Приблизившись к кровати, девочка с длинными черными волосами и алыми глазами нежно скользнула ледяной ладошкой по лицу насильника, заставляя того нервно дернуться и открыть глаза. Мягко улыбнувшись, она подалась вперед и поцеловала жертву в уголок губ. Забравшись на кровать, она устроилась на животе удивленного парня. Новый поцелуй, теперь уже в подбородок, а затем — в шею. Негодяй и не увидел, что улыбка превратилась в оскал, обнажая несколько рядов маленьких острых зубов.
Впившись в податливую кожу, тень разорвала плоть, добралась до сонной артерии и с упоением наблюдала предсмертные конвульсии жертвы. Вокруг кровати плотным коконом клубилась тьма, поглощая все звуки. Теплая кровь текла по губам и подбородку одержимого подростка, наполняя воздух дурманящим запахом мести. Когда парень затих, глядя в потолок широко открытыми глазами, девочка-тень скользнула на пол и с довольной улыбкой запечатлела на посиневших губах кровавый поцелуй.
Так пал первый обидчик…
Горе в одном доме принесло радость в другой. Девчушка с синими глазами и длинными черными волосами пришла в себя. Счастью Милы не было предела, она то и дело мысленно благодарила таинственного старца, который спас ее сестренку. Когда до их дома докатилась новость о случившейся у соседей беде, они лишь пожали плечами. Напала нежить? С кем не бывает. Надо было лучше защищать жилище, а сын старосты действительно заслуживал смерти…
Вот только она была не единственной.
Очередное утро отсчитывало смерть еще одного мужчины, и только дом сестер неизвестная напасть обходила стороной. Младшенькая с каждым днем выглядела все здоровее и веселее, а старшая задумчивее и испуганней. Охотники, что пытались выследить опасную тварь, каждый раз возвращались ни с чем. Местная знахарка только разводила руками, осеняя себя святым знаком. Страх разливался в воздухе, окутывая каждый дом, заставляя выживших жаться друг к другу в надежде уберечься от неведомой заразы. Дошло до того, что жители отстроили общий дом и стали ночевать в нем… Но просыпаясь поутру рядом с мертвым соседом с разорванным горлом, поняли тщетность своих стараний. От проклятия, что постигло их деревеньку, спасения не было.
Когда похоронили последнего взрослого мужчину, пришел черед женщин. А затем и детей… Жажда мести неожиданно превратилась в неконтролируемую жажду крови. Тени стало все равно, кого убивать. Главное, чтобы этот кто-то был живым, теплым, вкусным…
Слишком поздно деревенские поняли, кто именно был монстром. Слишком слабыми оказались, чтобы дать отпор. В живых осталась лишь Мила, которая так и не решилась остановить свою сестренку…
Что с ними стало потом — не знает никто. Некоторые поговаривают, что они столкнулись с магами и были уничтожены. Другие же уверяют, что сестры живы до сих пор и теперь вместе со странным старцем блуждают по миру, иногда забредая в удаленные деревни, где вершат свой страшный суд.
— Хорошая сказка на ночь, — пробормотала я, передернув плечами.
— Хороший раскащик, — довольно улыбнулась Мирайя, подмигнув мне. — Я спат.
Пожелав спокойной ночи, я проводила женщину задумчивым взглядом. Что-то странное было в ее поведении. Возможно, она чувствовала то же, что подсказывала и моя интуиция: надвигалось что-то нехорошее. Знать бы еще что.
— Как ты? — спросил Ларен, разгоняя повисшую тишину.
— Не надо, — тихо попросила я, понимая, к чему он клонит.
— Каймин… Не знаю, поверишь ты или нет, но мне жаль, что твоего брата подставили.
От неожиданности я вздрогнула и посмотрела на Тана, пытаясь прочитать по его лицу — врет ли он или говорит правду. Отчего-то я была уверена, что рыжий радовался моему горю и выжидал момента, чтобы ударить побольнее. И сейчас его признание выбило почву из-под ног. Мы никогда не были друзьями, совсем наоборот, и подобная откровенность настораживала.
— Почему ты так думаешь? — голос был каким-то глухим, словно не моим.
— Отец присутствовал при том покушении. Я несколько раз просил его рассказать подробности, и каждый раз они отличались.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Магия, Каймин. На всех свидетелей наложили заклинание, туманящее разум. Их показания были ложными.
— Но зачем? — Этот вопрос мучил меня больше всего. — Почему именно Наймин? Он никогда не лез в политику, полностью отдаваясь военному делу. На престол тоже не претендовал. Так почему именно мой брат?
— Не знаю, — с сожалением покачал головой Ларен. — Но хотел бы узнать…
— Зачем тебе это? Ты ведь всегда ненавидел нас.
— Знаешь, ненависть — слишком сильное слово, — усмехнулся разведчик, глядя на меня в упор. — Твоего брата я недолюбливал, но уважал. Он был благородным лайром, верным своему слову и делу. А вот тебя мне хочется прибить даже сейчас. У тебя ужасный характер.
— Кто бы говорил, — пробурчала я. — Знаешь, в последний раз у тебя почти получилось отправить меня к Лихар.
