—Ничего интересного,— пожал он плечами.— Идем дальше?
—Погодите. Календарь…
—Что?
—Двадцатое августа, как должно быть сегодня. Но год — тысяча девятьсот восемьдесят третий.
Андрей быстрым шагом подошел к Полине и заглянул в откидной календарь. Пролистал несколько листков и присвистнул.
—Календарь тридцатилетней давности. Раритет?
—Или мы в прошлом?— смело предположила Полина.
—Предпочитаю думать, что это просто раритетная вещь.
—Это год моего рождения,— заметила девушка.— И Насти тоже.
—Я был как раз в возрасте моего сына. Ему в этом году исполняется пять лет.
Значит, сейчас ему тридцать четыре — тридцать пять, подсчитала быстро Полина и бросила на мужчину украдкой оценивающий взгляд. Она, если честно, думала, что Андрею больше лет: выглядел он старше своего возраста из-за глубоких продольных морщин на лбу и посеребренных висков. Седина не бросалась в глаза, маскировалась светло-русым цветом волос. Но усталость во взгляде, смешанную с грустью, скрыть не удавалось. Полина подумала, что это взгляд человека, взвалившего на плечи тяжелую ношу. Или пережившего нечто, что стерло из его взгляда радость и беззаботность. Даже когда он улыбался, в улыбке угадывалась горечь.
—Идем дальше?— спросил Андрей, не заметив ее короткого взгляда. Полина кивнула и направилась за ним.
Поиски не дали ничего: они обошли два этажа, зашли во все кабинеты, но здание оказалось абсолютно пустым. Обстановка здесь была такая, словно персонал просто оставил свои рабочие места на время выходных, но в понедельник опять приступит к работе. На одних столах даже лежали раскрытые тетради, похожие на гроссбухи. Полина пролистала одну из них, с расчетами, и закрыла. Андрей тем временем внимательно осматривал шкаф с книгами.
—Нашел что интересное?
—Это как посмотреть,— уклончиво ответил мужчина.— Сами по себе книги скучны и разнообразием не блещут, все с коммунистическим уклоном. Но забавно то, что в наше время кто-то продолжает собирать и хранить книги на эту тематику.
—Похоже, тут работают поклонники советской эпохи,— сказала Полина, кивая на портрет вождя на стене. Она припомнила, что в другом кабинете видела миниатюрный бронзовый бюст Ленина, стоявший на столе.
—Хоть кино снимай тут про советскую жизнь: все декорации готовы. Ну что, похоже, нас тут не ждут. Надо пройтись по поселку.
Полина кивнула и поставила на место книгу, которую достала из шкафа. На выходе из здания она заметила:
—Андрей, а ты обратил внимание, что ни на одном из столов мы не видели даже самого старого компьютера? Все записи велись, похоже, в тетрадях.
Он кивнул и после некоторой паузы добавил:
—Надо было нам взять один из тех гроссбухов, чтобы детально изучить. Может, записи смогли бы пролить свет на то, что происходит? Чувствую себя ступившим на палубу «Марии Селесты».
—Корабль, с которого пропал весь экипаж? Жители поселка, похоже, не пропали, раз нам готовят и убирают номера. Да и оформили нас в гостиницу две женщины.
—Одна из них была очень неразговорчивой,— вспомнил Андрей.— А может, и вовсе немая. И еще она мне тогда показалась какой-то изможденной.
—Больна или просто устала. В ночную смену работать не так просто. Зато другая…— начала Полина и осеклась. От пришедшей в голову догадки она даже остановилась.
—Андрей! Ночь! Мы сюда пришли ночью! Может, в этом и кроется загадка? И дорогу возможно отыскать лишь ночью?
Мужчина развернулся к девушке и посмотрел на нее с такой радостью, будто Полина сделала открытие, способное перевернуть мир.
—А ведь и точно!
—Это всего лишь предположение, Андрей,— смутилась она.— Если не сможем выйти отсюда днем, предпримем еще одну попытку ночью.
Они свернули за здание администрации и направились к первому жилому дому — трехэтажному, одноподъездному, сложенному из серого кирпича.
—Добротное здание,— оценил Андрей постройку.— Такие, из кирпича, простоят долго, в отличие от панельных.
Полина, задрав голову, тоже рассматривала здание, но обращала внимание на другие детали.
—Не знаю, Андрей, жилой ли это дом. Посмотрите, на балконах нигде не развешано белье.
—Это еще не показатель, Полина. Вон на том балконе, смотрите, стоит велосипед. И на окнах висят занавески.
Девушка решительно дернула на себя выкрашенную в красный цвет с кое-где облупившейся краской дверь и вошла внутрь. В подъезде было относительно чисто и как-то… стерильно. Откуда возникло это ощущение «стерильности», она поняла уже позже, когда они после бесплодных звонков во все квартиры первого этажа, стали подниматься на второй: в подъезде ничем не пахло. Здесь не витали ни застоявшиеся запахи приготовляемой изо дня в день еды, ни табака, ни кошачьей мочи, ни, наоборот, моющих средств, с помощью которых вымыли лестницу. Полина поделилась своим наблюдением с Андреем. Мужчина кивнул, словно принимая ее замечание и складывая его в копилку к остальным, и позвонил в дверь.
