втереться в доверие к Кену, чтобы тот стал более общительным? Если так, то Фет — самый опасный из обитателей базы, ведь он больше других общается с Кеном, и ему проще шпионить за новым исследователем. С другой стороны, вполне может быть, что этот парень абсолютно ни при чем и даже не ведает, что компания Ладжа Драя занимается контрабандой. В этом случае его последние слова могут означать только одно — искреннее желание помочь.
Увы, на данный момент нет никакого способа определить, какое же из этих предположений верно. Поэтому Кен в конце концов решил оставить бесплодные размышления, порожденные недостатком информации. Тем более что возникла еще одна неотложная проблема, требовавшая к себе внимания. Несколько индикаторов на панели слежения за зондом начали колебаться, указывая на изменение обстановки.
За последние два дня Кен неплохо ознакомился с управлением и поэтому сам уже мог определить, что означают эти сигналы. Судя по всему, температура и давление в грузовом отсеке зонда начали снижаться. Конечно, это и должно происходить, ведь система подогрева сейчас не работает, и по мере охлаждения газа падает давление. Тут он сообразил, что при температуре Третьей сера должна будет замерзнуть. Выпав из воздуха, она ровным слоем осядет на образцы. Здесь надо было что-то придумать.
На самом деле давление падало в основном из-за утечки воздуха, возникшей из-за того, что дверь отсека остыла, уплотнитель сжался и начал пропускать воздух наружу. Кен, однако, об этом не подумал — он повернул соответствующий рычажок, отчего дверца открылась полностью и давление в грузовом отсеке тут же упало до нуля. Температура перестала снижаться — теперь все измерительные приборы были изолированы вакуумом, а охлаждающий эффект от утечки остатков газообразной серы в межзвездное пространство не стоил даже упоминания. Проверив датчики подогрева тестовых веществ, Кен обнаружил, что здесь царит полный порядок. Немного подумав, он довел магний и титан до температуры плавления. Уверившись таким образом, что от загрязняющих примесей они очищены, насколько это возможно, он снова позволил им остыть. Между тем зонд продолжал свой путь, легко пережив лишнюю нагрузку на мощность силовых установок.