Они хотели обогнуть его по следу Ви, но Лалила вдруг воскликнула и показала пальцем.
Посреди болота слабо бился зубр. На его шее сидел Ви, держась за рог одной рукой, а другой из последних сил рубя секирой. Из-под туловища зубра виднелись задние лапы раздавленного пса.
Подошедшие рванулись вперед, но в это мгновение зубр сделал последнее усилие. Он выпрямился, встал на дыбы и рухнул на спину, погребая Ви под собою. Тина сомкнулась над охотником. Зубр простонал, дрожь пробежала по его телу, единственный оставшийся глаз закрылся.
Паг и Моананга обежали болото и добрались до подножия скалы. Отсюда было уже недалеко до того места, где увязли Ви и зубр. Они прыгнули на бесчувственное тело зверя.
Паг напряг все свои силы и оттащил в сторону огромную голову. Под ней лежал Ви!
Подошла Лалила.
Она и Моананга, стоя по пояс в тине, тащили тело вождя. Они тянули, пыхтели и наконец высвободили его из-под туши зубра. Ви перенесли на твердую землю и положили ничком. Он шевельнулся. Кашлянул. Красная тина хлынула из его рта.
Они пришли вовремя: Ви ожил!
В племени было великое смятение.
Лалила, Паг и Моананга доставили Ви в селение, почти неся его на руках. Народ узнал, что случилось, ринулся к болоту и выволок оттуда как убитого зверя, так и Ио, который и мертвый продолжал сжимать впившиеся в тушу челюсти.
Они смыли с зубра тину и обнаружили копья Ви в глазу, в горле, в шее. Увидели следы ударов секиры. Ви старался отрубить зубру голову, но грива и шкура оказались слишком толстыми. Отрубить голову не удалось, но оглушенный ударами зубр был в конце концов побежден.
Народ дивился огромным рогам. Заметил, что один рог раздроблен — этим рогом зубр обломил известняковый выступ, на котором стоял Ви. Народ смерил тушу и приволок ее к Урку Престарелому.
У того хватило совести не говорить ничего о себе. Однако «премудрый» старец не преминул сказать, что в дни прадеда его прадеда зубр, еще больший, был убит вождем племени. Вождь поймал его в сеть и забросал насмерть камнями.
Кто-то спросил Урка, откуда он это знает, а тот, нимало не смущаясь, ответил, что об этом его прабабке рассказала ее прабабка, а сам он слышал это от своей прабабки, когда был совсем мальчишкой.
Зубра освежевали, мясо его поделили между людьми, а шкуру принесли в пещеру. Голову несли на шестах четыре человека и водрузили ее на то дерево, на котором раньше торчала голова Хенги.
Так голова и сидела на вершине дерева, и одно копье торчало из глазницы, а другое — из пасти. Народ приходил глазеть на голову. Даже Ви, оправившись после боя, уселся в устье пещеры, смотрел на голову и сам не мог понять, откуда у него взялось столько силы и решимости бороться с этим чудовищем.
Аака обратилась к нему:
— Ты великий охотник, муж мой, и давно уже мог бы прикончить Хенгу; ты мог бы его прикончить прежде, чем погибла наша дочь. Я горжусь тем, что носила твоих детей. Но скажи мне, как это случилось, что Паг и Моананга вытащили тебя из тины из-под туши зубра?
— Не знаю. Кажется, Лалила имеет какое-то отношение к этому делу. Она что-то сказала Пагу и Моананге, и те побежали искать меня. Спроси Лалилу. Я не видел ее с тех пор, как пришел в себя.
— Я уже искала ее, но ее нигде не найти, но я не сомневаюсь в том, что и здесь не обошлось без ее колдовства.
— Даже если бы и так, тебе не на что сердиться.
— Я не сержусь. Я благодарна ей за то, что она сохранила жизнь величайшего человека в нашем племени. Я думаю даже, что ты должен жениться на ней, Ви, — она этого заслужила. Только сперва надо найти ее.
— Я издал закон о браке, — возразил Ви. — Неужели тот, кто издает законы, должен их нарушить?
— А почему бы и нет? Воля его. И кто посмеет что-нибудь поставить в вину человеку, который один на один одолел этого зубра? Я то уж, во всяком случае, не посмею.
— Я был не один. Мы одолели его вдвоем с Ио. Не будь собаки, зубр прикончил бы меня.
— В таком случае да славится Ио. Будь я творцом законов, как ты, Ви, я бы сделала Ио богом.
Она улыбнулась и ушла поговорить с Пагом и Моанангой. Она хотела узнать все подробности дела.
Ви сидел у пещеры, насыщался и рассказывал о бое с зубром. Фо слушал его, разинув рот. Затем Ви отправил мальчика помогать в свежевании, а сам ушел искать Лалилу.
Не зная, где найти ее, он наугад отправился к Тюленьему заливу. Лодку Лалилы после боя с Рыжими Бородами вытащили на прежнее место, и, очевидно, сама Лалила могла уйти только сюда.
День уже близился к концу, когда Ви дошел до маленькой пещеры. Лалила сидела у огня и ждала то ли захода солнца, то ли восхода луны. Она вздрогнула, увидев его, затем опустила глаза и промолчала.
— Зачем ты здесь?
— Чтобы поблагодарить Луну за то, что моя тревога о тебе оказалась не напрасной.
— И больше ни за чем? — он взглянул на стоявшую в углу лодку.
— Не знаю. Я сама еще не решила.
