Туша успела замерзнуть, и отрубить ногу с одного удара не получилось.
Торак смутно слышал рык Волка и крики Ренн, которая яростно размахивала топором.
Скоро медведь поймет, что он притворяется и пытается хитрить, и тогда настигнет его в один прыжок.
Медведь смотрел на Торака и переминался с лапы на лапу. Ударил мощной передней лапой по земле. Клацнул зубами, оскалился и прорычал: «Это моя добыча! Моя!»
Последнее сухожилие треснуло, Торак наконец оторвал ляжку от туши оленя и крикнул Ренн:
– Беги!
Никто не может убежать от медведя, особенно в сумерках и по заснеженному склону холма с поваленными деревьями. Торак не видел Ренн, подруга должна была бежать где-то ниже по склону холма, он заметил только смазанный силуэт Волка, когда тот бросился вверх, в сторону медведя.
Он развернулся. Медведь попытался с размаху ударить Волка, тот увильнул, отвлекая на себя внимание. Потом снова прыгнул вперед и вцепился зубами в ляжку медведя. Медведь взревел так, что весь воздух над Лесом завибрировал, а Волк опять увернулся от лапы, которая одним ударом могла вывернуть кишки наружу. Теперь он пятился к туше оленя, щерился и как будто звал медведя защитить добычу.
Успел посмотреть на Торака: «Беги!»
Но Торак не мог оставить брата по стае. Мешало одно – целясь топором в медведя, он мог попасть по Волку.
«Беги!» – снова выдохнул Волк.
Медведь опять повернулся к Тораку, Волк вновь попытался укусить его за ляжку. Но теперь медведь не обращал на него внимания, переминался с лапы на лапу и как будто выбирал, что лучше – разорвать Торака на куски или отогнать от добычи зарвавшегося волка. Жадность победила. Медведь повернулся к Тораку задом и рванулся за Волком вверх по склону холма.
Волк, перепрыгнув через тушу оленя, растаял в сумерках, а медведь, раскидывая ветки и переворачивая камни, рычал: «Это моя добыча!»
Последнее, что видел Торак после стычки: медведь бродит вокруг туши оленя и клацает зубами, как будто отгоняет хищников от добычи.
Торак шумно выдохнул, ему хотелось рассмеяться, но смех превратился в судорожные всхлипы. Его затрясло.
В памяти замелькали картинки из прошлого. Демон-медведь возник из темноты. Отец Торака лежит на обломках убежища и хватается за его руку… Это было пять лет назад. Торак тяжело сглотнул ком в горле.
После чего взвалил на плечо ляжку оленя и пошел вниз по склону искать Ренн.
Убежище устроили у подножия Щита, там, где нависающие над землей камни могли укрыть их от возможной опасности.
Торак рискнул развести небольшой костер и закоптить добытую ногу оленя. Голяшку отдал Волку, который к этому времени вернулся и жадно сверкал глазами после встречи с медведем.
Ренн, как подношение хранителю племени, затолкала сухожилия под камень и пошла собирать ветки для костра.
С тех пор как Торак нашел ее, оцепеневшую от ужаса у подножия холма, она ни словом с ним не обмолвилась.
Молчание все тянулось и тянулось, первым его прервал Торак.
– Хватит, Ренн, – сказал он. – Перестань дуться, как маленькая.
– А ты больше никогда так не делай! – огрызнулась Ренн.
– Послушай, я знаю, что не должен был…
– Он мог тебя убить!
– Но не убил же!
– Хотел украсть добычу медведя? Умереть хотел?
Ренн попыталась поднять и подтащить к костру большую ветку, Торак хотел ей помочь, но она отмахнулась и встала, уперев руки в бока.
Ренн стояла и смотрела в никуда, костер был в нескольких шагах от нее, снег не отражал света с неба, но Торак все равно видел, что ее трясет.
«Что я сделал?» – подумал Торак.
Он подверг подругу и Волка смертельной опасности. Ради чего?
– Ренн, прости, я повел себя как последний дурак.
– Да, именно так! Именно как дурак!
– Даже не знаю, что на меня нашло.
– Не знаешь? А я думаю, что знаешь! Ты изменился! Стал совсем другим после того, как ударила Звезда-Молния!
Волк, прижав уши, наблюдал за бесхвостыми. Он ненавидел, когда они ругались.
– Ты должен мне рассказать, – сказала Ренн.
Торак опустился на колени, ткнулся носом в шею Волка, извиняясь за то, что подверг его опасности. Они прикоснулись друг к другу лбами, Волк завилял хвостом и тихо заскулил, а Торак обеими руками схватил его за загривок.
– Прошлой осенью, – продолжила Ренн, – мы дали слово, что у нас больше не будет секретов друг от друга.
Торак подкинул Волку сустав от ноги оленя. Волк принялся его грызть, а Торак, не отрываясь, за ним наблюдал, поэтому не увидел, а скорее почувствовал, как Ренн подошла и опустилась рядом с ним на колени.
– Где ты? – с грустью спросила она. – Я скучаю по тебе. Куда ты ушел?
У Торака возникло чувство, будто кусок мяса застрял в горле.
Ренн взяла его за руку. Он стиснул ее пальцы.
– Я внутри черной сети, – сдавленно ответил Торак. – Обгоревшие черные корни и ветки… жуткий треск. Очень много боли. Лес исчез, все умерло…
– Может, не все. Та еловая веточка…
– Оглянись вокруг, Ренн!
