— Ваше судно настоящее сокровище! — Крюгер с восхищением оглядел владения Колобка. — Как вы смогли его починить?
— В день катастрофы эта лодка выполняла боевое патрулирование и в момент обстрела оказалась в стороне от основных зон поражения. Ее реактор, который впоследствии питал некоторые системы нашего убежища, продолжает исправно работать вот уже двадцать лет.
— Чудо, настоящее чудо! — снова погружаясь в свои мысли, пробормотал Крюгер.
— Скажите, — Ежи придвинулся ближе, в свою очередь приступая к расспросам, — каким образом вы оказались внутри базы? Неужели на поверхности есть входы в нее?
— Базы… Ах, да! Вы об этом укреплении, где меня нашли… Я случайно провалился в вентиляционную шахту, которая и вывела меня внутрь, — ответил немец, умолчав об изгнании с «Новолазаревской». — А почему вы спрашиваете?
— Именно из-за базы «Двести одиннадцать» мы и приплыли сюда. И ваша информация о ее нынешнем состоянии как человека, побывавшего там, будет нам весьма полезна.
— Вряд ли в мире сохранился хотя бы один музей, способный заинтересоваться ее содержимым. Сейчас это просто гигантский заброшенный склеп с парой неплохо сохранившихся диковинок, — скривился немец, внимательно наблюдая за реакцией спасителей.
— Не все так пессимистично. В наше распоряжение попали документы, в которых четко указано, что во время Второй мировой Рейх занимался разработкой биологического оружия… некоего вируса, который, вероятно, может помочь вновь очистить зараженную ядерными ударами поверхность.
— Не слишком ли ты торопишься выкладывать все незнакомому человеку? — насторожился Тарас, увидев, как Ежи зашелестел своими картами.
— Успокойся, — уверенно отозвался тот. — Вдруг он сможет помочь?
Крюгер насторожился.
Вирус?
Скрюченные в агонии тела, россыпь шприцов на полу, повесившийся на ремне врач…
— Видимо, эти документы действительно важны, раз вы рискнули приплыть сюда.
— Не сомневайтесь, — терзаемый внезапно навалившейся внутренней болью Ежи изобразил ободряющую улыбку, хотя вышло кисловато. — Это шанс для человечества вернуть все обратно.
— Хотелось бы верить. А то у нас тут, знаете, тоже жизнь не сахар… — Крюгер улыбнулся в ответ и протянул поляку стакан. — Можно еще глоток воды?
— Да что же это я, в самом деле! — воскликнул спохватившийся Ежи. — Вы устали, измождены, а я вас тут расспросами мучаю! Конечно, пейте и ложитесь спать, вас проводят.
— Благодарю, — Крюгер взял наполненный стакан и осушил его одним большим глотком.
— Ты какой-то бледный, хорошо себя чувствуешь? — тем временем насторожился Колобок, посмотрев на поляка.
— Все в порядке, не беспокойся, — слабо улыбнулся тот.
— Осмотреть тебя?
— Не стоит, правда. Я просто устал. Нам всем необходимо хорошенько отдохнуть.
— Ну, гляди…
Наутро Тарас доложил «Новолазаревской» об обнаруженном в ледниках человеке.
— Что, не ожидал меня снова увидеть? — кивнул Крюгер Макмиллану, когда небольшая группа во главе с пораженным Дубковым собралась на пирсе у трапа «Грозного». Немец был первым, кому за все это время удалось выжить после изгнания.
— По нашим правилам изгнанному из Коалиции назад дороги нет, — тоном, не терпящим возражений, ответил Дубков. — К тому же тратить второй комплект для выживающего на одного человека абсурдно.
— Изгнанному? — сразу нахмурился Тарас. — За что?
Дубков несколькими фразами обрисовал законы Коалиции касательно одомашненной птицы.
— Порядки нарушать нехорошо, — покачал головой Лапшов.
— Ну да, проще ему шею свернуть! — злорадно предложил кто-то из задних рядов полярников.
— Стойте! Пусть он останется с нами! — по-английски и по-русски вступился за Крюгера Ежи. — Во-первых, мне нужен переводчик, который был бы всегда под рукой. К тому же, Ханс уже побывал на базе, а это может быть нам невероятно полезно при ее исследовании.
— Дело ваше, — отмахнулся как всегда жующий палочку Макмиллан и, прищурившись, посмотрел на Крюгера. — Но на «Новолазаревскую» тебе путь заказан, усек?
— Не волнуйся, янки, — вызывающе ухмыльнулся тот. — Я тебя в другом месте достану.
— Кончайте препираться! — вмешался Дубков, предчувствуя вновь назревающую драку. — У нас полно работы.
Несмотря на то что теперь он был не один, Крюгер все-таки испытывал некоторое смятение, снова оказавшись в заброшенных коридорах базы. Слишком свежи еще были впечатления от недавних скитаний. Продвигались неторопливо, один за другим, полностью полагаясь на документы и планы идущего первым Ежи, который в немом восхищении глазел по сторонам.
Это правда! Все эти годы запертая в ледниках секретная база Рейха была реальностью, а не расплывчатыми домыслами историков! Миф оказался былью! Теперь бы найти спасительные штаммы вируса. Только бы они были здесь! Должны быть… Лекарство для него и для всего человечества.