— Слушай, — сказал он дрожащим от ярости голосом. — Если ты не поклянешься мне, что не будешь пытаться бежать вторично, я сейчас же секирой изрублю твою лодку или сожгу ее.
— К чему? Если я ищу смерти — мне открыто много путей. Если заперт один путь, остается сотня других.
— Почему ты ищешь смерти? Ты несчастна? Разве ты ненавидишь меня настолько, что хочешь умереть?
Лалила наклонила голову и, не глядя на него, ответила:
— Ты знаешь, что ненависти к тебе у меня нет, Ви. Скорее, ты слишком дорог мне. И из-за этого будет великая беда.
— Так давай встретим ее вместе.
— Мы ничего не можем встретить вместе. Ты дал клятву и ее не нарушишь. Слушай. Я повторяю эту клятву за тебя. Я не согласна жить, если ты будешь покрыт позором, как человек, нарушивший клятву ради женщины.
— Значит, все кончено, — простонал Ви.
— Слушай, Ви. Когда ты уходил сегодня утром, я прочла по твоему лицу, что ты уходишь с надеждой больше не вернуться.
— Да. Ибо я несчастен.
— А кто теперь счастлив? Клянусь тебе, что не покину тебя, до конца буду стоять рядом с тобой. Но женой твоей не стану. Мы будем только рядом. Дай мне такую же клятву, Ви.
— Клянусь!
Глава XV. Ви бросает вызов богам
С некоторого времени в племени началась смута. Зима была ужасающая. Даже Урк Престарелый заявил, что о такой зиме не слыхали со времен прадеда его прадеда. С севера и востока дули беспрерывные ветры. В немногие тихие дни снег падал в таком количестве, что хижины были совершенно засыпаны. Ежедневно нужно было прокапывать тропинки, чтобы выйти из хижины.
Море замерзло на большее расстояние, чем когда бы то ни было. Сквозь сплошной лед продирались огромные — величиной с целую гору — айсберги. Все побережье кишело свирепыми белыми медведями.
Племя питалось пищей, скопленной по приказам Ви. Но время от времени народу приходилось выходить на бой с белыми медведями, которые обнаглели до такой степени, что старались ворваться в жилища. В этих сражениях погибло немало людей — от ран и от холода. Много стариков и детей померзло, особенно в тех хижинах, где, несмотря на приказы Ви, не собрали достаточного количества топлива.
Наконец зима прошла.
Но весны не было. Снег перестал падать, и лед у берегов стал тоньше. Забурлили реки, но они несли глину, а не воду. Деревья вынырнули из снежных покровов, но стояли безлиственные, черные, мертвые. Травы не было, цветов не было, тюленей не было, птиц не было. Холод стоял такой, какой обычно бывал зимой лет двадцать пять или тридцать тому назад.
Племя роптало.
Из уст в уста передавались слухи:
— На нас обрушилось проклятье! Проклятье принесено Морской Колдуньей!
Народ совещался и наконец выслал к пещере своих представителей для переговоров с Ви. То были: Нгай — колдун и жрец Ледяных богов, Пито-Кити, Хоу, Уока, Хотоа Заика и Урк Престарелый.
Вини-Вини затрубил в рог.
Ви вышел из пещеры, одетый в плащ из шкуры убитого им тигра. Представители племени стояли перед ним, смущенно повесив головы. В отдалении, на Месте Сборищ, толпился народ.
— Чего вы хотите от меня?
— Вождь, — забормотал Урк. — Племя послало нас сказать, что больше не в силах сносить гнев Ледяных богов.
— Ледяных богов нет. В леднике живут огромный зверь и человек. В ледник они попали уже мертвые.
От этих слов посланные задрожали, а Нгай замахал руками и забормотал молитву. Но Урк продолжал:
— То, что ты говоришь, вождь, великий грех. Слушай. От предков моих я знаю, что когда-то, когда народу угрожали те же беды, что теперь, тогдашний вождь принес в жертву ледяным богам своего сына, и тепло вернулось.
— Значит, вы требуете, чтобы я принес в жертву Фо?
— Вождь! Нгай, жрец богов, и Тарен, его жена, пророчица, молились богам, и боги дали им ответ.
— Каков же этот ответ? — спросил Ви, опираясь на секиру и глядя на Нгая.
Тощий, жестоколицый Нгай медленно ответил тонким голосом:
— О вождь, голос богов сказал: «Боги требуют жертвы, и жертва должна быть на двух ногах!»
— А голос назвал жертву?
— Нет. Но голос сказал, что вождь должен сам выбрать эту жертву из своей семьи и собственной рукой заклать ее в святом месте перед лицом богов.
— Кто же входит в мою семью?
— Только трое, о вождь. Твоя жена Аака, твой сын Фо и твоя вторая жена Морская Колдунья.
— У меня нет второй жены, — возразил Ви, — Я сдержал клятву, данную племени.
— Мы считаем, что она твоя вторая жена и что она навлекла на нас и гнев богов, и чужеземцев, с которыми мы сражались, — упрямо твердил Нгай, а все остальные утвердительно кивали головами. — Мы требуем, — продолжал он, — чтобы ты выбрал кого-нибудь из этих троих и обреченного принес в жертву богам на закате солнца, перед полнолунием, в час, когда солнце и луна смотрят друг на друга в небесах.
— А если я откажусь?
Голос Ви был совершенно спокоен. Нгай взглянул на Урка, и Урк заявил: