Когда он снова открыл глаза, они наткнулись на еще одно знакомое имя: Мартин Стрикен, 25 лет, Хоувзбэнк-эвенью. Человек, который одним ударом смог посадить на задницу гнусного засранца адвоката. Да, Скользкий Сэнди был крутым парнем, когда заявил, что освобождение Кливера было виной полиции… Логан слегка улыбнулся, вспомнив момент удара в голову. Бац! Прямо в нос.
Инш отвел глаза от отчета дрожащего констебля и посмотрел на Логана:
– Чего смешного, черт возьми? – Выражение лица инспектора говорило о том, что смеяться не над чем.
– Простите, сэр, вспомнил тот момент, когда Скользкому Сэму сломали нос, – ответил Логан.
Раздраженное выражение исчезло с лица Инша. По-видимому, осталось еще что-то, над чем можно было улыбнуться.
– Бац! – сказал он, с треском впечатывая мощный кулак в ладонь другой руки. – У меня есть это на видео. Хочу попросить кого-нибудь, чтобы перегнали на диск. Буду использовать как заставку для своего компьютера. Бац!..
Логан ухмыльнулся и опять посмотрел на экран ноутбука. В списке осталось еще много имен. Через десять минут Логан стоял перед покрытой прозрачной пленкой крупномасштабной картой Абердина, висевшей на дальней стене передвижного оперативного центра. Они сделали на ней пометки красным и синим маркерами, так же, как на карте в штаб-квартире. Красным отметили места, где детей похитили, синим – те, где были найдены тела. Но на оперативной карте добавился еще один кружок, на территории Дути-парка.
– Ну? – произнес Инш, прерывая молчание и обращаясь к Логану, который уже пять минут стоял неподвижно, уставившись на карту.
– Кх-м-м… Простите, я думал, могут ли парки быть как-нибудь связаны с этими делами. Питера Ламли мы нашли в Ситон-парке, Джейми Макрита похитили из Дути-парка… – Логан постучал синим маркером по зубам.
– И что? – сказал Инш с нетерпением.
– Дэвид Рид сюда не вписывается.
Сдерживая раздражение, Инш спросил:
– Что вы имеете в виду?
– Ну, – сказал Логан и постучал маркером по карте. – Дэвид Рид был похищен недалеко от развлекательного комплекса, рядом с берегом, а тело мальчика было найдено недалеко от моста через Дон. Парков нет.
– Мы уже обсуждали это! – пророкотал Инш.
– Да, обсуждали, но тогда у нас было всего два похищения. И может быть, этого было недостаточно для того, чтобы понять модель поведения преступника.
Дверь распахнулась, впустив в вагончик завывание вьюги и констебля Ватсон. Она со стуком захлопнула дверь и затопала ногами, сбивая снег с ботинок.
– Господи, да там окоченеть можно! – сказала она. Нос ее приобрел цвет спелой вишни, щеки напоминали розовые яблоки, а губы – две полоски бордовой печенки.
Инш перевел взгляд с Логана на Ватсон и обратно. Не обращая внимания на взгляд инспектора, Ватсон обхватила чайник ладонями, намереваясь забрать из него столько тепла, сколько сможет.
– Что-то в этом должно быть, – пробормотал Логан, пристально всматриваясь в карту и постукивая синим маркером по кончикам зубов, – что-то, что мы пока не замечаем. Может быть, причина в том, что все дети разные?… Или дело совсем не в детях… может быть, все эти места что-то объединяет…
В глазах у Инша сверкнул огонек надежды.
– Что объединяет? – спросил инспектор.
Логан пожал плечами:
– Пока не знаю. Я чувствую, что здесь что-то есть, но не могу пока за это зацепиться.
Вот тут-то детектив-инспектор Инш и потерял остатки самообладания. Он с размаху ударил кулаком по столу, отчего все бумаги, лежавшие на нем, подпрыгнули, и потребовал, чтобы Логан немедленно ответил, что он, мать-перемать, о себе возомнил и в какие игрушки играть собрался! Лицо Инша налилось кровью, он говорил, брызгая слюной. Там ребенок пропал, а детектив-сержант Логан Макрай тут разные хреновы загадки разгадывает?..
– Э-э-кхм… – произнесла Ватсон, когда Инш сделал паузу, чтобы набрать воздуха в легкие.
Инспектор бросил в ее сторону такой угрожающий взгляд, что она отступила назад, прижимая чайник к груди и закрываясь им, как щитом.
– Что? – взревел он.
– Может быть, то, что они все обслуживаются муниципалитетом? – быстро проговорила она.
Логан повернулся к карте. Джеки была права. Все места, которые он отметил, обслуживались Департаментом паркового хозяйства. Дом Ламли стоял на земельном участке в самой непосредственной близости от муниципальных территорий, и тот пляж, где исчез Дэвид Рид, тоже находился в муниципальной собственности. И берег реки, где было найдено его тело.
В голове Логана щелкнуло.
– Мартин Стрикен, – сказал он, указывая на экран ноутбука. – Он в списке лиц, совершивших преступления на почве секса. И он всегда отрабатывает свое наказание в Департаменте паркового хозяйства. – Он ткнул маркером в карту, размазав синий кружок, который нарисовал на территории Ситон-парка. – Вот откуда он узнал, что этими туалетами не будут пользоваться до весны!
– Простите, сэр, – заметила Ватсон, – но Стрикена осудили за мастурбацию в женской раздевалке, а не за развлечения с маленькими мальчиками.
Инш с этим согласился, но сбить Логана с пути было нелегко.
