– Мужчину надо постоянно хвалить и восхищаться его талантом, – менторским тоном поведала Ленка.
– Тоже мне секрет! – возмутилась я. – Об этом «приеме» все знают, поэтому он давно не работает. Хотя в случае Ванечки…
– В случае Денечки тоже, – кивнула она. – Попробуй – сама увидишь.
Я не стала рассказывать, что уже попробовала, не далее как вчера. Поздравила с победой, сказала, какой он молодец, – и что? Денис вовсе не оценил моего искреннего восхищения игрой его команды в целом и защитника под тридцать третьим номером в частности.
– Не думаю, что у меня еще будет шанс…
– Ты же сама сказала, что он на концерт придет? – напомнила Ленка.
– Так это я его пригласила. А придет он или не придет – понятия не имею, – призналась я.
– Придет, куда он денется, – успокоила подруга.
И мне ужасно хотелось ей верить. Я же пришла на его игру? Не ответить мне тем же будет со стороны Дениса форменным свинством.
Прибежав после уроков домой, я наспех пообедала и стала собираться.
– Красимся сильно, но красиво, – напутствовала нас Ясея на последней репетиции.
Я не могла похвастаться, что являюсь гуру макияжа, и боялась промахнуться, поэтому накрасилась как обычно на дискотеку. Лучше уж недокраситься, чем перекраситься. Мне же еще в таком виде дойти до ДК надо, зачем людей пугать?
– Мам, к семи приходите, – напомнила я.
Подхватила чехол с костюмом, пакет с туфлями и прочими мелочами, сумку и нагруженная, как маленькая лошадка, вышла на улицу.
День был по-настоящему предновогодний – с легким морозом, чистым снегом, нарядно украшенными елками в витринах и светящимися огоньками гирлянд. Я шагала в пестрой оживленной толпе прохожих и тихо радовалась, ощущая себя ее частью и чувствуя, как в душе звенят колокольчики.
В фойе Дома культуры было пусто, и я в первый момент даже испугалась: неужели все отменили? Потом вспомнила, что Ясея велела нам прийти за час, и побежала по гулким ступеням в раздевалку. Там тоже пока было немноголюдно, и я поняла, почему она попросила прийти пораньше – чтобы мы могли спокойно переодеться. Я заметила наших девчонок, натягивавших сарафаны, и подошла к ним.
– Ира! – поприветствовала меня преподавательница. – Я же просила поярче!
– Я и накрасилась, – удивилась я.
– Это ты называешь «накраситься»? – скептически заметила она. – Пойми – на сцене все по-другому! Твое лицо должно быть видно даже с последнего ряда. Есть с собой косметика?
– Нет… – растерялась я.
– У меня есть, – влезла Даша.
«Не отравлена?» – хотела спросить я, вспомнив какой-то исторический фильм, но удержалась.
– Переодевайся, и потом я тобой займусь, – скомандовала преподавательница. – А пока держи кокошник.
– Они все-таки будут? – обрадовалась я.
В отличие от остальных частей костюма, кокошник был в полном порядке – яркий, красивый, с бусинками и ленточками.
– Плохо, конечно, что мы в них порепетировать не успели, – с досадой проговорила она.
– Может, лучше без кокошников? – с сомнением протянула разглядывавшая себя в зеркале Дашка.
– Вы что, это же обязательный элемент русского народного костюма! – возмутилась Ясея. – Просто я их поздно на складе нашла…
Я только вздохнула – она поздно нашла, а нам теперь на ходу осваивать – но спорить не стала, поняв, что все бесполезно. Натянула блузку, сарафан, устроила на голове кокошник, покачала головой, проверяя, крепко ли он сидит, и на всякий случай для верности закрепила его невидимками. Ясея как раз заканчивала наносить боевой раскрас Таньке, и я заняла освободившееся место на стуле.
– Ну вот, совсем другое дело, – заметила она, поколдовав над моим лицом.
Смотреться в зеркало было страшно, но я все же пересилила себя и едва не отшатнулась – мое отражение напоминало матрешку. М-да, вся надежда только на последний ряд, откуда на меня, возможно, будет смотреть Денис… Только бы ему не пришло в голову усесться поближе!
Отогнав мысли о нем, я попыталась настроиться на концерт. Раздевалка потихоньку наполнялась выступающими. Все облачались в разнокалиберные костюмы и пытались репетировать отдельные элементы своих танцев. Я ничего репетировать не хотела – боялась разрушить возвышенный настрой. Говорят, перед экзаменом нельзя ничего повторять, иначе может показаться, что ты вообще ничего не знаешь, и тогда паника выбьет тебя из колеи. Так и сейчас – я чувствовала наш танец в душе и не хотела расплескать это чувство повторением отдельных поворотов.
– Зрители собираются! – пролетел по раздевалке чей-то встревоженный голос, как будто присутствие публики оказалось для танцоров полной неожиданностью.
– Да какая там публика, – фыркнула Даша. – Я просто своих друзей позвала.
– И я, – повторила Танька.
– Все позвали своих родных и друзей, – усмехнулась Ясея. – Но у каждого участника концерта их много, вот полный зал и набирается.
До меня словно только что дошло – полный зал незнакомого народа! Да, это вам не школьный хор…
– Ребята, подойдите ко мне! – позвала Ясея.
Мы сгрудились вокруг нее, как цыплята вокруг курицы.
– У нас все отлично подготовлено, так что поводов волноваться нет, – бодро объявила преподавательница. – Просто выйдите и повторите то, что много раз делали. Я в вас верю!
После этого короткого, но энергичного напутствия я немного успокоилась. В конце концов, у нас танец ансамбля, даже если случится какой-нибудь промах, он будет не так заметен в общей массе. А каково солистам или парам? Об этом лучше не думать…
Концерт, как и полагается, начался с небольшим опозданием. Публики и правда собралось немало, но больше нас это не пугало. Ясея сказала, что гораздо хуже было бы выступать перед полупустым залом, и все с ней согласились.
Меня приятно грела мысль, что там сидят моя мама с бабушкой и наверняка переживают, но я их не подведу! О том, пришел ли Денис, старалась не думать – чувствовала, что эти мысли способны окончательно вывести меня из равновесия.
Наш номер стоял по программе примерно посередине. Я намеревалась поскучать, но половина концерта пролетела незаметно. Вот уже администратор за кулисами негромко сообщил:
– Пошел танец живота. Народники, вы следующие!
И вот тут меня накрыло. От мысли, что сейчас надо будет выйти на сцену и изобразить нашу «Калинку» перед сотней-другой зрителей, начали подкашиваться ноги, а сердце билось где-то в горле, грозя выскочить наружу.
Судя по бледным даже сквозь матрешечный грим лицам, всех обуревали примерно те же чувства. Выходить девчонки и парни должны были с разных сторон, так что мы заранее выстроились в противоположных кулисах и теперь посылали друг другу короткие, но острые как молнии взгляды.
– Только бы Степка не запутался, – прошептала Даша. – Он там в одном месте все время запинается…
Услышав эти слова, я неожиданно успокоилась. Не то чтобы я стопроцентно была уверена в своем Феде. Но если такую непробиваемую девчонку, как Даша, тоже проняло, значит, волноваться в нашей ситуации вполне нормально.
Умолкли пленительные звуки восточной музыки и сладкий голос турецкого певца, под песню которого исполнялся танец живота, в зале послышались аплодисменты.
Под задорное вступление «Калинки-малинки» я натянула на лицо широкую улыбку, как нас учила Ясея и буквально заклинала не забыть перед выходом. Потом положила руки на пояс и вслед за стоявшей передо мной Дашей поскакала на сцену. Один наш выход вызвал бурные овации, что немедленно наполнило мое сердце восторгом. Это же так круто и совсем не страшно – выступать на сцене! Посередине мы встретились с Федей. Он отработанным жестом обнял меня за талию, мы прошлись по кругу приставным шагом, потом пробили двойные «дробушки». Сделали повороты, потом ручеек – ну, это совсем легко…
Дальше пошли трюки посложнее: парни прыгали вприсядку, а мы крутили повороты – те самые, которые никак не давались мне вначале. Я совсем не смотрела по сторонам, сосредоточившись на том, чтобы не потерять равновесие и сохранить на лице улыбку. Но буквально кожей чувствовала: и у меня, и у всех остальных получается просто на отлично.
«Калинка» смолкла, и зал взорвался овациями. Мы стояли на сцене, оглушенные, счастливые, и кланялись, кланялись, кланялись… Вдруг под сценой наметилось какое-то движение, и на нее вскочил парень с букетом цветов – я даже не сразу поняла, что это Денис. С замиранием сердца я наблюдала, как он приближается ко мне. Вручив охапку тюльпанов – где только раздобыл их посреди зимы? – он приобнял меня и поцеловал в щеку. То есть я надеялась, что со стороны все выглядит, будто поцелуй в щеку, – на самом деле Денис умудрился коснуться моих губ…
Зал взревел от восторга.
– Бис! – заорали с галерки, но наш ансамбль уже покидал сцену.
– Ну ты даешь, – с уважением посмотрела на меня Даша, когда мы оказались за кулисами. – Тихоня тихоней, а такого парня отхватила!
Я молчала, опустив лицо в тюльпаны и вдыхая их горьковатый аромат. Отвечать у меня не было ни сил, ни желания.
Все меня поздравляли – мама с бабушкой, Ленка, другие девчонки из нашего класса, которых она зачем-то притащила. Я никак не могла освободиться, чтобы подойти к стоявшему в отдалении Денису, с улыбкой наблюдавшему за моим триумфом.
Конечно, я побаивалась комментариев мамы на тему незнакомых парней и поцелуев на сцене, но она выразилась иносказательно:
– Ты у меня умница, причем не только в танцах. Ну, мы пойдем. Девочки, пойдемте! – позвала она. – Разве вы не видите, что мы мешаем?
– Мама у тебя просто супер, – первым делом заметил наконец подошедший ко мне Денис. – Я боялся, что скандал будет.
– И все равно?.. – не договорила я.
– Все равно, – кивнул он.
– Спасибо, – прошептала я.
– Всегда пожалуйста, – раскланялся парень. – А где же твои прелестные румяные щечки? – вдруг хмыкнул он.
– Да ну тебя, – со смехом отмахнулась я. – Еле отмыла их!
– Я тоже, – Денис с намеком посмотрел на меня и коснулся пальцами губ.