А та лишь слегка пожала плечами, иронично заметив в ответ:
- Но попытаться-то стоило?
Прежде, чем добраться до дома подруги, пришлось зайти в ближайшую аптеку. Харон была против. Она сопротивлялась. Плевалась, орала, что это всё вредная химия и ей вполне хватит чая с липовым мёдом, что бы завтра быть как огурчик. Когда я заметила, что исключительно зелёного цвета и в весёлых пупырышках, эта ведьма обиделась, надулась и полезла доставать дежурного фармацевта.
И то, что фармакология, в общем-то, не её профиль, Женьку ни капли не смутило, не остановило и не сбило с выбранного курса. Она заставила достать все инструкции, зачитать вслух состав каждого лекарственного средства и подробно объяснить что, зачем и для чего в них добавлено. И хотя в чём-то она была права, с точки зрения закона о защите прав потребителя, но сотрудницу аптеки было чуточку жаль.
Видимо, не зря говорят, что хуже медика может быть только больной медик, которого тебе придётся лечить.
Правда, сильно разгуляться Харон не дали. Фармацевт оказалась тёткой глубоко за пятьдесят, получившей закалку ещё в советские времена, а в девяностые явно успешно гонявшая алкашей и наркоманов одним своим грозным взглядом. Так что где-то минут через двадцать, Женька сдалась, купила всё необходимое и хмурой тенью отца Гамлета поплелась в сторону выхода.
Жила Харина в обычной пятиэтажке, в спальном районе. И явно стала звездой сплетен на ближайшие несколько недель, когда прошлась по собственному двору в компании девушки, одетой в телогрейку поверх шикарного вечернего платья. Однако, это её не интересовало и послав скучающих на лавочке бабулей дальше вязать носки и смотреть сериалы, она открыла дверь, пропуская меня внутрь подъезда. И показав язык обиженным старушкам, прыгнула внутрь следом за мной.
Квартира на втором этаже мало походила на приют обиженного жизнью и судьбой сурового некроманта, как порою позиционировала себя Харон. Светлая, просторная, хоть и однокомнатная обитель была уютной, тёплой и позитивной.
Много солнечного жёлтого, приятного оранжевого и тёмно-коричневого цвета. Мягкие пуфики-муфики по углам, большой угловой диван с бесчисленным количеством подушек. У противоположной стены старомодный шкаф, комод и трюмо, где пристроился ноутбук, чуть не потерявшись среди бесчисленного количества банок, мешочков и связок трав. И…
Всё. Никакого телевизора, музыкального центра или ещё какой-то техники. Толстый ковёр на полу, приглушающий звук шагов и тёмные шторы на окнах. Больше в единственной комнате не было ничего.
- И где музыкальный центр, с помощью которого ты мешаешь спать соседям? - я скинула туфли, сдержав вздох облегчения, и покачнулась с пятки на носок и обратно. Телогрейку бросила на небольшую тумбочку для обуви, стоявшую в коридоре.
Харина взъерошила волосы и, стащив с ног ботинки, прошлёпала в сторону кухни, буркнув напоследок:
- Одалживаю у соседа напротив колонки с сабвуферами раз в две недели. Когда ему надоедает слушать металл и панк-рок. А соседи снизу вызывают в очередной раз участкового, дабы уничтожить эту адскую технику вместе с наркоманом, бездельником и хулюганом…
- Бабушка-божий одуванчик? – выразительно выгнула бровь, проходя следом и устраиваясь на табуретке возле небольшого овального стола.
Харон поставила на него пакет с лекарствами и поставила на газ большой медный чайник. И недовольно фыркнула, выудив из кухонного шкафчика большие потёртые кружки:
- Не, хуже. Ботаник-инженер, с его обожаемой мамулей. Слушай, знать не знаю, где такие кадры куют, но если это будущее нашей инженерии, я заранее сочувствую новому поколению.
- Может, он ещё измениться, - я усмехнулась, распуская волосы и складывая на стол надоевшие за день шпильки и небольшие заколки, украшавшие мою причёску.
Женька скептично на меня посмотрела, насыпая заварку собственной сборки. Именно она меня и подсадила на травяные сборы, методично капая на мозг о том, что настоящий чай может быть приготовлен только собственными руками и никак иначе. И закончив с привычным ритуалом, повернулась, вновь окидывая оценивающим взглядом.
После чего предложила:
- Одежду дать?
- Была бы благодарна, - кивнула в знак согласия. – И ванну. Если ты не против.
- Может тебя туда ещё и отнести?- весело фыркнув, Женька махнула рукой, давая разрешение и поплелась в комнату, бормоча себе под нос что-то о слишком стеснительных не к месту королевах
Но это я привычно пропустила мимо ушей.
Горячий душ избавил от ощущения липкой грязи на коже и холода, успевшего пробрать меня до костей. Смыв косметику, лак с волосы и прочие атрибуты красоты, я закуталась в полотенце и выбралась из душевой кабинки, промокнув вторым полотенцем длинные волосы. В открывшуюся дверь просунули стопку чистой одежды, непрозрачно намекнув, что хозяйка тоже не прочь согреться.
И что вообще-то, она тут больная, несчастная и провонявшая трупами личность. Нет, против этого аромата она не имеет ничего против… Но вряд ли он сочетается с яблочной шарлоткой и горячим чаем.
Натянув широкие и великоватые мне джинсы, влезла в просторную, явно мужскую клетчатую рубашку и поменялась местами с нетерпеливо подпрыгивающей на одном месте подругой. Спустя секунду, из ванной раздался блаженный стол, вместе с шумом воды. А меня очень вежливо попросили не кантовать и при пожаре выносить первой…
Или оставить умирать. И второе было предпочтительней. Видимо, Харон не собиралась расставаться с горячей водой в ближайшие полчаса точно.
Прихватив расчёску, я вернулась на кухню. Устроившись на табуретке, медленно расчесала волосы, приводя в порядок вместе с ними собственные мысли. А их было много. Начиная от того, кем же могла оказаться на самом деле моя обожаемая Рыж…
Заканчивая тем, что я весь вечер как помешенная следила взглядом за Верещагиным. Причём неосознанно, исподтишка и всё равно, снова и снова находя его взглядом. Повод задуматься о том, а так ли я уверена в собственной выдержке и своих же ледяных стенах?
Или просто кое-кто знает тайный способ забраться мне в душу, а я об этом ни сном, ни духом?
- Не хмурься, морщинки будут, - жизнерадостно пропели над ухом. И напротив меня приземлилась счастливая, распаренная и улыбающаяся Харон, тряхнув мокрыми волосами. – Ну что, вдарим парацетомолом по моей бедной печени и гордому желудку?
- Ты вдаришь, а я пожалуй, ограничусь чаем, - тихо фыркнув, заплела волосы в косу и обхватила ладонями большую кружку, вдыхая пряный аромат. Повела носом, и улыбнулась. – Имбирь, лимон, гвоздика?
- Почти верно, - важно кивнула головой Женька, выуживая из пакета лекарства и решая, что выпить первым, а на что забить.
Но увидев мой внимательный взгляд, всё же решила принять всё. На всякий случай. Она явно не забыла, как однажды, схватив ангину с осложнениями, попросила меня помочь…
Некоторые микстуры пришлось вливать в неё силком, зажимая нос и вынуждая открыть рот. А потом ещё и следить, что бы она это проглотила, а не рванула к раковине выплёвывать. Лечиться Женька не любила совершенно.
- Фух, гадость, - поделилась впечатлением от выпитого подруга, тут же зажевав неприятный привкус от лекарств куском пирога.
- Зато полезная, - флегматично уточнила я, отпивая горячий чай.
- Очень сомнительно, прям, даже не представляешь насколько, - хмыкнула Женька, вертя чашку в руках. Помолчала немного, медленно цедя травяной напиток и, отставив вдруг кружку в сторону, выдала. – Ну-с, и что же породило такую бурю волнений в вашем безмятежном взоре, о прекраснейшая ледяная светлость? Не поведаете ли рабе своей, подземным и посмертным миром заведующей?
Я тихо фыркнула на такое дурачество со стороны подруги, продолжая медленно пить чай, наслаждаясь его пряностью, кислинкой и лёгким горьковатым оттенком. А когда Харон начала уже ёрзать от нетерпения, качаясь на табурете так, что могла рухнуть в любой момент, вздохнула. И не отрывая взгляда от собственных босых ног, рассказала всё…
О том, что касалось одного рокера и его потрясающей способности действовать мне на нервы. Тактично умалчивая о том, как сама же порою провоцировала его, получая от этого странное, неприемлемое удовольствие. Как, не упомянув и то, что мне до покалывания в кончиках пальцев и внизу живота нравилось наше противостояние. Пусть сводившееся порой к простым пикировкам или же очередной колкости в адрес друг друга, к перехваченному насмешливому взгляду и ехидной улыбке.
Мне. Это. Нравилось. И я не знала, что теперь с этим делать, кроме как отчаянно держать себя в руках, не давая ему подобраться ещё ближе. Что, как подозревала, не поможет от слова совсем.
Харон мой монолог выслушала, молча, медленно попивая чай из своей кружки. Вот только с каждым моим словом её глаза становились всё круглее и круглее от удивления. А к концу монолога она и вовсе чуть не пронесла кусок пирога мимо рта и закашлялась, когда я ей рассказала про стриптиз.
И про свои мысли после этого знаменательного события. Озвучив которые, я замолчала, бессознательно поглаживая большим пальцем край полупустой кружки. Невольно съёжившись в ожидании сурового вердикта не менее сурового патологоанатома.
Как только она отойдёт от некоторого шока.
К чести Женьки в себя она пришла быстро. Глянула в кружку, понюхала, подцепила пальцам чаинку и просмотрела её на свет. Даже на зуб попробовала, с самым серьёзным и задумчивым видом. И только убедившись в том, что это действительно тот чай, который она заваривала, недоверчиво на меня посмотрела, пробормотав:
- Слушай, по ходу вместо лекарства мне продали полный и бесповоротный фальсификат. Иначе, чем ещё объяснить такой шикарный приход? Не имбирь же просроченным оказался?
- Прорезалась ирония? Подняла голову ядовитая змея в твоей чёрной душе? – я иронично вскинула бровь, глядя на неё, и криво усмехнулась. – Вот тебе смешно, Харон, а мне как-то не очень. Хотя бы потому, что это… Непривычно. И неправильно.