– Это бассейн, так? – продолжал он. – А кого матери берут с собой, когда идут в бассейн? Детей! А поскольку оставить их одних в мужской раздевалке матери не могут, они берут их с собой! Маленькие голые девочки и…
– Маленькие голые мальчики, – закончил за него Инш. – Ублюдок. Разошлите ориентировку на него всем патрульным. Мне нужен Стрикен – и он нужен мне немедленно!
По дороге от Дути-парк до Мидлфилда они ехали с включенной сиреной и мигалкой, а выключили сигнализацию только на подъезде к дому Мартина Стрикена. Они не хотели его спугнуть.
Дом номер двадцать пять по Хоувзбэнк-эвенью стоял в середине цепочки таунхаусов, образовавших изогнутую улицу в северо-западном углу Мидлфилда. За рядом домов, отделанных белой галечной штукатуркой, тянулась неширокая полоса ровной земли, заросшая низкорослым кустарником. Дальше шли заброшенные гранитные каменоломни. А еще дальше равнина уходила вниз к Баксберну, с его бумажным производством и птицефабрикой.
Позади домов завывал ветер, вздымая с промерзшей земли сухой снег и смешивая его с ледяной крошкой, падавшей на землю сверху. Снег прилипал к стенам домов, и казалось, что они обложены блестящей ватой. В затемненных окнах блестели и горели огоньками рождественские елки; из окон выглядывали веселые Санты. Доморощенные дизайнеры пытались сделать из своих окон старинные витражи с помощью черной изоляционной ленты и цветных красок из баллончиков. Очень стильно.
Ватсон припарковала машину за углом дома, где жил Стрикен, так чтобы ее не было видно.
Инш, Ватсон, Логан и констебль в униформе, которого Логан все еще про себя называл Ублюдок Саймон Ренни, вышли из машины. Прокурору потребовалось всего три минуты, чтобы выписать ордер на арест Мартина Стрикена.
– Ладно, – сказал Инш, взглянув на дом. Это был единственный дом на всей улице, в окне которого не играла веселыми огоньками рождественская елочка. – Ватсон, Ренни, обходите дом с тыла. Никого не впускать, никого не выпускать. И позвоните в колокол, когда будете на месте. – Он показал мобильный телефон. – Мы заходим с фронта.
Одетые в форму констебли, пригнув голову и защищая лицо от секущего ледяной крошкой ветра, скрылись за домом.
Инш оценивающе оглядел детектива-сержанта и спросил:
– Ну как, справитесь с этим?
– Сэр?
– Если туго придется, выдержите? Я не хочу, чтобы вы свалились замертво мне на руки.
Логан тряхнул головой. Он чувствовал, как начинают замерзать уши.
– Не беспокойтесь обо мне, сэр. – Изо рта даже пар не выходил, его сразу сносило ветром. – Я спрячусь за вами.
– Ага, – сказал Инш с улыбкой, – только смотрите внимательно, чтобы я на вас не свалился.
Мобильник в кармане инспектора деликатно зажужжал. Ватсон и Ренни были на месте.
Входная дверь в дом номер двадцать пять свежей краски не видела, по-видимому, несколько лет. Из-под шелушащейся голубой поверхности выглядывали пятна серой краски, все это обросло инеем и блестело. В дверь были вставлены два волнистых стекла, через которые можно было увидеть часть прихожей.
Инш нажал на кнопку звонка. Спустя тридцать секунд нажал еще раз. И еще раз.
– Иду! Все в порядке! Иду! Попридержи своих горячих коней!
Голос был еле слышен, он доносился откуда-то из глубины небольшого дома; через пару секунд в прихожей появился слабый огонек, свет которого просочился сквозь мутноватое стекло.
Потом на пол в прихожей упала тень, и послышалось приглушенное ругательство, правда не такое приглушенное, чтобы нельзя было различить слов.
– Кто там? – спросила женщина, и ее прокуренный и пропитый хриплый голос был таким же дружелюбным, как лай взбесившегося ротвейлера.
– Полиция, – ответил Инш.
Последовало недолгое молчание.
– Что этот ублюдок еще наделал? – Дверь оставалась запертой.
– Откройте дверь, пожалуйста.
– Его здесь нет.
Шея инспектора Инша начала багроветь.
– Откройте вашу чертову дверь! – прорычал он.
Клац, бац, шлеп. Дверь приоткрылась. Выглянувшее из-за нее грубое лицо было изрезано глубокими морщинами, из угла искривленного тонкогубого рта торчала сигарета.
– Я вам сказала: его нет дома. Позже приходите.
Такого Инш вытерпеть не смог. Он расправил плечи, выпрямился во весь громадный рост и всем своим мощным телом надавил на дверь. Женщина за дверью попятилась назад, Инш переступил через порог и вошел в небольшую прихожую.
– Не имеете права входить без ордера! – взвизгнула женщина. – Я знаю свои права!
Инш покачал головой и прошагал мимо нее, пересек небольшую кухню и открыл дверь черного хода. Ватсон и Ренни вбежали в дом вместе с порывом яростного ветра со снегом.
– Как вас зовут? – властно спросил Инш, указывая толстым пальцем на негодующую женщину.
Одета она была так, словно ожидала наступления второго ледникового периода: толстый шерстяной джемпер с толстой шерстяной юбкой, плотные шерстяные носки, громадные шлепанцы из войлока, и поверх всего этого – нечто невообразимо шерстяное и бесформенное цвета коровьего навоза. Ее прическу можно было датировать пятидесятыми годами прошлого века, и, скорее всего, с тех пор рука парикмахера ее не касалась. Мелкие сальные кудряшки блестели и были скреплены с помощью заколок и сеточки для волос, бывшей когда-то коричневого цвета.