Я перевёл взгляд на стоящего передо мной "меня", тот лишь ухмыльнулся, словно отец забавлялся от непонимания ребёнка при лёгкой задачке. Я открыл рот, но мой двойник приложил палец к губам, и постучал им же по голове. В мозг постучались в буквальном смысле этого слова, и я стал получать видения, образы, воспоминания. Мой второй "Я" очнулся в лагере императора, был разговор, непонимание, ужас и последующее понимание с возможными перспективами. Я был близким товарищем императора, моё слово имело вес в армии, и потому мой двойник пользовался этим по полной. Хитрые махинации, и вскоре он оказался генералом. Жизнь моего двойника полетела со стремительной скоростью, и лишь отдельные кадры вырывались из неё.
Борьба с монголами, победа, новое положение в армии, женитьба на дочери Александра, изучение рун и их способностей, открытие множества их возможностей. Первые дети, новые войны, и искренняя радость и гордость за себя и своих близких. Только сейчас, я осознал что смотрю на действия того юнца в своём теле. Он прожил долгую и насыщенную жизнь, став героем своей страны, и лучшим бойцом при Александре. Вскоре произошла катастрофа, открылись тёмные разломы, орды тварей вырывались и атаковали людей. Начались тёмные десять лет, за который мой двойник успел поднять народ с колен и одолеть орды чудовищ, впоследствии изгнав тёмную сущность, скрывающуюся в бездне, посреди Европы.
Дальнейшее было куда интереснее но вызывало неприятные ощущения. Победа далась тяжко, но остаток жизнь прошёл в мире и процветании, мой двойник закончил свои дни, лёжа на кровати в кругу своей семьи и внуков, радуясь что прожил мою жизнь. Почему он мне это показывает? Потому что за время своей жизни, он смог раскрыть свои желания и мечты, став счастливым.
Он также показал мне воспоминания о своём мире, образы будущего и семьи, академии, всё это въедалось в мой мозг, выжигаясь настоящим посланием, чтобы не было забыто. Я знал то, что знал он, и это был его подарок за прожитую свою жизнь. Единственное, что он сказал за время этой мысленной передачи, было:
— Я был юн и глуп, и натворил глупостей. Я уверен, ты и так это сделаешь, но всё же, извинись за меня перед семьёй.
Глава 5
Он ушёл, ушёл с улыбкой на лице, с высоко поднятой головой, оставляя последующее бремя на меня. Стоило ему уйти в лучшее место, как меня выбросило обратно в мир живых. Странный шум механизмов, колёс, машин… Теперь я знаю что это такое, но даже зная образ и сборку техники, видеть и слушать совсем иное. В нос ударил запах недурных женских духов, отдающих зимним бризом. Я открыл глаза, сидя в тёмном салоне железного ревущего зверя, хотя опять же у этого зверя название иное. Впереди сидел водитель, мужчина в чёрном смокинге и очках, на руках которого были надеты белые перчатки. Повернув голову, вижу уснувшую рыжую девушку в форме академии. Алёна. Моя сестра. Сердце предательски забилось и отозвалось болью, а губы сжались сдерживая чувства.
Моя семья погибла ещё тогда, когда я был ребёнком, потому не знало моё сердце любви и ласки, но оно познало холод и жестокость войны, которая стала для меня второй женщиной, идущей со мной рука об руку. Теперь же жизнь преподнесла мне подарок, родную красавицу сестрёнку, и даже маму ждущую меня в родительском гнезде. Да, головой понимаю, что это не моя родня, не те кто меня растил и любил меня, но теперь я Александр Князев, единственный мужчина в семье низших аристократов. Я собираюсь прожить жизнь с достоинством, и с любовью к моей новой семье, желая видеть на их лицах искрению улыбку.
Я ещё раз осмотрел сестру, одета она была богато для моего прошлого мира, но в этом, это лишь простое одеяние ученика Московской Академии Охотников. Строгое ученическое, но в то же время элегантное платье с золотистой вышивкой и гербом на сердце, в виде золотого льва, сразившего чёрного змея. Я поднял руку, но та тут же заныла болью, но желание разбудить и заговорить с Алёной, было слишком велико. Указательный палец прошёлся по спящему лицу девушки, убирая вылезший локон набок.
— М-м-м? Саша? — сонливым голосом заговорила Алёна, едва открывая глаза.
— Я, милая моя, я — прошептал ей на ухо, и приложил руку к её макушке, и слегка направил её голову к себе.
Голова Алёны едва сопротивлялась моей силе, толи от сонного состояния или нежелания, но тело девушки наклонилось, и миловидное личико аккуратно плюхнулось мне на плечо. Я ритмично и медленно гладил кончиками пальцев макушку сестры, и напевал давно забытый мотив мелодии детства. Алёна слегка поёрзала, устраиваясь поудобнее, и тут же засопела на моём плече. Я лишь улыбнулся и продолжал петь и поглаживать её, со стороны это выглядело мило, думаю.
— Господин? Вы в порядке? — взбудораженный голос долетел со стороны водителя, я лишь скосил взгляд, не желая нарушать построенную атмосферу.
Серьёзного вида мужик, лет так тридцать пять, острая но ухоженная бородка, и выпученные зелёные глаза. Вроде его звали Олегом, единственный телохранитель в нашей семье, но зато охотник ранга С.
— Олег, ты бы так за дорогой смотрел внимательно — шутливым тоном произнёс вслух, стараясь не тревожить сестру.
