— Что ж, попробуем. Ищи, Портос, ищи!
Но пес, не отошедший от действия отравы, лишь слабо помахал хвостом, сделал попытку встать и, жалобно заскулив, опустился на землю.
— Ну, ты видишь, что бедный песик без сил? И вообще, non bis in idem, что в вольном переводе означает: апельсины дважды в одну корзину не кладутся, — едко заметал репортер.
— Как знать! — возразил ученый.
— Что ты имеешь в виду?
— Если не в ту же корзину, то на том же участке, возможно. Раз Портос не в силах, я возьмусь за дело сам.
— Тогда поторопись, потому что я места себе не нахожу при мысли, что наши богатства уплыли вместе с обманщиками.
— Слушай, дружище, постарайся мне не мешать.
— Хочешь остаться один?
— Вот именно!
Леон повернулся к остальным спиной и стал во всех направлениях мерить шагами участок. Время от времени он нагибался, даже становился на колени, затем продолжал ходьбу. Поведение Фортэна заинтриговало друзей, но они не стали приставать к нему с расспросами. Так продолжалось около часа, затем запыхавшийся Леон вернулся в палатку, где уже был готов завтрак. За едой все хранили угрюмое молчание, подавленные событиями прошедшей ночи. Леон не произнес ни слова, только ел. В конце концов Редон не выдержал:
— Ну что? Нашел что-нибудь?
— На участке везде есть золото, но в очень небольших количествах.
— Ах, черт побери! Мадемуазель Марта, ваш участок оказался неудачным.
— Что же, ни намека на «корзинку», ни малейшего скопления самородков?
— Нет, я кое-что нашел, но боюсь начинать работы — а вдруг неудача?
— Наоборот, скорее за лопаты! Покажи место, и начнем немедленно! А ты, дружок, — обратился Поль к терьеру, — ты приносишь счастье, поэтому иди-ка с нами.
И все немедленно отправились на место, найденное Фортэном. Леон, бледный от волнения, покусывал свой рыжеватый ус. Конечно, как и все, он хотел богатства, но еще больше волновался как ученый, впервые на деле испытывающий свое изобретение. Его открытием, как мы помним, был удивительный, с необыкновенными качествами металл леониум.
ГЛАВА 8
Еще одна находка. — Случайностей не бывает. — «Корзина с апельсинами» или «миска китайских мандаринов»? — Редон отступает. — Богатство портит. — Экскурс в науку. — Лекция стоит хлороформа.
Каждый встретил известие по-своему, но главным чувством было недоверие. Добрейший Дюшато с жалостью смотрел на молодого француза, считая, что тот от пережитого шока повредился в уме. Старый Лестанг, который вот уже двадцать лет добывал золото, не мог удержаться от иронической ухмылки. Даже верный Поль Редон посматривал на друга недоверчивым взглядом.
Леон пересек участок и остановился в двух метрах от земли соседа.
— Здесь! — Голос Леона сильно дрожал.
— Ну что же, попробуем! — Репортер бодро навалился на лопату.
— Нет, это ребячество. Ничего там нет, — пожимая плечами, шепнул Дюшато старый канадец.
— Да, конечно, — с сожалением ответил тот. — Но если это доставит нашему бедному другу удовольствие…
И оба, в свою очередь, взялись за лопаты. Копали с полчаса. Яма уже значительно углубилась, вот уже скоро и вечная мерзлота… Вдруг лопата журналиста, который освоил работу землекопа гораздо лучше, чем промывку породы, наткнулась на что-то твердое и высекла искру.
— Что это? Неужели «апельсин»?
Старик бросил лопату, схватил и поднес к глазам какой-то камешек.
— Господи помилуй, да это золото! — На ладони Лестанга лежал прекрасный самородок величиной с каштан. — Если это не случайность, то молодой господин в родстве с самим дьяволом!
— Ура! — весело закричал журналист, размахивая лопатой над головой. — Мы снова богаты!
— Нет, господа, это не игра случая, это чистая наука. — Леон довольно улыбнулся.
— Вы объясните нам? — Жан Грандье не верил глазам, всматриваясь в самородок на ладони своей сестры.
— Обязательно. И особенно вам, мой юный друг, потому что я хочу сделать вас наследником моих знаний, на случай несчастья. Владея моим секретом, вы станете Королем Золота.
— О, не говорите так, мне тяжело это слышать, — попросил мальчик.
Разговор прервал возглас Дюшато, нашедшего еще один самородок. А потом еще один! Этот был величиной с персиковую косточку. Старик Лестанг, который его нашел, стал смотреть на Леона с нескрываемым страхом. Но вот самородки пошли один за другим. Канадец совсем потерял голову: новая «корзина с апельсинами»! Не иначе как дьявол приложил свою руку, а господин Фортэн продал ему душу…
Леон смеялся, слушая бессвязные речи старика, девушки радовались, а мужчины между тем продолжали работу. Конечно, эта «корзина» оказалась победнее первой. Самородков было много, но размер их колебался от ореха до вишневой косточки. Поль Редон назвал месторождение «миской китайских мандаринов». К концу второго часа работы набралось около трех килограммов, на кругленькую сумму в десять тысяч франков, что тоже было на Клондайке неслыханной редкостью. Самые взыскательные золотодобытчики были бы счастливы такой находкой.
