ние, а во-вторых, с чем ты к ним пойдешь? Тебе же ничего плохого не сделали. Цыган вещи, бабки вернет – так и вообще никаких улик. Кто тебе поверит? Менты нынче недоверчивые – полицаи! Что скажешь?
– Я все поняла, – покорно кивнула Елена. – Я все сделаю. Только… Здесь больная женщина. Как с ней быть? Ее вы тоже запугали?
– Бабка-то? – Кащей махнул рукой. – Она и до нас вроде не в себе была, а потом и вовсе заговариваться стала. Бормочет чего-то непонятное… Перекосило ее. Ну, ты вроде доктор – разберешься.
Он вдруг выхватил откуда-то сзади нож с широким тяжелым лезвием и шутя провел плоской стороной по лицу Елены. Она вздрогнула. Кащей засмеялся и перерезал путы, связывавшие ее руки. Потом помог подняться и отдал сумочку, в которую Цыган уже напихал украденные было вещи.
У Елены кружилась голова. Она словно оцепенела. Ноги подкашивались. Едва бандитская троица вышла за дверь, доктор без сил упала на ближайший стул и несколько секунд сидела, борясь с дурнотой, подкатывавшей к горлу. Так сильно она была напугана впервые в жизни. Чтобы прийти в себя, нужно было позаботиться о том, кто был еще в худшем положении. Елена заставила себя встать и отправиться на поиски чулана, где эти подонки заперли хозяйку квартиры. По пути Елена сообразила, что, судя по всему, больная женщина, ожидая врача, отперла дверь и прилегла. Ворвавшиеся в дом бандиты явились для нее дополнительным стрессом. На фоне высокого давления такая неожиданность могла окончиться весьма плачевно.
Так оно и оказалось – отыскав чулан, Елена обнаружила за дверью лежащую на полу женщину с перекошенным лицом, плачущую и издающую бессвязные звуки. С первого взгляда было ясно, что хозяйка нуждается в немедленной госпитализации. С трудом Елена выволокла ее на середину комнаты и оставила лежать на полу. У женщины была парализована половина тела. Поднять ее даже на диван Елена не могла. А на полу в комнате было все-таки правдоподобнее, чем на полу в чулане. Теперь ей приходилось играть в игру, которую предложили ей преступники.
Елена вызвала «Скорую помощь», а потом, найдя в мобильнике хозяйки номер телефона ее мужа, позвонила ему на работу и объяснила ситуацию, опустив, разумеется, историю с налетом. Потом ей пришлось дожидаться коллег из «Скорой», затем чужого мужа, чтобы не бросать дом без присмотра, и большую часть этого времени она, как могла, облегчала страдания ни в чем не повинной женщины. Но при этом Елена постоянно и мучительно размышляла о том, какие еще беды ожидают ее в связи с непримиримой позицией мужа и на что он может пойти ради собственной гордыни – решится ли он принести в жертву ее жизнь или все-таки спохватится и поймет свои заблуждения? Самое страшное, что у нее не было на этот вопрос ответа.
6
– Времени у меня в обрез, ребята! – предупредил Варламов нагрянувшего к нему племянника Павла и сопровождавшего его Васильчикова. – Срочно собираюсь в театр! Сегодня же юбилей городского театра, а вы, серость, небось и знать об этом не знаете! Банкет будет, капустник, ну а прежде, как полагается, торжественная часть… Ваш покорный слуга будет речь толкать, награды вручать господам лицедеям…
Он вертелся перед зеркалом, повязывая какой-то необыкновенно пышный галстук. Круглое гладкое лицо его выражало полное удовлетворение жизнью. Племянник Павел утомленно вздохнул. Он был отлично осведомлен о том, как любит его высокопоставленный родственник бывать в коллективах, где много красивых женщин. А уж в городском театре красавиц хватало. Грузить дядю перед таким приятным событием было неприлично, но Павел считал, что его дело не терпит отлагательств. Он оглянулся на Васильчикова, который в их фирме возглавлял службу безопасности. Васильчиков ободряюще подмигнул.
– Анатолий Трофимович! – унылым тоном произнес Павел. – Вы уж извините, только… у нас тут проблемка… Вот.
Варламов тоже знал племянника как облупленного и по тону сразу понял, что ему хотят испортить вечер. Он резко обернулся и, нахмурившись, спросил:
– Какого черта! Что еще за проблемка?
Васильчиков выпрямился, заложил крупные руки за спину и всем видом выказал готовность устранять любые проблемы. Он мог себе это позволить – докладывал все равно Павел. Весь спрос был с него.
Павел ничего изображать не пытался. Он был по-настоящему расстроен.
– Недооценил я, Анатолий Трофимович, ситуацию! Все оказалось на порядок сложнее, чем я предполагал. Здесь моя вина. Целиком принимаю ее на себя…
– Ты вообще про что сейчас? – с легким раздражением спросил Варламов. – Я, хоть убей, ничего не понимаю! Ты можешь человеческим языком объяснить?
– Речь про того молодого ученого… Ну, который у Старосельцева…
– А! Понял. Ну так что там с ученым? Ты же говорил, что с ним вроде все устроилось – и шеф их доволен, и этот должность принял… В чем проблема?
– Сначала да, устроилось вроде, – вздохнул Павел. – А потом этот Веденеев будто с цепи сорвался. Засуетился, права начал качать. Сначала с шефом своим объяснялся – требовал все назад вернуть. Когда понял, что ничего не выйдет, пригрозил, что будет бороться. И не обманул – тут же встретился с одним журналюгой и стал ему впаривать про то, как его притесняют. Тот обещал во все вникнуть и поднять бучу в газетах…
– Кто такой? – насупился Варламов. – От какой газеты? Надеюсь, этот бред не попадет никуда на самом деле?
– Ни-ни-ни! – замотал головой Павел. – Мы все это с самого начала отслеживали. С журналистом в этот же день специальные люди поговорили. Так хорошо поговорили, что у него вся тяга к сенсациям пропала. А когда к нему в больницу Веденеев пришел проведать, так он его выгнал к чертовой матери! Сказал, что больше знать не хочет! Ни его самого, ни его фантазий.
– Ну и отлично, – без улыбки произнес Варламов. – Однако я понимаю, что на этом дело не закончилось?
– Точно так, – кивнул Павел. – К сожалению. Упертый оказался экземпляр. Он после этого со Старосельцевым разругался в дым, пригрозил, что пойдет в полицию, ну и уволился на хрен… Старосельцев теперь замом поставил другого и в отпуск собрался. Мы ему, как и договаривались, путевку на Мальдивы организовали, на двоих…
– Путевка – это замечательно, – сердито заметил Варламов. – Только никуда он не поедет, пока не успокоит этого своего выкормыша! Деньги отрабатывать надо!
– Да суть ведь не в нем, тем более что он уже уехал, – махнул рукой Павел. – С Веденеевым надо что-то делать. Мы ведь уже приняли кое-какие меры…
Он переглянулся с Васильчиковым, виновато кашлянул.
– Чего мямлишь? – подстегнул его Варламов. – Чего натворили? Что еще не так?
– Короче, жена у Веденеева – врач на участке… Мы нашли отморозков, узнали в поликлинике, какие вызовы у нее, и отправили ребят по одному адресу. Место на отшибе, тихое – они бабку обманули, в дом вошли и дождались Веденееву. Их предупреждали – пока никакого насилия! Только чтобы припугнули. Ну они и припугнули – конкретно. Васильчиков говорит, там такие рожи, что ему самому страшно… Велели передать мужу, чтобы не поднимал хвост, иначе, мол, изнасилуем всей бандой – с угрозой заражения СПИДом. А что? Такое сейчас сплошь и рядом. Нормальный человек после такого тише воды, ниже травы. Но этот завелся! Он с женой поговорил, все у нее выспросил – теперь грозится в полицию обратиться… Да, собственно, уже пытался подать заявление – хорошо, его завернули, сказали, фактов маловато…
– Постой! – испугался Варламов. – Ты что такое несешь? СПИД, бабка, полиция… Вы нарочно, что ли, мне подгадить решили? Ты мне клялся, что все просчитал, что все будет в порядке, никаких проблем, а теперь что?..
От расстройства он даже распустил узел роскошного галстука, и тот теперь болтался на его шее, как тряпка. Варламов сжал кулаки и с отвращением посмотрел на Васильчикова, скромно помалкивающего за спиной племянника.
– А твой Васильчиков вообще что-нибудь соображает? У нас тут что – Чикаго тридцатых годов? Нельзя было с мужиком по-человечески поговорить? Ты что мне обещал, умник?
Павел совсем по-мальчишески шмыгнул носом, но ответил довольно уверенно:
– Я же говорю, ошибка вышла. Недооценил я его упертости. Сейчас такие люди на вес золота. Его если как следует в оборот не взять, он так и будет воду мутить.
– Так что же ты его никак в оборот-то не возьмешь? Экспериментируешь? Опыты на людях ставишь? На мне, на женщинах? Скоро на детей перейдешь? Благодарю покорно! Чтобы моя фамилия всплыла потом где-нибудь в таком контексте, что волосы дыбом? Ты этого добиваешься? Ты не забывай, какое у меня положение и сколько желающих мне ножку подставить! Взять хотя бы Андрюшина из городского заксобрания – все ему городская власть нехороша, все он один о людях печется, блох в нашей работе и личной жизни выискивает… Да ему это просто царский подарок будет, если твой упертый шум подымет. Андрюшин, он давно на мое кресло глаз положил! Хрен ему, конечно, а не кресло, но зачем же в руки противнику лишний козырь давать? Глупо это, Паша! Ты мне говорил, что все у тебя рассчитано, только поэтому я на твою комбинацию согласился. Там еще на воде вилами писано – про лекарство, а мы уже тут начертили – лопатой не разгребешь!
– Нет, Анатолий Трофимович! – упрямо сказал Павел. – Про лекарство все верно. Я у Старосельцева с некоторыми выкладками ознакомился – перспективная тема у них получилась. Я кое-что в этом смыслю. Я даже вам больше скажу – вот немного уляжется, мы сами эту разработку запатентуем, до ума доведем и в производство пустим. Затраты, конечно, но они окупятся. Тут главное только, чтобы автор отказался от претензий. Этот Веденеев наверняка документацию научную скопировал и припрятал. Нужно бы ее у него забрать, и лучше всего, если бы он добровольно от всего отказался. А то с его характером вылезет в самый неподходящий момент и все нам испортит…
– Так, и что ты предлагаешь сделать?
– Можно его купить, – сказал Павел. – Не должностью зама, конечно. Она оказалась для него мелковата. Он ведь совсем уволился из лаборатории, понимаете? Ему бы чего посущественнее подбросить. Ну, типа, недвижимость, сумма солидная…