– Не совсем. – Аврелий вдруг хмыкнул и, понизив голос, отозвал легата в сторону: – Видишь ли, я как-то пировал с девчонками из лупанария Велизия… Славная была пирушка, веселились, плясали, перемывали косточки всем – и тебе тоже, легат. Так вот, какая-то из девок – сейчас уж не упомню кто – и поведала мне о том, что наш славный Лумиций, оплот честности, нравственности и моральной чистоты, оказывается, не прочь скоротать время с красивыми мальчиками! Мало того – у него есть любовник, которого Лумиций тщательно скрывает. Однако и стены имеют уши, тем более в лупанарии Велизия Клыка. Интимный друг пилуса приора наставляет ему рога с продажными парнями Велизия! Так что я ничуть не удивлен твоим словам, Ант Юний. И думаю, что нам нужно поспешить в Нордику.
– Ты абсолютно прав, дружище! – согласно кивнув, легат тут же отдал приказ к выступлению.
Выстроившись в длинную колонну, легионеры двинулись в путь. Впереди, показывая короткую дорогу, шли весянские охотники Вялиша. Там же, с ними, шагал и Зарко. К сожалению, путь в родное селение пока был для него заказан.
Едва узнав легата, стража безропотно открыла ворота. Узкой змеей центурии Юния и Аврелия Фаста втянулись в город и, построившись в боевые порядки, двинулись в сторону центральной площади Нордики – форуму Максимина. Улицы города были погружены во тьму, и двигавшиеся воины освещали себе путь дрожащим пламенем факелов. То же оранжевое пламя колыхалось и впереди, на форуме, к которому и подошли легионеры. На них никто не нападал, мятежные когорты ровненько, словно на параде, выстроились по краям просторной площади. Словно бы кого-то ждали. На углах горели костры… Судя по количеству хвороста, их разожгли недавно, а вот мятежники, похоже, расположились здесь довольно давно – в глубине улиц Юний заметил воинские палатки.
– Аве, воины! – выйдя на середину, приветствовал Рысь.
Часть мятежных когорт молчала, но часть – и заметно большая часть – почтительно отсалютовала легату. Юний улыбнулся и, прищурив глаза, посмотрел вперед – навстречу ему, ехидно улыбаясь, шел пилус приор Лумиций Алтус. Он был, по старинному обычаю, в тоге, на лысеющей голове блестел золотой венок.
Рысь замедлил шаг на середине пути, дожидаясь, когда узурпатор подойдет ближе. Тот тоже не торопился, вальяжно посматривая вокруг. Замерев, тяжело дышали когорты.
– Аве, Лумиций…
– Ты низложен, Ант Юний Рысь! – с хохотом заявил пилус приор. – Низложен волею цезаря Максимина! Вот грамота.
Он победно воздел вверх руку с зажатым в ней папирусным свитком:
– Пусть кто-нибудь зачитает для всех.
Верные когорты выслали представителя – им оказался Манлий, посыльный. Скривив тонкие губы, узурпатор протянул ему грамоту.
– Гай Юлий Вер Цезарь Максимин, – начал было юноша.
– Слава великому цезарю! – разорвав наступившую тишину, гаркнули тысячи молодых глоток.
– Слава цезарю Максимину!
– Слава!
Манлий продолжил, едва закончился шум:
– Цезарь Максимин в Нордику, центурионам: Гнею Хирольду, Лумицию Алтусу, Аврелию Фасту. Верные воины, ваш легат – бывший гладиатор, некогда известный в столице как Рысь из Трех Галлий…
Среди легионеров пронесся ропот. Их высший командир – гладиатор? Больший позор трудно себе представить.
– Ваш легат… – запнувшись, читал Манлий, – обманом захватил власть. Повелеваю немедленно, по получении моего письма, исправить ситуацию. Обманщика заковать и доставить пред мои очи.
– Фальшивка! – перекрикивая ропот, нервно дернулся Рысь. – Кто докажет, что эта грамота подлинная? Да и почему она оказалась у тебя, Лициний? Там же написано – Хирольду, а уж потом – тебе.
– Хирольд еще в Германии скомпрометировал себе подлым поступком, – Лициний осклабился. – Он замышлял зло против цезаря, и об этом тоже стало известно.
– Да откуда, откуда же?! – негодующе закричал легат. Он чувствовал, чувствовал во всем этом какую-то грандиозную каверзу, уж коли мятежники открыли ворота и не бросились в бой, то… то, видно, у них имеются какие-то сильные доводы. Знать бы – какие?
– Едва вы выступили в поход, как в Нордику пришел корабль, – будто сообщая уже давно всем известную новость, лениво пояснил пиоус приор. – «Элизия», судно из Колонии Агриппина.
– Я хочу говорить со шкипером!
– Это невозможно, судно уже ушло.
– Ах, вот оно что… уже ушло, конечно же… – Юний уже открыто смеялся. – И наверняка среди всех прочих грамот имелся приказ о назначении легатом тебя, Лумиций Алтус!
– Да, – самодовольно ухмыльнулся узурпатор. – Такой приказ там имелся. И с ним уже ознакомились многие.
– И что же теперь?
– Ты будешь немедленно арестован и отправлен в Германию с первым же кораблем!
– Арестован? – Юний повернулся к легионерам. – Вы слышали? Какие-то прощелыги на основании неизвестно чего подняли мятеж, оклеветали невинных людей. Тихо, тихо, не надо роптать, я вовсе не желаю кровопролития… Лучше поступим по закону, так?
