— Спасибо, месье, вы не пожалеете. Что же касается моей сестры…
— То она тебя не покинет, дружок. — Молодая девушка поднялась со стула.
— Мадемуазель Грандье, вы готовы испытать мучения Ледяного ада, нечеловеческую усталость, лишения, пытку холодом?!
— Наш отец умер, завещав своим детям отомстить за него, и я буду всюду, где спрячутся его убийцы.
Девушка сказала это так спокойно и с такой решимостью, что молодые люди с уважением склонили головы перед ее мужеством, не находя, да и не ища возражений.
— Будьте спокойны, я не стану обузой, — понимая, что победа осталась за ней, продолжала Марта. — Мой бедный отец воспитал меня по-спартански, на американский лад. Я сильная, закаленная, занималась многими видами спорта… Теперь последнее: после нашего разорения у нас все же осталось немного денег, примерно десять тысяч франков. Мы с братом вносим их в ваше предприятие и становимся вашими компаньонами.
— Мадемуазель, — поклонился журналист, — ваше слово — закон. Принимаются все предложения. Но к отъезду в Америку нужно быть готовыми через неделю.
— Мы уже готовы! — одновременно воскликнули брат и сестра.
— А ты, Леон?
— Мне нужно три дня, чтобы сделать «золотой» компас.
— Замечательно. Я жду важную новость. Она не поступит раньше, чем через сорок восемь часов. Эта новость заставит нас либо ускорить, либо отложить отъезд. Как только она придет, я вам сообщу.
Брат и сестра вернулись на виллу «Кармен», которую они вскоре должны были навсегда покинуть. Леон Фортэн заперся у себя в лаборатории и с рвением взялся за работу. Его родители, расстроенные скорым расставанием с сыном, но понимавшие, что это необходимо, стали готовиться к отъезду в Бретань.
Поль Редон, вернувшись в Париж, накупил массу литературы об Аляске и Клондайке, чтобы во время путешествия через океан ознакомиться с этими местами. Затем он получил в Лионском кредитном банке заграничный аккредитив и принялся собирать чемоданы, не говоря никому ни слова о предстоящих переменах в своей жизни.
В сборах два дня пролетели как одно мгновение. Правда, Поль уже начал было беспокоиться из-за отсутствия телеграммы; впрочем, беспокойства оказались напрасными: к концу второго дня пришла и телеграмма. Прочитав ее, журналист, не медля ни минуты, запер чемоданы, вызвал омнибус из Западной железнодорожной компании и отправил багаж в камеру хранения вокзала Сен-Лазар. После этого Редон, тщательно проинструктировав служанку, пошел пешком на Западный вокзал. Один знакомый, встретив его с сумкой через плечо, спросил, далеко ли он едет.
— О, недалеко, в Мезон-Лаффит, — небрежно ответил репортер.
В Мезон-Лаффит Поль прибыл поздно ночью. Его уже ждали, предупрежденные телеграммой, Марта Грандье с братом, Леон и старики Фортэн. Увидев журналиста, каждый понял, что решающий момент близок. После приветствий Редон вынул из кармана телеграмму и прочел следующее:
«Бремен, среда, 5 мая 1898 г., 2 часа пополудни.
Сообщники из «Красной Звезды» отплыли сегодня утром на пакетботе «Кайзер Вильгельм», назначением Нью-Йорк, затем Канада, Клондайк. Отплываю с ними. Буду преследовать до конца. Адресуйте корреспонденцию Ситка-Ванкувер, потом Доусон-Сити.
— Поняли? — спросил Редон. — Вижу, что нет. Хорошо, расскажу вам одну историю.
И репортер, вызывая восхищение пораженных слушателей, подробно рассказал все свои приключения с того момента, как он сделал слепки со следов убийцы в саду на улице Сен-Николя, до радостной встречи с Леоном у стен прокуратуры Версаля. После вопросов, объяснений и демонстрации документов, касающихся «кавалеров Красной Звезды», Поль сказал:
— Завтра в шесть мы уезжаем; сначала поездом до Гавра, а потом на пароходе в Америку. Итак, в путь. Нас ждут великие дела!
Часть вторая«КОРЗИНА С АПЕЛЬСИНАМИ»
ГЛАВА 1
Страна золота. — Незнакомый край. — Миллионеры. — Золотая лихорадка. — Первые золотоискатели. — Кормак на Клондайке. — Бескорыстие Огилви. — Нищета и миллионы. — Преодоление. — Много званых, но мало избранных.
Клондайк — маленькая речушка, приток Юкона, реки-гиганта Ледяного континента. Сегодня Клондайк знают все, но еще два года назад это географическое название было известно лишь узким специалистам и местным жителям сей благословенной земли.
Клондайк — это Эльдорадо страны снегов и вечной мерзлоты, это «Золотое море», открытие и разработка которого разорила бы все золотые биржи мира, это Ледяной ад, где погружаются в пучину отчаяния и сходят с ума. Здесь властвуют пятидесятиградусные морозы, с громовыми раскатами трескаются от холода скалы, здесь масло приходится рубить топором, здесь жидкий металл меркурий приобретает твердость свинца, а жизнь кажется невозможной. Но, несмотря на ужасы Ледяного ада, на его кругах долгими полярными ночами яростно трудятся тысячи грешников, мучимых одной страстью — найти золото.
