Камень звал его к себе, манил, точно цветок – пчелу, и противостоять этому зову было вышел сил человека.
Открылись еще одни двери, высокие и широкие. Олен в этот момент не подумал, отчего они не охраняются. Услышал, как предостерегающе зашипел немного отставший Рыжий, но ладонь уже легла на тяжелую золоченую ручку. Повернулась она бесшумно, и Рендалл шагнул в огромный зал.
Успел разглядеть трон, сидящего на нем человека, ряд окон… и тут на голову обрушилось нечто тяжелое. Дернулся, пытаясь ухватиться за меч, но рука отказалась повиноваться. А повторный удар погасил сознание, отправил его в ревущую тьму.
Глава 17. Чужая память.
Лотис тал-Лотис Белая Кость выплывал из тумана беспамятства неспешно, как большой корабль. Болел бок, мысли в голове шевелились вялые, словно замерзшие змеи, гортань была сухой, а язык и вовсе напоминал кусок пемзы, по недоразумению попавший в рот.
А потом сын пятой ветви ствола Алого Заката осознал, на чем обрываются его воспоминания – хлещущие плети ливня, молнии в темном небе, бьющий по ушам гром, маг нагхов, падающий на сырую землю, бег через темноту, тепло стекающей в пах крови…
А что случилось потом? Неужели он просто упал от слабости, и его подобрали люди? Не открывая глаз, Лотис тал-Лотис осторожно напряг сначала руки, затем ноги, пытаясь определить, связаны они или нет. Осознал, что лежит на чем-то твердом, лишен оружия, но конечности совершенно свободны.
И тогда он поднял веки. Вверху обнаружился частично провалившийся потолок, за ним угадывалась крыша.
– Ага, очнулся, – проговорил кто-то рядом, и Лотис тал-Лотис повернул голову. Рядом с ним, скрестив ноги, сидела девушки со светлыми глазами и волосами, но при этом еще и с примесью эльфийской крови.
А вот расположившийся у стены парень, рыжий и веснушчатый, с растерянным взглядом и царапиной на щеке, являлся человеком.
– Э… доброе утро, – сказал он, нервно захрустев пальцами. – Как ты… ну, себя чувствуешь?
– Для того, кого пырнули «языком смерти» – очень неплохо, – ответил Лотис тал-Лотис. – А вы кто такие? И где мы находимся?
– Я – Саттия, а это – Бенеш, – вступила девушка. – Вчера мы наткнулись на тебя, и я не смогла оставить в беде сородича. Если бы не колдовство моего друга, то ты давно отправился к предкам.
– Колдовство? Так он маг? – альтаро с удивлением посмотрел на залившегося краской рыжего. – Благодарю за помощь. Я – Лотис тал-Лотис.
– Не совсем маг… только учусь… – сказал Бенеш, – и потом, тебя еще надо лечить, да. Я оказал только первую помощь…
– Да? – что-то тут было не так. Человеческий колдун на пару с полукровкой оказываются грозовой ночью на улицах Безариона, где подбирают окровавленного эльфа с мечом. А утром прячутся в какой-то полуразрушенной халупе, где место только крысам и паукам.
Ни один мускул не дрогнул на лице Лотиса, но девушка, похоже, уловила его сомнения, поскольку заговорила снова.
– Ночью мы сбежали… кое-откуда, и теперь нам нужно выбраться из Безариона. Ворота рядом, – она махнула рукой в сторону ближайшего окошка, – но стража нас не выпустит.
– То есть вы преступники, – сказал альтаро, – и если честно, то очень необычные. Но вы спасли мне жизнь, и я попытаюсь отплатить, чем могу. Клянусь корнями своего ствола и влагой леса.
– Благодарю, – Саттия поклонилась. – Но обстоятельства нашей встречи заставляют думать, что и с тобой не все просто …
– Я понимаю. Меня и… моих соратников прислали в Безарион из Великого леса. Мы должны были выполнить поручение, но не справились. Большего я сказать не могу.
– Понятно, – девушка встала. – Сейчас я прогуляюсь, добуду еды и попробую купить новую одежду…
– Это слишком рискованно! – воскликнул Бенеш, продолжая спор, начавшийся, судя по всему, еще до пробуждения Лотиса.
– Корни и листья, а что ты предлагаешь? Сидеть тут и ждать, пока стражники не перемрут от старости? Голодным ты не найдешь сил для магии, и не сможешь помочь Лотису!
– Все верно, – кивнул альтаро. – Ждать в нашем положении смысла нет. Пусть она идет.
– Э, ладно, – сдался Бенеш.
Саттия исчезла, стихли ее шаги, а Лотис погрузился в болезненное забытье. Его принялся мучить озноб, боль в боку усилилась. Из глубины памяти одно за другим начали всплывать воспоминания: родной поселок у Хрустального ручья, первый лук, детский, короткий… ритуал принятия в ствол… танцы на празднике Акрата… мрачный взгляд носителя Алого цвета…
И снова – молнии в ночи, дождь, бурлящая река и нагхи, лезущие со всех сторон.
Из видения Лотиса вырвало прохладное прикосновение ко лбу. Он дернулся, открыл глаза и обнаружил, что Саттия сидит рядом, а вид у нее озабоченный.
– Есть хочешь? – поинтересовалась девушка, откидывая волосы со лба.
– Нет… наверное, нет, – голода и в самом деле не ощущал, лишь нарастающий жар и тупое давление в боку, словно внутри набухал, созревал очень твердый плод.