Пружинисто ступающая за Батоном Лера, в любой момент готовая схватиться за висящий на боку пистолет-пулемет, с любопытством, к которому примешивалась опаска, поглядывала по сторонам. Девушка маленькими вдохами осторожно запускала в легкие густой, напитанный временем запах незнакомых помещений, щекотавший ноздри, на время перестав терзать себя мыслями о родителях. Расчет старого охотника отвлечь напарницу оказался верным.
Проходя мимо очередной двери, Лера на мгновение задержалась, заинтригованная необычными конструкциями, и заглянула внутрь. В небольшом ангаре с низким потолком на четырех шасси с истлевшей резиной застыли две большие полуразобранные конструкции, по форме напоминавшие женские шляпки. Но поинтересоваться о назначении механизмов девушка не успела, так как замыкающий отряд Савельев уже скрылся за углом. Лера заторопилась следом.
Руководствуясь немецкими планами, Ежи вскоре без труда обнаружил биологическую лабораторию, упрятанную за наглухо запертой дверью. Беглый осмотр показал, что обросшая ржавчиной преграда герметична и наглухо вмурована в массивный бетон. Тут уже, не раздумывая, решили взрывать.
Когда последние отголоски взрыва растворились в конце коридора, разбежавшиеся кто куда люди стали потихоньку собираться у развороченного проема, с кашлем разгоняя руками плотное облако клубящегося дыма, смешанного с бетонной крошкой.
— Вот она, господа! — торжественно, словно на экскурсии, объявил спутникам Ежи. — Конечная цель нашего путешествия! Антарктическая биолаборатория Рейха!
За вырванной с мясом дверью открывалось просторное помещение с высоченным потолком, облицованное белым кафелем, с потолка которого, словно перевернутые одуванчики, свешивались многочисленные лампы в круглых плафонах.
Все стены занимали широкие стеллажи с хирургическими инструментами, морозильными камерами и разнокалиберными колбами, в которых ютились и крючились всевозможные человеческие органы и конечности.
Озаряемая неровными сполохами кое-как налаженного Колотозовым освещения, комната представляла собой колоссально оборудованную даже по тем размашистым временам операционную-лабораторию, весь центр которой занимали широкие столы. На них, словно пытаясь освободиться от опутывающих ремней, в агонизирующих позах застыли…
Их трудно было назвать останками, и уж тем более — людьми.
— Что за шайтан? — прошептал Азат.
На некоторых телах сохранились свисающие лохмотья. Создавалось ощущение, будто набухшая плоть разрывала одежду изнутри.
— Чем это их так? Неужто радиацией? — Тарас с содроганием оглядел скрученные культи, всматриваясь в перекореженные лица, растянутые словно гротескные театральные маски, и сто лет спустя страшной гибели продолжающие взывать о помощи немым криком.
— Совершенно верно, — подтвердил Ежи. — Штаммы вируса изготавливались на основе разнообразных биологических и радиоактивных материалов. Среди них присутствовал даже яд какой-то африканской рыбы.
Вспомнив об «автографе», полученном на африканском побережье, поляк снова ощутил скользнувший по телу холодок.
Вошедшая в операционную Лера с поразившим Батона спокойствием оглядела чудовищные останки давно забытых экспериментов.
Как быстро она повзрослела… и ожесточилась.
Сейчас девушка была мало чем похожа на задорного подростка, с азартом стряпавшего для него приманки. Нет, внешне она была той же самой девчонкой, но…
— Так вот откуда они приходят, — испуганно перекрестился Мичиган и, достав из-за воротника крестик на цепочке, приник к нему пухлыми губами.
— Мич, вот только сейчас не начинай! — поморщился Макмиллан, по-хозяйски пристраивая свои перчатки на край одного из столов.
— Кто приходит? — тут же заинтересовался Ежи.
— Фантомы, — сквозь стиснутые зубы процедил выпучивший белки великан, едва шевеля губами.
— Кто? — искренне удивился Ежи.
— Несколько лет назад с одной из ближайших станций пришел сигнал бедствия, — тихим голосом начал рассказывать поляку Мичиган.
— Ну, понеслось! — явно не раз слышавший историю техасец сунул в рот свою неизменную палочку и, рассеянно оглядываясь, стал неторопливо обходить просторную лабораторию. Остальные члены команды лодки, не владеющие английским языком, последовали его примеру.
— Часа в три или четыре ночи это было, — тем временем продолжал черный. — Я тогда дежурным по связи был. Так вот, выходят они на связь, значит, а в эфире сплошной треск, помехи, свистит что-то. Ну, наладил кое-как, в общем. А их радист… — не договорив, великан недоверчиво покосился на расхаживающего вдоль стеллажей с законсервированными органами Макмиллана. — А их радист мне, как безумный, орет, что на них… немцы напали! Причем не современные, не соседи, а те, — закатив глаза, верзила неопределенно кивнул головой вбок. — Нацисты. И звуки на периферии такие, словно там действительно бой идет.
— И что же на самом деле случилось? — с оттенком иронии поинтересовался Ежи, начиная разделять скептицизм техасца касательно суеверий Мичигана.
— Так и не ясно до сих пор, — еще тише проговорил великан. — Была сильная буря, и мы не могли сразу пробиться к ним, а под утро сигналы прекратились.