Тщетно. Сколько они ни звонили, сколько ни стучали, им никто не открыл. Ничего не оставалось, как покинуть дом и отправиться исследовать поселок дальше.
Когда они вышли из подъезда, Андрей оглянулся и дернул Полину за руку:
—Смотрите!
Она оглянулась и не сразу поняла, что имел в виду ее спутник. И только когда тот указал на окно на втором этаже, поняла: бледно-желтая занавеска на нем слегка колыхалась, будто некто отодвинул ее и затем поспешно задернул.
—Вы успели кого-то заметить?!
—Нет,— бросил Андрей, уже вбегая обратно в подъезд.— Какая это может быть квартира?
Он, прыгая через ступени, взбежал на второй этаж и принялся настойчиво названивать во все двери.
—Эй! Откройте! Мы видели, что кто-то есть!
—Пожалуйста, откройте!— присоединилась к мужчине Полина.— Мы не сделаем ничего плохого! Мы только хотим узнать обратную дорогу отсюда!
—Бесполезно, Полина. Не выламывать же дверь…— сдался мужчина после долгих бесполезных попыток.— Занавеску могло тронуть сквозняком.
—А я почти уверена в том, что в квартире кто-то есть. И что за нами наблюдали,— проворчала девушка, спускаясь по лестнице.— Только вот уже не знаю, хочется ли мне с этим «кем-то» встречаться. Мы не знаем, кто там притаился — враг или друг.
—Друг бы открыл дверь… Враг… Не знаю. Думаю, что если кто-то и есть, то… нейтральный. Не враг и не друг. Но тот, кто по каким-то причинам не желает выходить с нами на контакт. Ладно, Полина, попытаем счастья в другом месте.
Чем они дальше удалялись от центральной площади, тем сильнее менялся внешний вид поселка. Если в его центре еще более-менее создавалось впечатление обжитости, то чем ближе они подходили к окраине, тем больше встречались с запустением и разрушением, повергавшими их в уныние. Тротуары, если они где и были, зияли дырами и широкими трещинами, сквозь которые пробивалась трава. Во дворе следующего жилого дома, копии того, в котором они уже побывали, стояла сломанная скамейка, от которой остались лишь бетонные опоры да пара прогнивших, лишенных краски досок. А в самом доме на окнах не только не висели занавески, но и кое-где оказались выбитыми стекла.
—Думаю, даже бесполезно сюда заходить в поисках жильцов,— сказал Андрей. Но все же они обзвонили все квартиры, и опять безрезультатно.
—Прямо Чернобыль какой-то,— тихо вымолвила Полина, глядя на пришедшую в упадок детскую площадку с ржавыми качелями, покосившимся «зонтиком» в песочнице, крыша которого местами была изъедена ржавчиной до дыр. Андрей поднял забытую кем-то пластмассовую куклу с выбитым одним глазом и полуприкрытым другим, со свалявшимися в паклю грязными волосами и абсолютно голую.
—У меня в детстве когда-то была такая,— сказала Полина.— Помню даже, называлась эта кукла «пупс Даша». Современные девочки, думаю, с такими уже не играют.
Андрей положил куклу на одну из вкопанных ребром в землю автомобильных шин, и Полина вспомнила, что в детстве с подругами любили перепрыгивать с одной шины на другую.
—Может, мы и правда оказались в прошлом? В этом, как его, тысяча девятьсот восемьдесят третьем?— спросил Андрей, покидая площадку.
—Если бы мы оказались в прошлом, все не было бы в таком запустении. Может, как в Чернобыле, что-то случилось, что заставило его жителей оставить поселок в краткие сроки.
—Давайте быстро осмотрим оставшуюся часть поселка и вернемся в гостиницу. Все же мне неспокойно как-то. Оставили одних Настю и Никиту.
—Да, вы правы.
Дальнейший осмотр места лишь убедил их в том, что здесь царит запустение. Они смело заглянули в бараки в самой дальней части поселка. Рискуя провалиться в дыры прогнившего пола, осмотрели все комнаты — и правда, создавалось впечатление, что хозяева покинули поселок стремительно. За бараками Полина обнаружила наполовину вросший колесами в землю трактор советских времен. А на обратном им встретилась пара брошенных автомобилей: «Жигули» и «Запорожец» старых моделей.
—Чем больше тут хожу, тем больше ощущаю себя туристом в Чернобыле. Не хватает только экскурсии на ядерный реактор,— грустно пошутил Андрей.
—Когда я работала над одной книгой и мне понадобились описания заброшенных зданий, я использовала чернобыльские фотографии,— ответила Полина.— И впечатлений только от их просмотра мне уже оказалось достаточно. Мне бы не хотелось совершить подобную экскурсию. Но скажите, Андрей, как странно представлен этот поселок! Здесь — многолетнее запустение. А «фасад» принаряжен и ухожен. Даже флаг на здании администрации развевается отнюдь не советских времен, а современный. Зачем? Чтобы сбить с толку заблудившихся путников? Не дать им заподозрить в первые моменты неладное?
—Неладное мы заподозрили еще в дороге, когда на пути не встретили никого,— хмуро напомнил Андрей.— И вы правы, как раз здание администрации нас и успокоило своим цивилизованным видом. Уж не используют ли его как приманку?
—Утешает то, что пока с нами ничего плохого не сделали, наоборот, кормят.
—Не на убой ли откармливают?