Занятые упаковкой оставшихся контейнеров с вирусом люди вскинулись, мгновенно позабыв о работе.
— Кто? Когда! — одновременно выкрикнули Батон, Азат и Тарас.
— Только что! Это австралийцы! Они хотят захватить нашу лодку!
«Вот оно! — ощутив ледяной холод, подумал Ежи и, сунув руку в карман куртки, нащупал там украдкой вытащенную из контейнера ампулу и специальный шприц для глубокой подкожной инъекции. — Сейчас или никогда!»
— Сколько их?
— Не знаю, но говорили что-то про трактор.
— Савельев, Паштет, Азат, Батон — со мной! — перехватив автомат, скомандовал Тарас. — Вадим, дуй на лодку, предупреди наших!
— Так точно! — Колотозов ринулся прочь по коридору.
— Остальные продолжают погрузку.
— Дядя Миша…
— Остаешься за главную, — подмигнул вскочившей со своего места напарнице Батон. — Быстрее здесь закончим — быстрее уплывем.
Пока команда лодки торопливо распределяла между собой обязанности, Ежи украдкой юркнул в «холодильник» с замороженными военнопленными и, закатав рукав куртки, дрожащими от волнения пальцами завозился со шприцем.
— Ну, давай же, давай! — сам себя подгонял поляк, ощущая новый приступ быстро поднимающейся боли. — Чтоб тебя!
Наконец ампула с щелчком укрепилась в пазах, и Ежи, несколько раз быстро сжав и разжав кулак, всадил иглу себе в вену. Запустив в кровь все до последней клетки, он вытер испарину с лица и, устало облокотившись о ледяную стенку, прислушался к своим ощущениям. Нарастающая боль, застигнутая на полпути, замерла в районе поясницы, словно почуявший охотника зверь.
«Неужели работает?» — боясь спугнуть робкое счастье, шепнул себе поляк.
На охваченной пламенем «Новолазаревской» кипел бой. Не в состоянии дать должного отпора натренированной в постоянных набегах банде головорезов, обитатели базы гибли под их топорами один за другим.
Получив тяжелый удар прикладом по голове, Макмиллан рухнул в снег и сумел подняться лишь через несколько долгих минут. Автомат с опустошенным рожком отлетел далеко в сторону. Перед тем как его опрокинули наземь, Рэнди успел срезать четверых австралийцев, перепрыгнувших через бочки. Техасец осторожно ощупал затылок — липко — и посмотрел на пальцы. Они покраснели от крови. Вот поэтому его не стали добивать — кровищи было столько, что одного беглого взгляда хватало, чтобы решить, что у парня проломлен череп.
Где же ребята с лодки? Они бы уже должны были подоспеть, ведь обнаруженный запасной выход с «Двести одиннадцатой» ведет на поверхность как раз неподалеку от «Новолазаревской», тут идти-то всего ничего.
Пошатываясь как пьяный, Макмиллан все-таки поднялся на ноги, озираясь в поисках оружия. Всюду, насколько хватало глаз, на снегу красными островками распростерлись тела его товарищей и убитых бандитов. Заживо выпотрошенный собаками Дубков уже не дышал, уставившись в серое небо немигающим взглядом. Над его подбородком застыл большой красный пузырь, словно в рот бывшему начальнику смеха ради засунули аварийную лампочку. Техасец выругался, сплюнув на алый снег сгусток крови. Что ж, ему тоже недолго осталось. Но перед смертью он во что бы то ни стало намеревался найти эту сволочь Крюгера и придушить его голыми руками. Макмиллан видел, что после того, как австралийцы ринулись в бой, немец поднялся с земли и, подхватив выроненное оружие, под прикрытием трактора двинулся к генераторной.
Рыскающий среди полыхающих останков базы Ханс отчаянно звал жену. Наконец ему показалось, что его кто-то окликнул. Устремившись на голос, который доносился из столовой, он сразу заметил широкий кровавый след, тянувшийся под один из столов. Глухо взрыкивая, две собаки терзали слабо трепыхающееся тело…
Нелли! Его Нелли!
Несколькими очередями раскидав завизжавших тварей, он рывком откинул стол и опустился на колени рядом со своей женой. Страшные рваные раны от клыков, одна нога перерублена выше колена… Из простреленной груди с бульканием выталкивается кровь…
Его Нелли… Его любимая Нелли… Ведь ради нее он… Все на свете он ради нее…
И бросил вызов техасцу… И птицу воровал… И предал…
Ради чего?!
С его глаз будто пелена спала, и впервые за мутные последние дни Ханс начал сознавать, что же он натворил.
Он осторожно отлепил склеенные кровью волосы от ее лба, боязливо и ищуще заглянул в ее тускнеющие широко распахнутые глаза…
— Прости! — глотая слезы, тихо прошептал он. — Прости! Прости меня! Прости!
Жена разомкнула изорванные губы, пытаясь что-то прошептать, но тут же захлебнулась кровью и, несколько раз конвульсивно дернувшись, замерла навсегда.
С нежностью, которой не позволял себе, пока Нелли была жива, Крюгер прикрыл ей глаза и вдруг испустил странный звук — не всхлипывание и не кашель, не рык и не стон. Словно душу его закрыли навсегда в темном бункере, завернули засовы… Навсегда. Навсегда.
И Крюгер отчаянно, истошно завопил.
