ичего и не требуется. Вот и прятались братья от первого встречного, затаившись и выжидая, когда те проследуют мимо.
В следующие три недели с небольшими остановками в деревнях, что попадались на их пути, братья прошли пятьсот километров и остановились на постоялом дворе.
Заплатив за ночлег и обед, они поднялись в небольшую комнатку, что располагалась под самой крышей.
Через десять минут служанка принесла им поднос с едой. В большой тарелке было жареное мясо с какими-то пряными приправами и кувшин красного вина. От мяса исходил такой аромат, что братья чуть не подавились слюной. Дождавшись, когда служанка покинет их комнатку, они набросились на еду. Пообедав, запивая и от того тающее мясо во рту вином, они завалились спать, чтобы утром опять отправиться в дальнюю дорогу. Но отдохнуть, как они думали, им не пришлось.
Ровно в полночь (они прибыли на постоялый двор уже под вечер) в комнату, где братья отдыхали, ввалились четверо мужиков и, тряся оружием, приказали подняться и следовать за ними.
— По какому праву вы нас задерживаете? — поинтересовался Освальд, протирая кулаками глаза. Но, получив по шее, свалился на пол и замолчал. Ричард не стал затевать в комнатке драку (здесь и вдвоём было трудно развернуться, а с нежданными гостями и тем более), а поднял брата и, тихонько, чтобы не слышали мужики, ему шепнул на ухо:
— Как выйдем на улицу, сразу бей рядом стоящего, а я займусь остальными. — Тот, моргнув глазами, что всё понял, поплёлся на выход.
— Давайте, шевелитесь, — крикнул на них один из четвёрки, видно, старший в их группе, — нам с вами некогда возиться.
Подталкивая братьев в спину кулаками, они вывели их на двор.
— Топайте вон к тому сараю, — показал рукой в сторону невысокой постройки всё тот же мужик и ткнул со всей силы Освальда кулаком в спину.
Старший брат не только устоял от удара на ногах, а резко развернулся и сам нанёс обидчику удар в лицо. Ричард, долго не думая, тоже пустил в ход свои пудовые кулаки.
Первый удар Освальда, раздробив лицевые кости и сломав нос, отправил в нокаут старшего. Тот, ещё не упав на землю, умер.
Следующим претендентом на покойника был невысокий, но коренастый мужик, который стоял рядом с Ричардом. Опустив ему на голову свой кулак, младший братец проломил коротышке череп. Двое оставшихся отпрыгнули в сторону и попытались вынуть сабли, но этого им не дали сделать. Правая нога Ричарда врезалась одному в пах, тот, взвизгнув, как недорезанная свинья, согнулся пополам и тут же получил другой ногой в висок.
Четвёртый, видя такую картину, попытался убежать. Но Освальд в три прыжка догнал его и ногой врезал в спину. Позвоночник хрустнул, и мужик плашмя упал мордой в землю. При этом он ударился о камень (который, как нарочно валялся на ограде) и раздробил всю голову. Но этот камень был уже лишним. Мужик и так уже был мёртв. И уже через три минуты четвёрка королевских ищеек (а это были именно они) тихо лежали на земле, в луже собственной мочи и крови.
Проводивший до дверей мужиков хозяин, видя такую картину, захлопнул дверь и закрылся на засов. " Ещё и мне достанется, как этим…"
Обратно возвращаться братья не стали, а, поправив на себе одежду и взглянув на торчащую из окна морду хозяина, отправились в путь. Ричард взмахнул кулаком, и в одно мгновение хозяин постоялого двора исчез, словно его и не было.
— Вот и отдохнули, — сплюнув в дорожную пыль, произнёс Освальд.
— Зато немного размялись, а то так и сноровку кулачного боя можно позабыть, — ответил младший брат и засмеялся. Освальд подхватил его смех. Так, смеясь, они покинули двор.
Отойдя с полкилометра от места, где они пытались отдохнуть, братья свернули с дороги и остановились.
— Надо найти, мал мола, подходящее место и отдохнуть, — произнёс старший брат, поглядывая по сторонам и всматриваясь в темноту.
Полная луна, висевшая в небе, хорошо освещала кругом местность. И уже через десять минут братья завалились у огромного камня, скатившегося с гор. Подложив себе под голову свои здоровенные кулаки, они уже через минуту храпели, распугивая своим храпом и сопением мелкое зверьё, которое вылезло из своих нор на ночную охоту. Волки и тигры в горах не водились, а остальной мелочи они не опасались. Те сами, увидев или почувствовав человеческий запах, убегали и скрывались в своих норах.
С восходом солнца братья поднялись и, перекусив тем, что осталось в их мешках, отправились дальше, на юг, к границе с королевством Гортания.
По их расчётам, они уже прошли половину своего пути. Но чем ближе они подходили к своему конечному пути, тем становилось всё тяжелее. Ведь лошадей у них не было, а пеший ход и невыносимая жара в этих широтах забирала у путников много сил. Хорошо хоть воды было вдоволь, с гор бежало много ручьев и небольших речушек с чистой водой, да и по ночам было прохладно. Но утром из-за гор вновь выходило ярко-красное солнце и обрушивало весь свой гнев на плетущихся братьев.