— Ух, простите! — тут же развернул голову Олег, после чего потянулся к салонному зеркалу и развернул так, чтобы было видно нас — Вы… Вы хорошо себя чувствуете? Температура? Горячка может?
— Я в порядке, спасибо. С чего вопросы?
— Просто — мужчина замялся и даже протёр шею, боясь произнести следующие слова, чтобы не спугнуть картину чуда — Вы обычно… Не ладите с госпожой Алёной, а тут так, ну вы понимаете, да?
Верно. Саша не ненавидел свою семью, ведь по факту Алёна и его мать, были ему не родными, хотя и провёл с ними почти всю жизнь. Отец развёлся с родной мамой Александра, и когда тому было четыре года, женился вновь на Екатерине, мамы Алёны. Жили хорошо, Катя воспитывала детей, отец занимался делами рода, развивал бизнес и ходил на охоту в разломы. Всё было хорошо казалось, но когда сыну стукнуло пять лет, отец не вернулся с последней вылазки. Похороны, слёзы, противные родственники порвавшие и забравшие куски имущества, оставив Катю с детьми с жалкими остатками. Саша ввиду возраста и непонимания, возненавидел семью, которая любила его всем сердцем и берегла, считая, что они виноваты в смерти отца. Ребёнок, что сказать? Даже когда парню стукнуло восемнадцать, нелюбовь к родне сидела крепко в его сердце.
— Конечно понимаю Олег, всё понимаю — улыбнулся, смотря в его глаза через зеркало — Запомни этот день, сегодня всё измениться. И я, и моя семья. Да, спасибо за твою заботу и верность нашей семье, несмотря на трудные времена, а также твои советы.
Благодарить было за что, Олег пожалуй был единственным человеком, к кому Саша относился хорошо, но ввиду своего характера и робости, держал дистанцию и лицо перед мужчиной. Тот всё время старался показать свою заботу к единственному ребёнку, выросшему без отцовского слова и воспитания.
Мужчина продолжал смотреть мне в глаза, почти позабыв на дорогу, стараясь разглядеть во мне признаки болезни, бреда или шутливости, но видел лишь уверенный холодный взгляд. Лицо его слегка напряглось, белая перчатка потянулась к фуражке на макушке, и дёрнула козырёк вниз, скрывая взгляд. Олег слегка встряхнулся и даже немного вырос в размере, плечи стали шире, а осанка выпрямилась. На краю зеркала, смог разглядеть двигающиеся губы, в которых читалось "Наконец-то".
Дальнейший путь прошёл в тишине, лишь тихое посапывание сестры на плече и моё едва слышимое пение, нарушали покой в салоне. Я смотрел в окно машины, и видел проносящиеся деревья, улицы, высокие и украшенные дома, ночную пелену упавшую на город. Всё было новым и причудливым, хотя мозг услужливо давал вещам свои имена. Вскоре, мы выехали на шоссе, и через несколько часов, подъезжали к воротам родового поместья, которое знало лучшие времена. Каменный забор с давно потухшими и не рабочими защитными рунами и едва почтительного вида ворота с семейным гербом, падающего меча с языками пламени.
Ворота открыл Олег, машина заехала на вымощенную камнем дорожку, объехала работающий фонтан в центре перекрёстка, и припарковалась возле входа в поместье. Олег вышел из машины, намереваясь открыть перед нами двери, но я вышел быстрее него, хотя замешкался, не зная как открыть двери. Сестру пришлось растормошить, отчего та недовольно забурчала себе под носик. Даже забавно, напоминает Мишу… Эх, как там мой медвежонок? В воспоминаниях Саши ничего не говорилось про него, может выжил и ушёл, а может… Не хочу об этом думать.
— Мы уже приехали? — сонно произнесла сестра, разминая стройное и фигуристое тело.
— Мхм, мама нас наверное заждалась — сказал я, и подхватил сестрёнку под руку, уводя к дверям дома.
В стороне схватился за сердце Олег, я даже испугался, что ему стало плохо, но тот поводил рукой, говоря что в норме. Алёна только перед дверями поместья спохватилась, осознав что её постоянной недовольный брат, держит её под руку, и идёт рядом с ней. Она хотела открыть рот и разразиться градом вопросов, но я уже открывал двери дома. Яркий свет ламп ударил мне в лицо, заставив зажмуриться, и выставить вперёд руку.
— Добро пожаловать домой, юный господин и госпожа — раздался голос четверых служанок и одного дворецкого перед нами.
Те стояли возле красного входного ковра, по бокам, склонив головы. Девушки молодые, дворецкий на против в возрасте за сорок, с седой бородой по грудь. Одинокий монокль на правом глазу с золотой цепочкой уходящей за ухо, строгое и дисциплинированное лицо. В центре сборища, находилась мама. Глаза дрогнули, мимолётный образ родной матери промелькнул в силуэте этой женщины, но тут же испарился, открывая мне вид на жену покойного отца. Сдержанный богатый образ аристократки, но подходящий для домашнего ношения при своей семье, хотя даже моих знаний хватает, чтобы понять, что это вызвано больше нехваткой денег. Усталое, но ухоженное лицо, карие глаза скрывающие усталость, мешки под глазами от недосыпа, растрёпанные локоны от пережитых нервов за детей. Плечи слегка поникшие, от ежедневного труда и нахлынувшего бремени, но Екатерина держалась стойко ради своей семьи.