Запутавшийся ковшом в искрящихся потрохах генераторной, трактор застрял намертво. Но дело свое он сделал: база была полностью обесточена. Теперь австралийцы, хоть и потрепанные в бою, но все еще многочисленные, продирались через обветшалые постройки к пирсу, у которого стоял «Грозный».
— Эй! Американец, ты живой? — оклик на русском заставил Макмиллана обернуться.
Наконец-то! Но почему так мало?
— Остальные должны закончить погрузку! — словно прочитав его мысли, на ломаном английском прокричал Савельев. — Как только закончим, будем отчаливать к чертовой матери! Сколько их там?
— Было десятков пять, сейчас поменьше…
Конец фразы заглушили несколько взрывов, один за другим прозвучавшие со стороны пирса.
— Они добрались до лодки! — бросая Макмиллану подобранный по пути автомат, проорал Тарас. — Все туда!
— Я на базу! — не рассчитывая, что его поймут, крикнул американец.
На бегу отстреливаясь от противника, маленький отряд ринулся вниз по склону горы.
Действительно, группа головорезов из десяти человек во главе с капитаном Вильсоном взбежала на мостик и быстро исчезла внутри корабля, за каждым углом выцеливая возможного противника. Но на лодке не находилось ни одной живой души, кроме насмерть перепуганного Колотозова, спрятавшегося в машинном отделении. Хотя «Грозный» изобиловал местами, в которых можно было безопасно укрыться, проведший среди техники все последние месяцы паренек инстинктивно вернулся сюда.
Спешивший оповестить товарищей о беде Колотозов носился по коридорам и, заглядывая в пустые каюты, с ужасом понимал, что остатки команды сейчас умирают на берегу, пытаясь отразить отчаянный натиск внезапно обрушившихся на их головы австралийцев. За исключением забаррикадировавшегося на камбузе Бориса Игнатьевича. Сообразив, что опоздал, до смерти перепуганный паренек забился в самый темный угол, прижимая к груди лимонку, найденную в каюте Азата. От испуга он даже забыл закрыть за собой дверь.
— Хоть бы пронесло, хоть бы пронесло! — пугаясь звуков собственного шепота, твердил Вадим.
Но его все-таки нашли.
За запертой дверью, ведущей в машинное, послышались возбужденные голоса, о чем-то спорящие на английском языке. Еще через несколько секунд дверь с грохотом распахнулась.
Отчаянно стучащий зубами Колотозов сильнее вжался в переборку, видя, как в проеме один за другим возникают рослые мужики, вооруженные окровавленными топорами.
— Поднимайся! — повелительно заорал Вильсон, сразу заметив Вадима. — Ты механик, да? Если сможешь управлять судном, мы оставим тебя в живых!
Не понимающий ни слова парнишка только сильнее мотал головой, вжимаясь в стену, и что-то шептал.
— Да что может знать этот сопливый пацан?! — крикнул один из захватчиков и взмахнул топором. Свистнувшее лезвие отсекло Вадиму кисть руки с гранатой и со второго захода глубоко вонзилось в грудь.
— Идиот! Идиот! — брызжа слюной, заорал на убийцу капитан. — Может, ты умеешь управлять лодкой?!
Не успел провинившийся сказать хоть что-то в свое оправдание, как Вильсон отточенным движением вогнал лезвие своего ледоруба ему в череп. И лишь потом заметил в упавшей на пол кисти Колотозова гранату с отсоединенным кольцом, через мгновение выкатившуюся из разжавшихся пальцев.
— О, черт!!! — толкаясь, захватчики наперегонки бросились к окутанному дымом дверному проему.
Поздно.
Мощный взрыв сотряс палубу, эхом прокатившись по пустынным коридорам.
— Это все, кого мне оставили в помощники? — оглядев оставшихся в лаборатории, улыбнулся показавшийся из морозильника Ежи. Сейчас ему было намного лучше. — Тарас с остальными уже ушел? Хорошо, тогда давайте закончим с погрузкой, осталось совсем чуть-чуть.
— Что за фигня? — испуганно пробормотал Треска, резко отстраняясь от поляка. — Ты чего с собой сделал, приятель?!
— Ты о чем? — переспросил продолжавший улыбаться Ежи, но, увидев посеревшие лица уставившихся на него Марка, Леры и Трески, замер.
Даже Чучундра с испуганным писком скользнула с плеча хозяйки в незашнурованный рюкзак.
— Ну, чего уставились? Да объясните же мне!
— Зеркало, — проглотив ком, сипло выдавил Марк, чуть кивая головой в нужном направлении. — Там.
Подойдя к широкому зеркалу над вереницей умывальников и локтем стерев с него слой пыли, поляк с удивлением уставился на свое лицо. На лбу и щеке мужчины быстро вздувались пульсирующие коричневые пузыри.
— Что за черт?! — осторожно коснувшись волдыря, пробормотал он.
— Подцепил ты чего-то, вестимо, чувак! — украдкой перехватив автомат, буркнул Треска. — Ты ж среди этих жмуриков больше всех времени провел.
«Да как же подцепил? Как же подцепил, если я собственноручно, только что… А ведь надо было проверить, надо было проверить! Старый идиот, словно мальчишка поддавшийся минутной слабости! А может, просто аллергическая реакция? Может-может-может! Проклятие!!!»
— Тебе стоит в медпункт на лодке заглянуть, — видя, как стремительно меняется цвет кожи начальника, неуверенно предложил Марк. — И как можно скорее.