Вероятно, мне не стоило поднимать этот вопрос, но я должна была проверить. Необходимо было убедиться, что лекари душ не соврали, что друг, с которым я столько лет делила все тайны, на самом деле являлся лишь плодом моих фантазий. Кто, как не Ларен, мог подтвердить это. Ведь одна из последних встреч с Альдарином (если она, конечно, была), состоялась при участии Тана.
— Да неужели? — насмешливо хмыкнул рыжий. — Если бы я знал, что ты от страха становишься таким бешеным, ни за что бы не подошел! Я ведь просто поговорить хотел!
— Именно для этого ты заволок меня за угол и двинул в челюсть.
— Не сдержался, каюсь. Но и ты меня неплохо отделал. Не думал, что в таком хлюпике столько сил.
— Я тоже не думал… — вздохнула я, пытаясь унять боль, разливающуюся в груди.
Его никогда не было…
Кажется, Тан говорил что-то еще, но я его уже не слушала. Меня знобило, и осталось только одно желание — принять порошок. Поэтому, когда рыжий скрылся в нашей палатке, напоследок одарив меня странным взглядом, я вздохнула с облегчением.
Руки тряслись, так что расстегнуть пуговицы получалось с трудом. Даже заветную баночку с трубочкой вытащить удалось только с третьего раза. Зато насыпала порошок я очень аккуратно, стараясь не проронить ни крупинки. Поднеся трубочку к носу, чтобы сделать такой желанный вдох, натолкнулась на пристальный взгляд карих глаз.
В вялых языках догорающего пламени она была похожа на темную ведьму, про которых частенько рассказывали старые предания. Рыжие локоны сейчас приобрели красный, даже кровавый оттенок, превращая миловидное лицо в страшную маску. Вздрогнув, я несколько раз моргнула, пытаясь прогнать наваждение, но отчего-то не выходило.
«Я не буду отговаривать тебя, девочка, — раздался голос в голове. — Но стоит ли оно того? Ты ведь знаешь, что бывает с магами от этого порошка?»
— Знаю, — прошептала я, переводя взгляд на огонь.
«Тогда зачем?»
— Тебе не понять.
«Как знать. У каждого из нас своя судьба, свои испытания. Некоторые проходят их, другие же ломаются. Я думала, ты сильнее…»
— Раньше я тоже так думал, — усмехнулась я и все-таки сделала такой желанный вдох, — но оказался совсем не готов к проказам судьбы. Не надо судить меня, Айя. Я сам себе судья и палач.
«Ты ребенок, Кай. Глупый маленький ребенок, — покачала головой южанка и протянула мне руку. — Пойдем. Поспишь в моей палатке».
— Но что подумает Тан?
«Он большой мальчик и сам догадается, зачем взрослая женщина потащила в свою палатку юнца».
Спорить дальше не было ни сил, ни желания. Дрожь постепенно утихала, как и боль, а голова становилась легкая-легкая. Все проблемы отошли на второй план, оставляя после себя далекое эхо переживаний. Сейчас мне было плевать на все и всех. Хотелось только лечь и уплыть в царство духа Сна, где рядом были все, кого я любила.
Следующий день отличался от предыдущего лишь пронизывающим ветром, налетевшим с севера, да задумчивыми взглядами рыжего разведчика, которые откровенно раздражали. Мне вообще было тяжело находиться с ним рядом. Приходилось все время контролировать свои действия и слова, чтобы не нарваться на конфликт, следом за которым обязательно последовала бы драка. Нет, я была не против, но не здесь и не сейчас. Пусть на первый взгляд задание казалось простым, но интуиция меня еще никогда не подводила. А она с каждым шагом кричала все громче и пронзительнее: впереди нас ждали неприятности.
Весь день мы шли вдоль болота, с которого то и дело налетали мерзкие мушки либо наползал туман. Этот серебристо-серый морок жил своей жизнью, независимо от времени суток и погодных условий. Он погружал все вокруг в невесомую хмарь тягучего воздуха, приглушая все звуки. Потом отступал, но неизменно возвращался вновь, покрывая вещи белесыми каплями, оставляющими на одежде маслянистые пятна. В один момент мне это надоело, и я призвала родную стихию, чтобы рассеять мокрую взвесь, окружавшую нас со всех сторон. Каково же было мое удивление, когда вода не откликнулась. То, что нас окружало, не поддавалось моему влиянию. И дело было не в недавнем истощении, это я точно знала, оттого острее реагировала на окружающие звуки. Когда со стороны болота раздавался плеск, я вздрагивала и крепче сжимала рукоять меча. Мирайя, видя мое напряжение, пыталась успокоить, уверяя, что опасность нам не грозит, но… Ни разу не сказала, что там, в тумане, никого нет. Я одновременно и боялась и желала увидеть то, что скрывали болота Приграничья.
Когда серебристо-серые хлопья в очередной раз отступили, оставив редкие рваные клочки, впереди показалась деревня. Весьма большая (домов на пятьдесят, не меньше), но подозрительно тихая. Но это вполне могло объясняться сгустившимися сумерками. Почти все, кто жил в этих местах, зависели от расположения Интара. Они вставали с рассветом, чтобы успеть переделать все дела до заката, а затем укрыться в своих каморках от созданий ночи, пронзающих темноту будоражащими кровь звуками.
В выборе ночлега мы с Мирайей вновь доверились рыжему, оставив ему общение с местными. Но прежде чем ступить в деревню, активировали артефакты, скрывающие нас под личинами приграничников.