Я с трудом сглотнула, и произнесла своим самым взрослым голосом, на который была способна:
— Это не правда.
Она нахмурилась.
— Это правда, — сказала она. — Я не лгу. Это ты лгунья. Я думаю, ты знала, что она все время держала тебя за руку. Я думаю, ты привезла её сюда, в наш дом специально! Как бы мне хотелось, чтобы ты не приезжала! Ты мне не нравишься и Ханне тоже!
С этими словами она побежала мимо меня, вниз по лестнице и скрылась из виду. Моя попытка подружиться с ней полностью провалилась. Какое-то мгновение я еще смотрела ей вслед, а потом медленно развернулась к двери Ребекки. Я подошла и остановилась перед ней. Потом я протянула руку и провела кончиками пальцев по деревянной поверхности.
В следующую секунду я охнула и отдернула руку. Дверь была ледяной, но меня поразил не просто холод — внезапно я ощутила, как от двери исходит ощущение хладнокровного зла, которое притаилось в запертой комнате. Сложно описать эти чувства, подобрать слова, чтобы передать всю их суть, но я определенно почувствовала тьму, ужас и злобу. Мне даже стало нехорошо.
Я поежилась и потерла мурашки, проступившие на коже рук. Я почувствовала внезапное желание бежать — бежать, как можно дальше от этого места, не оглядываясь. Но пока я стояла и пялилась на дверь, я услышала глухой удар, как будто что-то тяжелое упало на пол.
И я могла голову дать на отсечение, что звук доносился из комнаты Ребекки.
Глава Третья
Как-то в канун Года Нового,
Лишь за горизонт солнце прокралось,
Сидела она у окошка холодного
И видела, как сани промчались.
Я уставилась на дверь передо мной, на мгновение заколебавшись, а затем подошла ближе. Все мое тело напряглось. Спустя мгновение тишины я приложила ухо к двери, прислушиваясь…
— Я могу чем-нибудь помочь?
Я не слышала ни чьих шагов, поэтому чуть не выпрыгнула из своей шкуры, когда раздался голос. Когда я повернулась, то увидела высокого парня. Он был темноволосый, неулыбчивый и, как ни странно, мокрый. С его джинсов стекала вода, а футболка под курткой прилипла к телу. Я знала, что это должно быть Кэмероном, потому что он был единственным мальчиком-подростком в доме, иначе я ни за чтобы не узнала его.
Ему было шестнадцать (он на год старше меня). Он был бледным и серьезным. Глядя на него, создавалось впечатление, что он никогда не смеется и не улыбается. Но, несмотря на весь его вид, он показался мне очень привлекательным. Эти его четко очерченные скулы, рельеф груди, проступающий сквозь мокрую ткань… Я даже почувствовала себя неловко. Его голубые глаза уставились на меня так напряженно, что казалось, словно он мог читать мои мысли и уже знал все мои потаенные мысли.
— О! — сказала я. — Нет. Прости. Я просто… мне показалось, что я услышала какой-то шум.
— Ты не могла ничего такого услышать, — ледяным голосом ответил Кэмерон. — Этой комнатой давно никто не пользуется.
Я сглотнула.
— Ну да. Я… кстати, меня зовут Софи.
— Я знаю, кто ты, — сказал он, — зачем ты здесь?
Его вопрос напугал меня. Я не поняла, что конкретно он имел в виду: мое нахождение возле двери Ребекки или вообще в доме.
— Я… я просто приехала погостить. А почему ты насквозь мокрый?
— Гулять ходил, — огрызнулся он. А потом зачем-то добавил: — Опять дождь пошел.
Он прошагал мимо и скрылся в своей спальне. Я смотрела ему вслед, судорожно соображая, что же я такого успела ляпнуть, чем вывела его из себя.
Я спустилась вниз и встретила Пайпер в прихожей.
— Я как раз собиралась звать тебя к ужину, — сообщила она. — Не видела Кэмерона по дороге сюда?
— Видела, — ответила я, не очень понимая, нужно ли упоминать о нашем «любезном» обмене репликами.
— Полагаю, ты заметила, что он вымок насквозь? — спросила Пайпер. — Прошу тебя, не говори папе, что он был на улице. Никому нельзя покидать дом в плохую погоду. Папа взбесится, если узнает.
— Ну конечно, — заверила я её. Последнее, чего мне хотелось, навлекать на Кэмерона еще больше неприятностей, учитывая, что я ему уже, походу, не нравлюсь.
Пайпер улыбнулась и крикнула наверх:
— Кэмерон! Ужин готов!
Он не ответил, но она, похоже, и не ждала этого от него.
— Пойдем, — позвала она меня. — Папа и Лилиас уже за столом.
Я прошла в зал. Свет в гостиной был выключен, но лампы, висевшие прямо над столом, были включены, омывая обеденную зону очень ярким светом, благодаря которому казалось, что все предметы вне этого света погружены в полумрак. Дядя Джеймс и Лилиас уже сидели за столом, и на какое-то мгновение мне показалось, что они больше похожи на участников пьесы — актеров, а не на обычную семью, собравшуюся за ужином.
Я последовала за Пайпер через всю комнату к столу. Дядя Джеймс сидел на одном конце стола, справа от него сидела Лилиас.
— Я накрыла тебе рядом со мной, — сказала Пайпер. — Садись, и я принесу поесть.
Она вышла из комнаты и вернулась минуту спустя с большим блюдом овощей, которое она поместила в центре стола. Кэмерон явился как раз, когда она направилась обратно в кухню.