Легионеры – все, в том числе и мятежные, – выразили свое согласие гулким одобрительным криком.
– А раз так, то я пока остаюсь легатом и приказываю вам немедленно разойтись. Ну, естественно, кроме тех, кто в ночной страже.
– Не слушайте его, нет, нет! – брызжа слюной, истошно завизжал пилус приор. – Цезарь назначил легатом меня. Я легат, я! И я – единственный, кто может здесь отдавать приказы!
– А вот это мы еще посмотрим! – на всю площадь прогремел чей-то громкий пронзительный голос.
Все оглянулись – со стороны базилики показался всадник верхом на белом коне. В небе брезжил рассвет, освещая холодным серебряным светом красивое надменное лицо незнакомца – совсем еще молодого человека, юноши в золоченых сандалиях и полупрозрачной тунике из сиреневой киосской ткани с крученой золотой нитью. Рысь вздрогнул – ну как он не догадался сразу, такие туники очень любили носить молодые и богатые римские извращенцы. А он-то, дурень, искал женщину!
Когорты недобро застыли. Красивый юноша с отливающими золотом волосами и сияющим взором неспешно подъехал к Лумицию.
– Друг мой… – с ласковым недоумением начал тот.
– Молчи, мерзкий старик. – Незнакомец выхватил из-за пояса длинный кавалерийский меч и одним движением разрубил старику шею. Обливаясь кровью, пилус приор упал под копыта коня. Легионеры дернулись.
– Стоять! – властно поднял руку убийца. – Что, не узнали? – Он гордо поднял голову. – Я – Гай Германик Адонис – сын цезаря Максимина!
– Да, это он! – чуть погодя выкрикнул кто-то. – Я узнал тебя, Адонис!
– И я! И я!
– И мы!
– Слава цезарю! Слава!
Рысь вздрогнул, услыхав какие-то булькающие звуки. Это, запрокинув голову, смеялся Адонис, неприятный дребезжащий смех его тяжело завис над главной площадью Нордики.
Глава 16Август – сентябрь 236 г. Купава – НордикаПроклятый сын
Кто настолько терпим к извращениям Рима
И настолько стальной, чтобы удержаться от гнева?
– Сын цезаря Максимина? – с усмешкой переспросил Юний. – Очень может быть. Только ты забыл уточнить – проклятый сын.
Адонис с угрозой поднял окровавленный меч, зашипел злобно, словно змея:
– Ты лжешь, гладиатор!
Рысь сплюнул под копыта коню:
– Убери меч, дурак. Я все равно достану тебя раньше.
Скривив губы, сын цезаря все ж таки послушался совета, должно быть, не хотел рисковать. Обернулся к напряженно застывшим когортам…
Рысь не дал ему раскрыть рта, заговорил первым:
– Воины! Вы видите перед собой внебрачного сына цезаря Максимина, давно проклятого отцом за распутство и оскорбление величия принцепса! Сегодня, ровно в полдень, я предоставлю вам все доказательства. Жду ваших командиров и выборных представителей в базилике на форуме Максимина.
Юний повернулся и, гордо подняв голову, нарочито медленно зашагал вдоль притихших рядов. Утреннее только что взошедшее солнце золотистыми зайчиками играло на его доспехах.
– Прощайте, воины! – дойдя до конца площади, улыбнулся Рысь. – Да, – он не глядя махнул рукою назад, – последите за… этим. Чтоб не сбежал.
Адонис, как ни странно, не предпринимал никаких демаршей, спокойно сидел себе на коне и кривил губы. А что ему оставалось делать, коли с обеих сторон лошадь взяли под уздцы неприметные серенькие людишки, а какой-то чернобородый нахал с двумя мечами за поясом, встав у седла, ласково попросил юношу не дурить, во избежание попадания случайной стрелы в грудь.
– Видишь ли, уважаемый, на крышах сидят мои лучники, и я бы на твоем месте постарался лишний раз не нервировать их, – откровенно издеваясь, пояснил наглец.
И что после всего этого оставалось делать несостоявшемуся узурпатору? Только молча злобствовать, дожидаясь, когда верные законному легату когорты окружат его плотным, ощетинившимся копьями строем.
Юний давно уже углядел и Илмара, и его людей, и даже рыскавшего в толпе любопытных горожан Табиния. Легат улыбнулся – эти люди знали свое дело. Тем не менее и ему самому следовало поторопиться – узурпатор имел немало сторонников, и если сейчас они стушевались, то к полудню вполне могли оправиться.
– Я окружил его своими людьми, легат, – выскользну из боковой улицы, доложил на ходу Илмар. – Признаться, в твое отсутствие у нас здесь было много работы. Единственное, чего я не предугадал, – это что извращенец совсем обнаглеет и решится на открытое выступление.
– Не такое уж и глупое решение. – Рысь усмехнулся. – Сыграть на эмоциях, на верности воинов цезарю, ошеломить – это могло сработать… Если б я не догадался о юном узурпаторе раньше. Помнишь пожар в библиотеке? И дощечки тренирующегося в письме раба? Я нашел в них много интересного.
– Я выставил охрану к твоему дому и к дому Венты. – Илмар посмотрел по сторонам. – Думаю, в такие времена тебе недостаточно одних телохранителей, кто знает, что там на уме у этого юного придурка?
– Ах, – покачал головой легат. – Если б он был придурком… Столько вр