Вторая удача неожиданно сломила репортера. Его бурная радость куда-то улетучилась, лопата и лом стали неподъемными, он все чаще останавливался отдохнуть и в конце концов вылез из колодца, в котором с ожесточением продолжали трудиться старшие компаньоны. Поль сам был удивлен своим состоянием.
«Что это, действие хлороформа, — размышлял он, — или влияние богатства? Я больше не могу работать. А главное, не хочу».
В ответ на просьбу Дюшато помочь вытащить из шахты раскопанную землю журналист извинился и сказал, что пойдет в палатку немного поспать.
— С удовольствием к тебе присоединюсь, последствия отравления все же дают о себе знать, — сказал Леон.
— И я, если позволите. — Жан с трудом держался на ногах.
— Да вы дезертиры, господа! — засмеялась Марта. — Ладно, идите, мы с Жанной за вас поработаем.
Молодые люди решили было остаться. Но девушки приказали им идти отдыхать, и они медленно побрели к палаткам. Жан Грандье вопросительно посматривал на ученого, не решаясь о чем-то спросить. Наконец он решился.
— Месье Леон, — обратился он к Фортэну, — вы обещали рассказать…
— О чем, дружок?
— О секрете вашей находки. Правда, остальных с нами нет, но мне так интересно! А другим вы расскажете после.
— Хорошо, но только сначала войдем в палатку.
Все трое уселись на складных стульях, и, удостоверившись, что никто их не видит и не слышит, Леон вытащил из кармана маленький инструмент на никелевой цепочке, похожий на компас.
— Поль, тебе по-прежнему хочется спать?
Репортер вскрикнул, узнав компас для отыскания золота.
— Смотрите, Жан, — продолжал молодой ученый, — видите эту плоскую коробочку с циферблатом и свободно закрепленной стрелкой? Странно, что она не движется, не правда ли? Можете вращать коробку, наклонять и переворачивать, стрелка останется неподвижной. Значит, это необычный компас, ведь иначе стрелка постоянно указывала бы на север. Но если я возьму в другую руку кусочек золота, она тут же дрогнет и повернется к нему. Видите, она дрожит, поворачивается вслед за самородком. Эта игрушка очень чувствительна, для нее достаточно золотой крупинки. Так она ведет себя только в присутствии золота, ни на какой иной металл не реагирует.
— Но, месье Леон, это же потрясающе! — Жан был ошеломлен. — А почему так происходит?
— Я бы тоже хотел это знать, — улыбнулся ученый. — Но, как и вы, лишь констатирую факт. Причина мне пока неизвестна.
— А из чего сделана стрелка?
— Я изобрел этот металл незадолго до кровавых событий в нашем городке. Поль окрестил его леониумом в мою честь. В тот момент мне не хотелось посвящать в мое открытие научную общественность…
— Оно в корне изменит мировую экономику, — перебил журналист. — Эта безделушка поможет найти все золотые залежи.
— Да, конечно, — согласился Фортэн. — Ведь именно она навела меня сегодня на месторождение.
— Каким образом? — полюбопытствовал юноша.
— Очень просто: я обошел участок с компасом в руке, держа его то вертикально, то горизонтально. Сначала стрелка была неподвижна, потом явно склонилась к золотоносному слою. Горизонтальное положение давало направление, вертикальное — глубину. Так что можно было судить не только о месте залегания, но и о толщине золотоносного слоя. Там, где стрелка встала строго вертикально, и обнаружилась «корзинка».
— Значит, можно забыть о пропаже, мы всегда найдем новые залежи? — Жан чуть не подпрыгивал от восторга. — Но представляю, каких трудов вам стоило открытие леониума!
— О нет, вся моя заслуга заключалась в том, что я последовательно использовал теорию замечательного русского химика Менделеева.
— Каким образом? — Глаза Жана горели от любопытства.
— Вам интересно? Хорошо, попытаюсь рассказать, не очень вдаваясь в детали. Вы, конечно, знаете об эффекте Леверье. Известный закон гласит: орбита небесного тела является производной от массы самого этого тела, помноженной на массы соседних тел и расстояние до них. Леверье предположил, что в некой точке вселенной можно вычислить планету, которой никто не видел и о существовании которой никто даже не подозревает. Он рассчитал не только место, но и массу, и орбиту подобной планеты. Так был открыт Нептун, правильность этого открытия позже подтвердили исследования Галилея.
Нечто похожее сделал и Менделеев. Химики давно уже заметили, что многие элементы по своим химическим и физическим свойствам образуют группы — хлор, бром, йод и прочие. Позднее были установлены определенные зависимости между атомным весом элемента и другими его качествами. Классификация стала более точной. Менделеев пошел еще дальше. Он составил таблицу, в которой предусмотрел места для еще не известных металлов, предсказав их открытие. Ученый вывел закон, который в общих чертах формулируется следующим образом: химические и физические свойства элементов являются периодической функцией от атомных масс этих элементов. Менделеев расположил элементы одной группы в зависимости от возрастания их атомного веса. Получилась таблица, в которой каждый элемент занимает свою клеточку, но в ней остались пустые места, которые, по утверждению русского ученого, постепенно будут заполняться. Великий химик предсказал характеристики металлов, которые еще никому не были известны.