– А маг наелся и дрыхнет, – Саттия кивнула в сторону Бенеша, свернувшегося в клубок у стенки. – Ничего, выспится – будет сильным, сможет колдовать…
– Что там, снаружи?
– Я далеко не ходила, по Черной улице до ближайших лавок. Но у ворот, кроме стражи, с полдюжины гвардейцев. Народ говорит, что конные патрули рыщут по всему Безариону. Ищут кого… чего-то.
Лотис заметил оговорку, но виду не подал. Подумал, что еще кто-то, за кого девушка боится сильнее, чем за себя, и что именно его разыскивают воины консула.
– А вот попить я бы не отказался, – проговорил он.
Саттия поднесла к его губам кувшин, осторожно наклонила. Несмотря на ее усилия, молоко капнуло на грудь, потекло по подбородку. Но Лотис не обратил на это внимания. С наслаждением сделал несколько глотков, от усилия на лбу выступила испарина.
– Хватит, – девушка решительно отодвинула кувшин. – А то еще надорвешься…
Лотис спорить не стал. Прикрыл глаза, и снова задремал.
Бенеш проснулся через несколько часов. Потянулся, допил молоко из кувшина, и начал хрустеть пальцами.
– Ну что, ты готов? – поинтересовалась Саттия.
– Это… ну… да, – сказал рыжий маг. – Сейчас попробуем его вылечить… Хотя я не до конца уверен… нужно кое-что уточнить…
Из мешка он вытащил большую книгу в темном переплете и принялся увлеченно шуршать страницами. Затем некоторое время просидел неподвижно, остановившимся взглядом буравя стену.
– Вот теперь готов… – голос Бенеша прозвучал не очень уверенно. – Надо пробовать, а то дальше будет плохо, да.
Он встал, подошел к Лотису, и тот ощутил прикосновение к боку. Поморщился от боли в потревоженной ране и закусил губу, когда холодные пальцы начали рисовать на коже. От них поползли волны щекотки, затем тело стало тяжелым и рыхлым, будто сугроб.
Альтаро попытался что-то сказать и понял, что не может. Перед глазами заплясали языки зеленого, желтого и голубого пламени. Донесся басовитый голос, бубнящий нечто монотонное. Его звуки болезненно вкручивались в уши, заставляли зубы лязгать, а сердце сбиваться с ритма.
А потом все закончилось. Лотис с шумом втянул воздух, понял, что бок больше не болит, а тело вновь повинуется ему.
– С-спасибо, – просипел он. – Я здоров.
– Ну, почти… – ответил Бенеш. – Лучше еще немного полежать.
– Хорошо, так я и сделаю… – Лотис зевнул, сонливость накатила, как волна из горячего свинца.
В голове что-то гудело и трещало, словно там били в колокол и кололи дрова. Ноги и руки казались занемевшими, деревянными, а под опущенными веками летали огненные колеса и круги из света.
– Хватит прикидываться, клянусь Великой Бездной, – произнес кто-то рядом, – я вижу, что ты очнулся…
Олен хотел сказать, что он вовсе не притворяется, но тут глаза открылись сами. Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы набор темных и светлых пятен сложился в картинку.
Рендалл был привязан к стулу, стоящему посреди не очень просторной комнаты. На ее стенах висели гобелены с изображением сцен охоты на оленя, в углу виднелся большой шкаф. Через узкое окно столб дневного света падал на круглый стол. Рядом с ним в кресле с высокой спинкой располагался мощного сложения мужчина в черном кафтане с золотым шитьем.
Смуглое лицо из-за отсутствия морщин выглядело молодым, но в бородке клином блестела седина, а глубоко посаженные глаза казались двумя колодцами, затопленными тьмой.
– Ха-ха, – проговорил мужчина, и угол рта его дернулся. – Эх ты, сопляк. Неужели ты и в самом деле поверил, что вот так просто сможешь добраться до тронного зала?
Олен понял, что перед ним Харугот из Лексгольма, правитель Золотого государства и убийца его родителей – как настоящих, так и приемных. И не испытал при этом ничего – ни страха, ни гнева, ни даже ненависти.
– Я не дошел всего лишь нескольких шагов, – проговорил он спокойно, раздумывая, куда мог деться Рыжий. Или кот попробовал защитить друга и погиб под мечами гвардейцев?
– Ты бы их не прошел никогда! – угол рта консула вновь дернулся. – Я ждал тебя с того момента, как ощутил магию в подземельях под замком! Кстати, что за чародейство ты использовал?
Олен вспомнил момент, когда применил силу ледяного клинка для того, чтобы прорезать дверь.
– Не знаю, о чем речь, – сказал он, стараясь не глядеть на меч, лежащий на столе за спиной Харугота. – Колдовать я не умею…
– Это-то я вижу, клянусь Великой Бездной! Тем и удивительнее то, что ты все же сумел пройти так далеко. Нет, я знал, что Камень Памяти тянет тебя, и что рано или поздно ты явишься сюда, – тут Олен вздрогнул, осознав, что хозяин Золотого замка все время, что они мотались по северным землям, просто ждал, точно хищник в засаде. – Но думал, что мои парни перехватят тебя где-нибудь на улицах. Произойди все таким образом – тебя бы убили на месте. Но ты сумел пролезть в замок, и эта беседа – своеобразная награда тебе перед смертью.
– Так вы убьете меня? – по спине Олен пробежала дрожь, на лбу выступил холодный пот.
– Конечно. Но не бойся, больно не будет. Тебе просто отрубят голову.