— Ах, так ты решил почтить нас своим присутствием, наконец-то? — сказал дядя, когда Кэмерон вытащил стул из-за стола на другом его конце. Я заметила, что он держал свою правую руку в кармане и пользовался только левой. Он подсушил волосы полотенцем, но они все равно были довольно влажными, и я гадала, подозревал ли дядя, что сын был на улице. — Мог бы, по крайней мере, поздороваться с сестрой.
— Мы встретились наверху, — ответил Кэмерон, не поднимая на меня глаз.
— Вот мы все и в сборе, — радостно сказала Пайпер, появившись с двумя дымящимися тарелками. — Ешьте, пока не остыло.
Пайпер подала нам стейки под соусом Бернез. Меня это очень впечатлило — я едва ли могла приготовить себе бутерброд и сварить яйцо, но, когда я сказала об этом Пайпер, она рассмеялась.
— Наверное, не стоило признаваться, но это не я готовила. Я решила заказать что-нибудь эдакое. Мне не хотелось, чтобы в первый же вечер здесь с нами ты питалась пиццей.
— Выглядит аппетитно, — сказал дядя Джеймс.
— Да, Пайпер, выглядит очень аппетитно, но как, по-твоему, я должен это есть? — спросил Кэмерон с другого конца стола.
— Ой. — Пайпер покраснела. — Ой, прости, я не подумала. Вот, давай, я порежу на кусочки.
Я c удивлением наблюдала, как Пайпер поднялась на ноги, бросились к Кэмерону, и принялась нарезать его бифштекс на крохотные куски, в то время как он держал свободно вилку в левой руке и наблюдал за ней с непонятным выражением на лице. Это был неловкий момент, и никто не предлагал никаких объяснений, но я поняла, что это должно означать, что он не мог использовать нож должным образом обожженной рукой.
— Твоя мама говорит ты неплохой фотограф, Софи, — сказал дядя Джеймс.
— О, ну… так… ничего особенного, мне просто нравится фотографировать, — ответила я и тут же почувствовала, как на меня уставились голубые глаза Кэмерона.
— Я знаю, бесполезно пытаться удержать молодежь внутри, — сказал дядя, — но я настоятельно прошу, чтобы ты ходила по тропинкам. Здесь есть красивые места на скалах, но бродить по ним небезопасно. Только этим летом какой-то турист погиб, близко подойдя к краю. — Он покачал головой. — Не хотел упускать возможность. Видимо, он пытался подобраться поближе, чтобы сделать хороший снимок. Я надеюсь, что могу доверять тебе, и что ты будешь вести себя разумнее? И когда пойдешь гулять в первый раз, возьми с собой Пайпер или Кэмерона. Они вдоль и поперек знаю местность, где безопасно, а где нет.
— Мы начнем наши исследования завтра, — сказала Пайпер, улыбнувшись мне.
— Лилиас, — сказал дядя, — а ты ничего не хочешь сказать своей кузине?
— Извини, что я сбежала, и не приняла тебя как нужно, и была очень груба, — сказала Лилиас, словно актриса, зачитывающая свои реплики.
— Все в порядке, — ответила я, улыбнувшись ей.
— Я нарисовала для тебя картину, — сказала Лилиас.
— Умница, — сказал дядя Джеймс одобрительно.
Она достала листок бумаги из-под стола и толкнула его мне. Я заметила, как Кэмерон бросил взгляд на рисунок, а потом оттолкнул тарелку, бросил свою вилку, схватил рисунок Лилиас и скомкал его.
— Кэмерон! — выкрикнул дядя. — Не начинай опять страдать своей ерундой. Отдай Софи рисунок.
— Не думаю, что она хочет его видеть, — ответил Кэмерон довольно спокойно.
— Отдай ей рисунок. Немедленно! — сказал дядя Джеймс сквозь стиснутые зубы.
Какое-то мгновение они пристально смотрели друг на друга, но потом Кэмерон, пожал плечами и разгладил рисунок, как сумел, одной рукой. Его правая рука по-прежнему была скрыта от чужих глаз. Он протянул мне рисунок, при этом он чуть ли не просил прощение своим взглядом.
Как только я взяла в руки рисунок, мне тут же стало понятно, почему он не хотел, чтобы я это видела. Лилиас нарисовала рисунок, пользуясь только двумя фломастерами: черным и красным. Это был дом, снаружи которого была нарисована семья, выстроившаяся в линию. Все бы ничего, но только вся семья была мертва. Родители и трое детей, все лежали в неровно нарисованных детской, злой рукой лужах крови. А на самом верху Лилиас подписала свое творение неумелым детским почерком: Дом-Убийца.
— Он убил их всех, пока они спали, — сказала Лилиас, сказала тем же самодовольным тоном, которым маг бы мог сказать «та-да!» после окончания фокуса.
— Кто убил? — спросил дядя Джеймс, бросая на неё испуганный взгляд.
— Никто не знает. Его так и не поймали.
— Она опять насмотрелась шоу про нераскрытые преступления, — сказал Кэмерон, подобрав свою вилку и вернувшись к своему ужину, словно ничего такого не произошло. — Она снова нарисовала одну из сцен из него.
— Ох, Лилиас, — простонал дядя Джеймс, — ради всего святого, ну почему ты не можешь рисовать цветочки или вроде того? — Он взглянул на меня и добавил: — Извини… она сейчас переживает немного мрачноватый период. Думаю, все дети через это проходят.