ГЛАВА 2
Фанатики золота. — Секрет индейца. — Отъезд. — Караван. — В путь! — Ожидание. — Сопротивление журналиста. — Первая победа. — Подвиги лицеиста. — Жан и Портос. — Пир. — Кошмарное пробуждение. — Смертельная опасность.
Все золотоискатели Клондайка одержимы мечтой найти «Золотое море», богатейший «карман», который, по оптимистическим подсчетам, должен содержать драгоценного металла не менее чем на миллиард долларов.
О «Золотом море» у индейцев существует целая легенда, она стара как мир. Европейцы в нее верят. Многие пытались найти волшебные залежи, долгие годы вынося мучения Ледяного ада. Но тщетно! Настойчивые поиски кончались гибелью смельчаков. И сегодня еще неуемные души едут в эти ледяные пустыни, в одиночку пытаясь вырвать у них манящую тайну. Именно им мы обязаны открытием богатых месторождений золота. Но эти находки, которые сотрясают Золотую Биржу, мало что значат для одержимых, вечно страждущих настичь химеру, имя которой «Золотое море».
Одним из таких фанатиков был Пьер Лестанг. Он посвятил жизнь поискам золотой мечты и, странное дело, действительно мог рассчитывать на успех. И вот почему.
Долгие годы старый Пьер провел среди индейцев племени атна, может быть, наиболее недоверчивых и осторожных по отношению к белым среди всех краснокожих племен. Прожив с ними длительное время, Лестанг добился их товарищеского расположения, но — увы — не доверия. Однако он интуитивно чувствовал, что индейцы скрывают какую-то тайну. Но попробуйте что-нибудь вытянуть из этих людей с медными лицами, если их первая заповедь — держать рот на замке! Так было до предыдущего года, когда Лестангу случилось спасти жизнь вождю племени. Индеец доказал, что люди его расы умеют быть благодарными. Он сделал белого своим другом и открыл ему душу. Зная, что тот всю жизнь бьется в поисках золотого клада, он однажды сказал ему:
«Хочешь найти желтое железо?»
Надо отметить, что слово «железо» обозначает у индейцев металл как таковой, в их словаре нет специальных слов для обозначения различных видов металла: желтое железо — это золото, белое железо — серебро, серое железо — свинец и т. д.
Итак, индеец сказал:
«Хочешь желтого железа? Я отведу тебя в такое место, где его очень много, целые скалы».
Сердце старика забилось. Краснокожий дал понять, что это место очень далеко, добраться до него трудно и опасно, но возможно.
«Это “Золотое море”, конечно, конечно… — бормотал старик золотоискатель. — Нужно немедленно туда отправляться, немедленно».
«Если мой брат хочет, я повинуюсь, идем», — коротко ответил вождь.
Была зима, стояли пятидесятиградусные морозы. Они долго шли, претерпели множество лишений и все же не добрались до заветной цели. Выжили только потому, что ели сначала собак, потом кожаные ремни от нарт, затем мездру меховых одежд. В стойбище вернулись еле живыми. Лестанг понял, что нужна мощная экипировка, чтобы добраться до мечты всей его жизни.
Он покинул индейцев, вернулся на Юкон, нанялся землекопом и стал отчаянно экономить, чтобы снарядить настоящую экспедицию. Случай свел его с нашими компаньонами. Они дружески к нему отнеслись, сделали членом своей маленькой коммуны, а когда их с Дюшато засыпало землей, ухаживали, как за родным, и старый золотоискатель полюбил их всей душой. Чтобы отплатить добром за добро, Пьер Лестанг рассказал все, что знал о «Золотом море», и обещал помощь индейского вождя. Предприятие было по силам этим неунывающим людям. Услышав о возможности добраться до «золотого кармана» Юкона, новые друзья, как и он в свое время, заторопились. К этому подталкивали и обстоятельства.
Хорошо начав, наши друзья оказались перед рядом проблем: во-первых, потеря «золотой корзины», во-вторых, ужасное происшествие в шахте, когда оба канадца едва не распростились с жизнью; затем неожиданное и несправедливое трехмесячное заточение и тысячи франков штрафа. Так были потеряны месяцы летних и осенних работ. Пока Дюшато с Лестангом лежали, перевязанные, в постелях, а Поль с Леоном томились в тюрьме, девушки и Жан ухаживали за больными и старались короткими свиданиями скрасить молодым людям тягостное пребывание под замком. Наконец одних освободили, другие выздоровели, но началась ранняя и очень суровая зима.
С одной стороны, это было удобное время для земляных работ. Но с другой, наши золотодобытчики не чувствовали особого вкуса к такого рода упражнениям. А самое, пожалуй, главное заключалось в том, что окружающие стали питать к ним открытую неприязнь.
Субъекты, в которых молодые французы упорно продолжали видеть Фрэнсиса Бернета и Боба Вилсона, восстановили против них общественное мнение города. Сами же пользовались все возраставшим авторитетом. Клиенты валили толпой, игра не прекращалась ни на час, доходы росли и росли. Случалось, что Фортэн, Редон, Лестанг, Дюшато и Тоби подвергались публичным оскорблениям, перед ними закрылись двери домов, и они никак не могли набрать рабочих к себе на участок.
