Воспользовавшись минутной заминкой, стрелки́ перезарядили оружие. Взвыв еще громче, волки снова ринулись в атаку. Стрельба возобновилась. Выстрелы в винчестере так быстро следуют один за другим, что пули летят кучно и одновременно поражают несколько мишеней. Благодаря этому замечательному скорострельному оружию защищавшимся удавалось пробивать изрядные бреши в рядах нападающих. Другими ружьями справиться с волками было бы невозможно. Некоторые волки прорывались так близко к осажденным, что те чувствовали на лице горячее дыхание зверя, а его разъяренные глаза горели на расстоянии вытянутой руки.
Но вот все патроны расстреляны. Ружья опять требовали перезарядки, а на это нужно время. Волки между тем не отступали. Как быть? Вдруг раздался голос Редона:
— Кому нужен заряженный винчестер?
Леон отдал журналисту пустое ружье и схватил готовое к бою. В следующую минуту Редон еще кому-то передал полный карабин. Работая с необыкновенной быстротой и ловкостью, журналист обеспечивал остальных заряженными винчестерами, так что стрельба не прекращалась ни на минуту. Уже отбиты две атаки. Половина врагов лежали, поверженные, на земле, многие из оставшихся были ранены. После минутного затишья раздался хруст костей и чавканье — живые пожирали мертвых.
Марте стало дурно.
— Честно говоря, я уже решила, что это конец, — призналась Жанна, обнимая подругу.
— А я, кажется, отморозил правую руку. — Жан, морщась, колотил рукой по бедру.
Чтобы стрелять, все стащили с правой руки теплую меховую рукавицу и только теперь почувствовали, что рука онемела от холода.
— А у меня правая теплая, как из печки, — похвастался Редон.
Никто не поверил.
— Попробуйте приложить руку к вашим карабинам — обожжетесь.
— Вот хитрец!
— Заряжая ваши ружья, я только и делал, что грел себе пальцы. Нашел выгодную работу! Да, а что делают эти?
— Пожирают друг друга.
— А как же пословица?[25]
— Плевать они хотели на пословицы.
— Самое время смыться по-английски, пока они пируют. Теперь эти шакалы два дня будут сыты, а за два дня мы уже доберемся до дома.
Собаки, до смерти напуганные канонадой, огнем и близостью волков, только и ждали, чтобы рвануть прочь. Экспедиция немедленно тронулась в путь.
Дорога была безрадостной. Разочарование, усталость и невеселые мысли занимали головы, в то время как ноги, обутые в короткие широкие лыжи, механически отмеряли километры. Выбившись из сил, сделали привал, разожгли печку, вскипятили снег и приготовили еду. Нужно было также накормить и привязать собак, которые, чуя близость волков, выли и стремились разбежаться. Уйти далеко от страшного пиршества не удалось, так что спали вполглаза. К счастью, ночь прошла спокойно. Отдыхали часов десять, затем снова погрузили вещи на нарты и пошли дальше. На следующий день опять те же хлопоты — собрать и разобрать палатку, разгрузить и вновь погрузить вещи, пища, собаки…
Волки больше не показывались, поэтому все приободрились. Но оба канадца хорошо знали злобный нрав и упорство этих животных, а также их ненасытность и торопили молодежь. Через тридцать шесть часов после схватки волки показались снова. Они догоняли экспедицию небольшой стаей голов в двадцать. Опустив нос к земле, звери бежали размашистой рысью.
В пятидесяти метрах волки остановились, помня о вчерашнем бое, легли и дальше двинулись ползком. Благодаря светящимся глазам, они являли собой превосходную мишень. Жан выстрелил первым, за ним последовал выстрел канадца. Два волка упали. Как бы забавляясь, Жан и Дюшато стали стрелять по очереди, при каждом выстреле еще одна тяжелая голова утыкалась в снег, так что через каких-нибудь две минуты на снегу валялось больше дюжины трупов.
Остальные волки перестали наступать, но назад не повернули. После минутного замешательства они легли на снег и, как в прошлый раз, принялись пожирать убитых. А наши герои вновь направили свои лыжи к Медвежьей пещере, где можно спрятаться и от полярного холода, и от диких зверей.
Но радоваться было рано: волки, гонимые неуемным голодом, снова начали преследовать маленький караван. Они изменили тактику и стали появляться небольшими группами по четыре-пять голов, пытаясь напасть то справа, то слева, то спереди, то сзади и прячась при малейшей опасности. Время массовых избиений прошло. Убивать зверей приходилось поодиночке, что было под силу только хорошим стрелкам — Жану, Дюшато и его дочери. Остальные ма́зали. Собаки нервничали все больше. Наконец на шестой день разразилась катастрофа.
Цель путешествия была уже совсем близко, на расстоянии двух переходов. Пока хозяева спали мертвым сном, сваленные тяжелой ходьбой и непрестанными сражениями, собаки перегрызли постромки и разбежались. Портос, конечно, за ними не последовал. Волки, бродившие неподалеку, громко взвыли и устремились на лакомую добычу. Их была целая стая. Вой, лай, хрипы стали удаляться и вскоре затихли.