Вот уже два года, как в точке пересечения 64-й северной параллели и 142-го меридиана собралось множество людей всех цветов кожи и говорящих на всех языках мира, готовых на любую изнурительную работу, лишь бы докопаться до золотоносной жилы, которая сделает их богачами…
Четырнадцатого июля тысяча восемьсот девяносто седьмого года паровое судно «Портленд», возвратившись из Ситки, привезло в Сан-Франциско группу золотодобытчиков. Их было шестьдесят человек. Исхудавшие, оборванные, изнуренные усталостью и болезнями, эти люди, казалось, вынесли все Богом отпущенные человеку муки. Приехавшие немедленно отправились в банк, перед окошечком для взвешивания золота развязали свой багаж — и все засверкало золотыми искрами. Взвешивание показало, что золотоискатели привезли с собой около двух тысяч килограммов золота, то есть сто двадцать тысяч долларов, или шесть миллионов франков. Приезжие обменяли драгоценный металл на доллары и сразу же заговорили о том, чтобы вернуться обратно.
Их спросили, откуда они. «С Клондайка», — отвечали охотники за золотом. Рассказы об адских мучениях, о лютой зиме, проведенной в палатках, о цинге, о смерти товарищей, об изнуряющей работе заставляли трепетать слушавших.
— Ужасно! — восклицали одни.
— Но золото? — спрашивали другие.
— Оно повсюду, — отвечали первопроходцы.
И это было правдой.
Гости заразили золотой лихорадкой весь город, затем новость с быстротой молнии распространилась в Канаде, Соединенных Штатах, на берегах Атлантики. Услышала об этом и старушка-Европа… За несколько дней Клондайк и его мелкие притоки стали известны целому свету. Первопроходцы дали названия этим ручейкам и речушкам. Самые богатые среди них: Ханкер, Эльдорадо, Бэр и Бонанза[6].
Наступило удивительное время: люди покидали насиженные места и ехали в Америку. Там, в Сан-Франциско и Ванкувере, их ждали пароходы — начиналась новая жизнь. Торговцы, ковбои, клерки, судейские, промышленники, авантюристы, моряки, ремесленники — все становились золотоискателями, все верили в успех, всем мерещились горы золота. О тех, кому повезло, рассказывали легенды. Таким человеком-легендой стал и некий В. Кармак — ему посчастливилось открыть Эльдорадо-Крик.
Вот уже двадцать лет Кармак искал золото. Движимый лишь одним желанием, терзаемый лишь одной страстью, он никогда не отчаивался. Раскапывая мерзлую землю, Кармак время от времени находил крупицы золота. Это позволяло ему продолжать поиски.
Неподалеку от несгибаемого старателя, примерно в ста милях к югу от него, в лагере Фортимайл, работали еще тысяча человек. Привлеченные, как и Кармак, рассказами индейцев о богатых залежах, эти люди относились к одинокому скитальцу со снисходительной жалостью, считая его немного тронутым. Сами они, прилежно трудясь, находя немного золота и не замахиваясь на большее, влачили в общем-то жалкое существование.
Однажды в августе Кармак, работавший со своим шурином-индейцем Тэгиш, намыл золота из одной пробы на целых триста франков. Это его удивило, он покопал поглубже, в следующей пробе оказалось еще больше. За два дня он намыл на семь тысяч франков, а жи́ла, вместо того чтобы истощиться, похоже, становилась все богаче. За неделю Кармак оказался владельцем золотого запаса примерно на двадцать тысяч франков. В это время у него кончился провиант и он отправился в лагерь Фортимайл купить сала, муки и картошки, а уезжая, шепнул о своей удаче двум-трем приятелям. Приятели сколотили группу человек в двенадцать и поехали следом за Кармаком.
Как обычно, землю разделили на участки и принялись за работу. Первые результаты были ошеломляющими. Подобного богатства никто не видел с легендарных времен Калифорнии и Австралии. Кармак и двое его ближайших друзей — старый Джон Кэзи и молодой Кларк Берри — объединили свои усилия. С Бэрри была его жена, прелестная и хрупкая как цветок, похожая на розу среди снегов. Она помогала мужчинам, и за двенадцать дней из сравнительно небольшой шахты они добыли золота на сорок тысяч франков.
Другой четверке — Джою Мак-Кнойту, Дугласу, Файру и Гартману — посчастливилось еще больше — за три недели они намыли песка на сто двадцать тысяч франков. А молодой Рид и Лерминьер поставили рекорд: за две недели из восьмиметровой шахты добыли золота на триста тысяч франков. И еще один грандиозный успех — некий одиночка за восемнадцатичасовой рабочий день намыл на тридцать шесть тысяч франков!
Все эти люди, которые до того момента получали в результате упорного труда золота не более чем на какие-нибудь пять-шесть су, казалось, сошли с ума при виде такого изобилия. Захваченные работой, они забывали о сне и еде. Однако вскоре у них кончились продукты, как когда-то у Кармака, и они вынуждены были отправиться в лагерь. При виде мешков, набитых золотом, все как один снялись с места и ринулись на Клондайк.
Именно тогда канадец Жозеф Леду, владелец лесопилки на реке Сикстимайл, почуял, что за этим регионом большое будущее, и перевел сюда, к месту слияния Клондайка и Юкона, свое предприятие. Через два года здесь вырос тридцатитысячный город Доусон-Сити.