Нашим друзьям стало ясно, что далее оставаться в Доусон-Сити невозможно. Поэтому они с сожалением продали свои права на участок, выручив за него сто двадцать тысяч долларов. Они были довольны, хотя на самом деле эта концессия стоила вчетверо больше. Развязав себе руки, неустрашимая шестерка под водительством старого золотоискателя решила ринуться на поиски легендарного «моря».
К тяжелому походу нужно было хорошо подготовиться, что они и сделали, быстро, но с умом. Продуктов запасли вдоволь, в одежде и инструментах также не было недостатка, оружие, горючее для печки и ламп, динамит — ничего не забыли. Весь скарб погрузили на шесть нарт, причем каждые сани везли ровно одну шестую всех припасов — необходимая мера предосторожности: в случае гибели одних саней экспедиция не лишалась совсем какого-либо вида груза.
В середине ноября, в очень морозный день экспедиция выступила в путь.
Каждые нарты должна была тянуть упряжка из пяти собак. Но опытный Лестанг решил, чтобы сохранить силы собак, начало пути проделать на лошадях. Один из перевозчиков согласился за тройную плату отвезти груз на расстояние восьмидесяти миль от Доусона. В каждые нарты впрягли лошадь, и караван выступил по толстому, двадцатисантиметровому льду. Сани везли только поклажу, люди же шли пешком — дело нелегкое, требующее силы и привычки. Восемьдесят миль преодолели за шесть дней. Перевозчик с лошадьми вернулся в город. Дальше путешествовали на собаках. Впереди смельчаков ждало много трудностей, но четверо мужчин, две девушки и юноша твердо решили не отступать.
Предполагался следующий план: Лестанг приведет караван как можно ближе к тому месту, где они с индейцем остановились прошлой весной. Там выберут площадку для стоянки. Лестанг и Дюшато на одних нартах направятся в индейскую деревню, где Лестанг отыщет своего друга-вождя. Остальные будут ждать их возвращения. Когда все вновь соберутся вместе, путешествие продолжится под руководством индейца, который и приведет их к «Золотому морю» Юкона.
После пяти недель сверхутомительных усилий первая часть плана была выполнена. Теперь молодые люди и их бесстрашные подруги ждали возвращения старших товарищей, после ухода которых прошло уже две недели. Молодежь жила в палатке, один день сменял другой, не принося с собой никаких событий.
Неподвижность в арктических экспедициях грозит здоровью большими осложнениями. Чтобы их избежать, необходимо как можно больше двигаться. Леон и Марта уходили на длительные прогулки. Они шагали рядышком, под ледяным свинцовым небом, рассказывая друг другу о своем прошлом и вместе строя планы на будущее. Этот, ставший уже традиционным tête à tête[20] при сорока пяти градусах ниже нуля, по всей видимости, приносил им полное удовлетворение.
Поль Редон предпочитал оставаться в палатке около горячей печки, в окружении меховых одеял и сопротивлялся всем попыткам вытащить его на мороз. Понадобились изобретательность и упорство Жанны, чтобы заставить репортера изменить опасный для здоровья образ жизни.
— Месье Поль, — уговаривала она Редона, — вы же не оставите меня бродить одну. Пойдемте, ну немножко мужества.
— Завтра, умоляю, отложим на завтра, — нехотя отвечал из своей берлоги репортер. — Я промерз до костей. На улице, мне кажется, дышишь не воздухом, а иголками.
— Пойдемте, а то мне придется гулять одной.
— Леон и мадемуазель Марта составят вам компанию.
— Они сегодня дежурят и занимаются хозяйством.
— Тогда Жан.
— Жан на охоте.
— Опять?! Да он из железа, что ли, этот мальчишка!
— А вот вы из ваты.
— Да, из ваты, из пеньки, из хлебного мякиша и тому подобное… Вы очень находчивы в нелестных сравнениях, мадемуазель. Оставьте, я не могу и не хочу двигаться. Мне холодно, неужели не видите?
— Я хорошо понимаю, как такой образ жизни вредит здоровью, но если вы этого хотите…
Жанна, которая уже было надела лыжи, снимала их и, вздохнув, устраивалась рядом с Полем.
— Вы не идете? — удивлялся тот.
— Конечно. Я мешаю?
— Ах, что вы, мадемуазель! Мне так хорошо подле вас, ведь вы — единственный луч света в этом царстве холода и мрака.
— Именно поэтому мне отказано в удовольствии пройтись вместе с вами и подышать свежим воздухом?
— Да, я ужасное существо, я вас не стою.
— Не дурачьтесь, месье Поль. Мы же с вами друзья. Не так ли? Поэтому я решила, что, пусть даже во вред своему здоровью, буду сидеть здесь у печки, стану, как и вы, мерзлячкой, начну чихать и кашлять от малейшего ветерка и…
— Ах нет, этого я не позволю!
— Значит, вам неприятна моя компания.
— Ну как можно говорить такое! Просто я не хочу, чтобы вы из-за меня заболели.
— Что же делать? Мое здоровье в ваших руках. — Тон девушки был непривычно серьезен и решителен.
— Только чудовище может принять такую жертву! — воскликнул Поль. — Пойдемте, побежим вдыхать ледяной ветер… Я сделаю все, что захотите!