Не обнаружив собак, наши друзья сначала впали в отчаяние. Но предаваться горю было некогда. Пришлось самим впрягаться в тяжелые нарты, другого выхода не было. Леон, Поль и Дюшато впряглись в сани, а девушки, Жан и Лестанг толкали их сзади. Но сначала дело не пошло. Короткие северные лыжи очень удобны для ходьбы по снегу. Когда же человек, таща такую тяжесть, изо всех сил упирается ногами, ставя носок и пятку под совсем другим углом, лыжи мешают. Но без них не обойтись, провалишься по пояс. Нужны умение и сноровка, чтобы справиться с этой задачей. Дюшато, бывавший в разных переделках, пошел легко, но Поль и Леон все время падали лицом в снег. Сначала это показалось смешным. Потом падения участились и стали очень болезненными. Молодые люди вынуждены были остановиться. Жанна и Лестанг давно уже предлагали их заменить.
— Месье Поль, поверьте, я сделаю гораздо больше, затратив значительно меньше сил. Я умею, — уговаривала девушка журналиста. — В экспедициях женщины всегда делят с мужчинами всю работу. Вы же едва держитесь на ногах! Пустите меня на свое место, я настаиваю!
— Только последний негодяй позволит женщине надеть лямку. Быть может, мне для полного счастья забраться на нарты? — упорствовал журналист.
— Уступите, месье Поль, и мы снова двинемся вперед, — увещевала канадка. — И месье Леон должен уступить свое место папаше Лестангу. Здесь нечего стыдиться.
Наконец все утряслось. Дюшато, Жанна и Лестанг тянули нарты, а Поль, Леон и брат с сестрой толкали сани сзади. Останавливались часто, но, по крайней мере, никто больше не падал, и кости были целы. Теперь, когда их жизнь зависела от них самих, предаваться унынию стало некогда. Все постарались встряхнуться. Оба канадца в такт шагам распевали старые французские песни, переходившие из поколения в поколение с героических времен, когда французский флаг гордо реял над цитаделями Квебека и Монреаля.
Подвигались медленно, идти было трудно, но усилия вознаграждались тем, что драгоценные сани с поклажей — а здесь были и провизия, и инструменты, и палатки, и одежда — остались в целости и сохранности.
Измученная, изнуренная экспедиция подошла наконец к Медвежьей пещере. Последний переход был особенно труден. Канадцы совсем выбились из сил, и их по очереди заменяли Поль, Леон, Марта и Жан. Постоянно падая, они упорно тянули груженые сани и смогли испустить только радостный стон, завидев родную пещеру.
Из последних сил разгрузили сани, разожгли печку и рухнули на спальные мешки. Никто уже не был способен приготовить еду. Через несколько минут все спали мертвым сном. Вдруг раздалось глухое ворчание Портоса, пес явно чем-то обеспокоился и даже был раздражен. Шерсть на нем поднялась дыбом. Жан сквозь сон услышал лай своего четвероногого друга. Поняв, что происходит нечто серьезное, юноша усилием воли открыл глаза и на четвереньках пополз за терьером. Добравшись до выхода, он яростно растер лицо снегом, окончательно проснулся и огляделся. Портос продолжал рычать. Жан ухватил пса за ошейник, в этот момент собака рванулась, потащив за собой хозяина, и оба скрылись в темноте.
Остальные продолжали спать.
ГЛАВА 7
После пробуждения. — Динамит! — Еще один враг. — Возможно, это «Красная Звезда». — Поиски выхода. — Золото. — Наконец-то «Золотое море». — Снова золотая лихорадка. — Возбуждение улеглось. — Неужели погибать?
Трудно сказать, сколько времени длился этот почти летаргический сон. Ясно, что не один час. Жан и Портос не возвращались, но никто не знал об их исчезновении. Вдруг земля вздрогнула и покачнулась. Пещера затрещала, как будто готовясь развалиться на части. В тот же момент раздался оглушительный взрыв, и с потолка посыпался град камней и обломков. Спящие проснулись. Вокруг стояла пыль, и все рушилось.
Чтобы понять, что происходит, необходимо было зажечь свет. Заботами месье Дюшато у каждого был необходимый «джентльменский набор»: зажигалка, трут, спички и свеча, уложенные в небольшой ящичек. Канадец первым зажег свою свечу и огляделся: спальные мешки Жана и обеих девушек оказались пустыми и холодными. Непонятное исчезновенье части экспедиции испугало оставшихся и почти заставило забыть о взрыве. Между тем последствия его были ужасны. Огромные камни устилали пол пещеры. Люди только чудом избежали гибели. Мужчины пробрались ко входу, где их ждала большая неприятность — он был завален, входная арка рухнула. Ни одной щели, даже палец не просунешь! Они оказались замурованы в пещере.
— Черт возьми, что, в конце концов, происходит?! — Журналист был не столько встревожен, сколько раздражен.
Лестанг растерянно глядел на товарищей. Дюшато был совершенно сражен исчезновением дочери. Леон тоже не знал, что думать. Редон высказал предположение, что все это нелепая случайность.
— Что-то сдвинулось в земле, — говорил он, — и произошел обвал. У нас есть инструменты, быстро разберем завал, выйдем на свободу, а там…
— Да ты принюхайся к дыму, — перебил Леон, — это же запах динамита.