– А как же Лес на востоке? Ты как-то видел его с Гор. Может, с ним ничего страшного не случилось? Надежда еще остается!
Торак тяжело вздохнул.
– Знаю, но я ее не чувствую. Иногда я вообще ничего не чувствую, в такие мгновения вокруг меня сжимается эта черная сеть. А иногда я все чувствую так остро, как будто с меня содрали кожу и любая мелочь причиняет боль… Когда Волк хочет со мной поиграть, то, как ты на меня смотришь… – Торак потрогал ребра. – И постоянно – горе… – Он осекся. – Я все время его чувствую. И не могу вырваться.
– И этот медведь, – сказала потрясенная Ренн, – ты решил забрать его добычу, чтобы вырваться из черной сети?
Торак кивнул:
– Опасность – единственное, что мне помогает. И еще боль.
Он с силой ударил костяшками пальцев по камню.
– Не надо.
– Почему? Я заслуживаю наказания за то, что подверг твою жизнь опасности.
– Нет! – Ренн взяла Торака за руку. – И ты все время носил это в себе.
– Не хотел тебя беспокоить.
– Думаешь, мне было все равно, когда ты вдруг начал превращаться в чужака?
– Прости.
– Ладно, теперь, когда ты рассказал, это уже не важно.
Огонь зашипел и начал плеваться. Ренн уложила ляжку оленя на угли и сказала, что в мешочке со снадобьями есть еловая кора и свисающий с веток деревьев мох и она может сделать примочку для его ободранной щеки.
Ее волосы отливали красным и желтым, словно осенние листья. Торак знал, как это – погружать в них пальцы или прижиматься лицом к ее шее и вдыхать теплый можжевеловый запах. Теперь, когда он обо всем рассказал, стало намного легче. Он даже не представлял, какой тяжелой ношей была тайна о черной сети.
Волк лежал на животе и грыз голяшку. Ренн смотрела на тлеющие угли, ее глаза бегали туда-сюда, так всегда бывало, когда она о чем-то глубоко задумывалась.
Наконец она, медленно подбирая слова, сказала:
– Черная сеть. Она появилась, потому что твоя душа блуждала в Лесу.
Торак тяжело сглотнул ком в горле:
– Думаю, да.
– Ты подобрался слишком близко к деревьям… И теперь, когда Первое Дерево ушло, а Лес смертельно ранен, ты чувствуешь его боль.
Тораку в голову не приходило, что его состояние может быть связано с Первым Деревом, но Ренн – колдунья и видела дальше обычных людей.
Она хмуро потыкала ножом ляжку на углях.
– Интересно, при чем здесь медведь?
– Ни при чем, – сказал Торак.
Ренн покачала головой:
– До сегодняшнего дня ты всегда избегал медведей.
– Я один? – фыркнул Торак.
– Ты знаешь, о чем я. Твой отец.
Торак притворился, будто не понимает, но на самом деле Ренн была права. Не было ни разу, чтобы он, увидев в Лесу медведя, не вспомнил об отце. И всегда перед глазами возникала одна и та же картина случившегося в ту последнюю ночь: отец лежит на земле со вспоротым животом, его кишки блестят при свете костра, а в налитых кровью глазах – агония.
Волк поднялся и, подойдя к Тораку, прислонился плечом к плечу.
Ренн взяла лицо Торака в ладони и поцеловала в губы.
– Волк прав, – сказала она. – Мы найдем способ облегчить твою боль. Вместе обязательно найдем.
Они покинули убежище вскоре после полуночи и начали подниматься по склону оврага, который, как казалось, вел на вершину Щита. Оттуда они надеялись увидеть, как солнце впервые после двух месяцев Темноты появляется над Горами.
Ночь была морозная, в небе сверкали звезды. Торак шел за Ренн и Волком и впервые после удара Звезды-Молнии на душе было не так тяжело.
В предыдущее Пробуждение солнца племя Воронов приветствовало его, лакомясь сотами с медом. Люди разжигали на вершине холма огромный костер и пускали стрелы в небо.
Торак думал о том, что сейчас делают Фин-Кединн и Дарк.
Полоска неба над головой постепенно светлела. Рек с Рипом, которые летели над оврагом, возбужденно закаркали. Ветер стих – он тоже ждал, когда солнце выйдет из пещеры.
Ренн карабкалась вверх по склону оврага и вдруг замерла:
– Ты это слышал?
– Что?
– Кажется… я слышала сойку!
Прислушались. Да – с противоположной стороны Щита доносился далекий щебет.
Ренн рассмеялась, не веря ушам:
– Точно – сойка! О Торак, это ведь значит, что деревья живы!
Торак не ответил. Небо постепенно светлело, и он заметил на снегу следы.
– Смотри! Это следы белой куропатки! А вон те – лисы… А вот – заяц и снеговая полевка! Все следы свежие!
Поднявшись выше, они набрели на след лося.
– Он шел к вершине Щита, это хороший знак!
С этого места они шли по следу лося, так двигаться по снегу было намного легче. Прошли мимо замерзшего водопада с длинными, похожими на копья сосульками. Снова услышали пронзительный щебет сойки… и высокие крики галки, которые приветствовали наступающий рассвет.
Наконец они добрались до вершины Щита, там их уже ждал Волк.
Землю внизу они не видели – та еще оставалась в тени Гор, но небо над горными вершинами окрасилось в розовый цвет.