ция, обычно редко проявляющая себя и в которую он, по сути, не верил, сейчас даже не нашептывала о беде, кричала. Если бы она еще указала ему, где искать Полину!
Андрей пробежал по обоим этажам здания администрации, заглядывая во все кабинеты и громко выкликая девушку по имени. Ее тут не было. Он это чувствовал — видимо, тем самым шестым чувством, в которое не верил. Но, как в игре «холодно-горячо», он не кожей, а душой ощущал озноб. Выбежав на улицу, он свернул за здание и бегом направился к первому жилому блоку. Забежал в подъезд и почувствовал, что находится на правильном пути, словно в воздухе оказался разлит тонкий аромат духов. Нет, запаха тут не может быть, но что-то все же ему указало путь.
Страх. «Запах» страха, который он уловил не ноздрями, а проснувшимся в этой экстремальной ситуации звериным чутьем. Она здесь. Только вот где? Андрей не звонил, а бился в двери, налегал на них плечом, пытаясь вышибить. Если понадобится, он вынесет все двери — страх придал ему сил. Но, к счастью, не понадобилось даже подниматься на следующий этаж: третья дверь поддалась под его плечом, и он влетел в квадратное помещение.
Полина лежала на полу. В первый момент сердце словно остановилось: мертвая?.. Но девушка пошевелилась и тихонько застонала.
—Полина!— кинулся он к ней и помог сесть.
—Ты как? Что с тобой? Что произошло? Почему ты здесь?— засыпал он ее кучей вопросов, от испуга переходя на «ты». Его тревожило то, что Полина такая бледная, напуганная, молчаливая. И, похоже, ее знобило, потому что она зябко поежилась и потерла ладонями плечи. Без лишних слов Андрей обнял девушку и привлек к себе, согревая своим телом. А она неожиданно не стала вырываться, прильнула к нему доверчиво и с благодарностью.
—Что произошло?— спросил он вновь после паузы, оглядывая мельком помещение. Холодное и пустое, если не считать экрана на стене и кинопроектора. Кино она тут, что ли, смотрела? Да вряд ли, кинопроектор — старая рухлядь…
Полина тихонько высвободилась из его объятий и села ровней. Похоже, немного пришла в себя, вон уже и щеки зарумянились.
—Я увидела в окно горничную…
Он выслушал ее молча, не перебивая — про эту женщину, которая ее сюда завела. И про нарезку из страшных фильмов, которые ей тут крутили. И только после того, как девушка замолчала, осторожно заметил:
—Полина, этот кинопроектор точно не мог показывать видео.
—Почему?
—Сама посмотри,— он подвел ее к аппарату. Пленки в кинопроекторе не было.
—Но как так может?— растерянно пробормотала Полина и провела пальцем по пыльной пустой бобине.
—Не знаю. Я верю, что тебя сильно напугали. Но не понимаю, как это осуществили.
Девушка погрузилась в задумчивость, оглядела аппарат, а затем сказала, что хочет уйти отсюда.
—Да, конечно!— спохватился Андрей и поспешно подхватил Полину под локоть, потому что ее вдруг качнуло.
—Ты в порядке?
—Да. Небольшая слабость. Но это, думаю, потому что я так сильно напугалась.
—Вот уж не думал, что твоя фобия — это «ужастики»,— усмехнулся он.
Они вышли на улицу и направились к гостинице, где оставались Никита и Настя. И только сейчас, после того, как он уже нашел Полину, ему подумалось о сыне — все ли там в порядке? Андрей невольно прибавил шаг. Полину он, встревоженный ее слабостью, вел под локоть, хоть она и попыталась убедить его в том, что с ней все в порядке.
—Андрей…— сказала девушка, выходя из недолгой задумчивости.— Думаю, что ключевое слово — страх. Нас держат в страхе, причем играют на самых для нас сильных страхах. Твои страхи связаны с сыном. Настин страх — потерять любимого человека от страшной болезни, от которой умерла ее бабушка. Никитку напугали клоуном. Я не могу смотреть фильмы ужасов. И еще боюсь того, что никогда не смогу стать матерью.
Она посмотрела на Андрея с вызовом: как он воспримет ее слова, не станет ли сочувствовать и рассказывать, что при современном уровне медицины не стоит делать такие категоричные заявления, что они с женой прошли через похожую ситуацию… Он понял ее и просто кивнул. Полина едва заметно с облегчением выдохнула.
—У Геннадия…— продолжила она и задумалась над тем, какой главный страх мог быть у парня. Андрей мысленно чертыхнулся про себя, вспомнив, что Полина еще не знает о случившемся. Стоит ли ей говорить сейчас? Но, рассудив, что она так или иначе узнает, и что это ей даже надо знать — уровень нависшей угрозы,— решился.
—Полина, Геннадий погиб.
—Что?!— встрепенулась она и остановилась. Испуганно распахнутые глаза, потемневшие, на фоне бледной кожи и светлых волос, показались ему двумя пропастями.
—Как это случилось?
Андрей кратко рассказал и добавил:
—Похоже, у него и правда была алкогольная непереносимость. Или, что подозреваю я, водка оказалась отравленной.
—Его убили?!
—Не знаю, Полина. Может, просто несчастный случай, может — отравили.
—Бред какой-то. Не могу поверить.
—Но тем не менее это так.
—Я хочу его увидеть!