Ещё через две недели пути горы остались позади, и братья, уже еле-еле переступая ногами, подошли к небольшому городу рядом с границей.
Тибург встретил двух измождённых дорогой путников тепло и дружелюбно. Видно, королевский указ ещё не дошёл до этого приграничного городка, или его жители наплевали на все указы самозванца.
В первой же таверне их накормили хорошей и вкусной едой, и определили в светлую, хотя и небольшую комнату с двумя кроватями.
Поднявшись к себе в комнату, братья, скинув с себя грязную, пропахшую потом, одежду, завалились спать.
Служанка, дождавшись, когда они разденутся, забрала одежду, чтобы постирать и привести её в норму. И уже утром, постучав к ним в дверь, она вновь пришла и принесла уже чистую и заштопанную одежду.
— Вам завтрак подавать сюда или вы спуститесь вниз? — поинтересовалась она.
— Скажи хозяину, — произнёс Освальд, одеваясь, — через десять минут мы спустимся.
Не говоря больше ни слова, только искоса поглядывая на голых мужиков, служанка вышла, прикрыв за собой дверь.
Глава 12
Всматриваясь в сгущающуюся темноту, щуплый старик с лицом, похожим на крысиную мордочку, крутил головой, чтобы найти место, где переждать ночь. Но дольше нескольких метров ничего не было видно. Луна, скрывшаяся за тучами, и вовсе поглотила всё в темноту, ослепив старика. Он, как слепой щенок, тыкался в разные стороны, но то тут, то там на что-нибудь натыкался.
Старик уже десять минут был у стен города Бар, но так никуда и не сдвинулся с места, опасаясь в темноте попасть в яму и переломать себе ноги.
Через городскую стену мне не перебраться, а ворота до утра не откроются, хоть лоб разбей об них. Стражникам строго-настрого было приказано в тёмное время никому ворота не открывать, хоть сам губернатор будет стоять под воротами.
— Сам приказал никого не впускать и не выпускать, — твердили стражники на воротах. — Наше дело маленькое. Нам отдали приказ, мы его и исполняем.
Так что Феофану придётся провести ночь за воротами, и ничего тут не попишешь. Ни золотые монеты, ни мольба о помощи (хоть умирай) не поможет тебе пройти внутрь города. Даже под страхом смерти стражники не откроют ворота и не впустят запоздалого путника. А будешь, буянить и рваться, тарабаня в ворота, могут и пальнуть в дебошира. Так что лучше не пробовать, всё равно ничего не получится, только накличешь на свою голову беду. А пробовать переместиться за стены города с помощью кольца Феофан опасался: ещё не знаешь, где очутишься, да того и гляди, сломаешь себе шею. Вот и топтался старик на одном месте, высматривая, где бы отдохнуть и переждать ночь.
Минут через тридцать ветер немного разогнал тучи, и выглянула луна. После полной темноты стало немного светлей, и старик различил в нескольких метрах от себя невысокое строение, похожее на полуразрушенный дом или сарай.
Недолго думая, Феофан поспешил в его сторону, пока вновь не скрылась луна. Переступив порог выбитой или вырванной двери, он оказался внутри дома, если можно было его так назвать. Крыша отсутствовала напрочь, и не было одной стены, но в углу другой было навалено сено.
"Спасибо хоть за это", — произнёс старик и, тихонько переступая по деревянному полу, побрёл к куче. Луна, хоть немного, но освещала внутренность помещения. Но это продолжалось недолго. Через пять минут, тучи закрыли диск луны, и наступила полнейшая темнота.
"А если пойдёт дождь? — вслух произнёс старик, не опасаясь, что его кто-нибудь услышит, — тогда что? Здесь и спрятаться то негде и что прикажете мне тогда делать?"
— Хватит скулить, — раздался, где-то из-под кучи сена, человеческий голос.
Старик, услышав его, подпрыгнул на месте, чуть не намочив от страха штаны, и закрутил головой.
— Кто здесь? — еле-еле выдавил он из себя, немного успокоившись.
— А тебе какая разница, кто я? — вновь раздался голос неизвестного, и куча зашевелилась.
Феофан, услышав этот звук, отпрыгнул в сторону. Доска пола треснула и сломалась у него под ногами. Не устояв, он упал, провалившись одной ногой в образовавшуюся щель. В это время луна выглянула из-за тучи и осветила появившегося из кучи сена человека. Перед Феофаном стоял невысокий парнишка лет двадцати, с длинными светлыми волосами. Старик сперва подумал, что это сено свисает с его головы, но потом, присмотревшись, понял: это его волосы.
Взмахнув головой, чтобы стряхнуть застрявшие в волосах соломинки, парень стянул их в хвост, завязав шнурком.
— Ты кто? — вновь спросил старик, выдернув из щели застрявшую ногу и поднявшись. Лодыжка болела, видно, он её повредил, или сильно зашиб.
Парень во все глаза смотрел на старика, ничего не отвечая.
Переступив сломанную доску, чтобы вновь не угодить в щель, старик, ковыляя, подошёл к сену и присел.
— Я тебе задал вопрос, — посмотрел он на парня, — ты что, глухой?
— Нет, — выдавил парень из себя, не сводя со старика взгляда.
— Тогда почему не отвечаешь?