Андрей замялся, а затем мягко, но твердо сказал:
—Не стоит. Ему уже не поможешь. Наша задача сейчас — выйти отсюда как можно скорей. Чтобы не оказаться на его месте.
Полина смотрела на него, словно не соглашаясь. Андрей вновь взял ее под локоть и повел к крыльцу.
—Пойдем, Полина. Там Никитка с Настей остались одни. И нам есть чем заняться. Я думаю, ты тоже думай. Без паники. Представь, что мы просто персонажи в твоей книге, которые попали в западню.
—И что мне завтра нужно сдавать рукопись, а развязка еще не придумана,— нервно усмехнулась она.— Хорошо. Какие у тебя мысли по этому поводу?
—Страх — верный способ контроля, исторически сложившийся.
—А еще это — сильная эмоция, с которой выбрасывается много энергии. И в данном случае мы отличные ее производители. Даже не фабрика, а целая электростанция. И вполне возможно, рядом с нами находятся «потребители». Своеобразные энергетические вампиры.
—Или монстры из Корпорации,— сказал Андрей и, перехватив недоуменный взгляд Полины, пояснил:
—Мультик такой есть, известный. «Корпорация монстров». Никита у меня его очень любит. Не смотрела?
—Что-то припоминается. Да, примерно это я и имела в виду.
Они подошли к его номеру, и Полина, оглянувшись на комнату Геннадия, тихо спросила:
—Он там?
—Да. Не надо туда заходить. Мы уже ничего не можем сделать. Его похоронами заниматься, как это цинично ни звучит, нет времени.
—Мне кажется, его могли убить для того, чтобы еще больше держать нас в страхе.
Андрей кивнул, соглашаясь с нею, и распахнул дверь.
Настя и Никита сидели рядышком на кровати, и мальчик что-то рассказывал девушке. Настя слушала его рассеянно, невпопад кивая головой. И когда Полина увидела подругу — бледную, растрепанную, заплаканную, напуганную, бросилась к ней и крепко обняла.
—Все будет хорошо, все будет хорошо…— шептала она ей.— Мы выберемся отсюда. Обещаю! Ну-ка, улыбнись, ты же всегда была в нашем дуэте позитивным полюсом!
—Я так была напугана твоей пропажей… Где ты была?
—Кино смотрела,— усмехнулась Полина.— Потом расскажу.
—Ты, наверное, не знаешь…
—Знаю,— перебила Полина, поняв, что подруга собирается сообщить новость о Геннадии.— Не будем сейчас говорить об этом. Нет других новостей? Из… Италии?
—Нет,— сникла Настя, и глаза ее вновь наполнились слезами.
—Ну-ну, не надо. Увидишь, все будет хорошо. Я почти уверена в том, что тебя просто напугали. Похоже, не стоит доверять тому, что здесь происходит. Когда кинопроектор без пленки показывает тебе фильм, это заставляет усомниться в том, что ты на самом деле видел кадры на экране, а не просто поверилв то, что их видишь.
—Галлюцинации?— поднял бровь Андрей.
—Что-то вроде того.
—Погодите, погодите,— Андрей заходил по комнате, не замечая окликов сына, который изо всех сил старался привлечь к себе его внимание.— Ну, допускаю, что-то могло быть чистым видением. Галлюцинацией, если хотите. Но что-то — нет! Те же могилы. Они, хоть и оказались бутафорскими, существовали. А вот на самом ли деле Полина видела кадры на экране или в своем воображении — это уже другой вопрос. Как и получила ли сообщения Настя или поверилав то, что их получила? А эта история с клоуном… Мы с Никитой видели в темноте светящиеся глаза и слышали хохот, но когда я включил свет, куклы не оказалось. Все это заставляет меня думать, как и Полину, что все это оказалось галлюцинациями под воздействием какого-то фактора.
—Погоди…— вскочила на ноги Настя, из всех его рассуждений услышав только то, что ее больше всего волновало.— Если это так, значит, и мой Франческо не болен вовсе?
—Скорей всего, так, Настя,— кивнул Андрей.
—Погодите, я сейчас принесу телефон, и мы посмотрим, были ли на самом деле эти сообщения,— засуетилась Настя.
Когда она убежала, Андрей прекратил кружение по комнате и присел рядом с сыном. Обняв мальчика, прильнувшего к нему, посмотрел на замершую у окна в задумчивости Полину:
—Думаю, что нам подсыпают что-то в еду. Отсюда и такая «забота»!
—Может быть, Андрей. А может, и нет. Меня смущают эти могилы. Они — выбиваются.
Но объяснить, что имела в виду под словом «выбиваются», не успела, так как в номер вернулась Настя и с порога объявила, что ее телефон пропал.
—Может, я обронила его в комнате Геннадия, но заходить туда не отваживаюсь.
—Я сам схожу,— сказал мужчина и вышел. В его отсутствие Полина кратко рассказала подруге о своих приключениях и о разговоре с Андреем. Никита спросил, когда они поедут домой, потому что соскучился по бабушке, и Полина, посадив мальчика к себе на колени, завела с ним отвлекающий разговор. Вернувшийся в комнату Андрей так и застал эту картину: сына, прильнувшего к Полине, рассказывающего ей о том, как ему нравится ездить на поездах, и невольно улыбнулся.
—Не нашел телефона,— с сожалением развел он руками. Настя огорчилась, но заверила, что телефон — это малая потеря.