Баронет Генрих Барнет обвинил караванщиков в похищении его невесты наследной баронессы Генриетты Люнс. Наследной баронессой, тут называлась наследница барона не имевшего наследника мужского пола и она становилась полноправной наследницей, только в том случае, если выходила замуж. Баронет заявил что его невесту похитили и везут в этом караване, что бы насильно обвенчать с бароном Райеном. Хозяин каравана стал клясться, что никого не похищал и я видел, что он не врал (чувствовать ложь Легаты тоже умели). А Генрих настаивал на своем и показал на одну из повозок, заявив, что именно в ней везут его невесту. Караванщик радостно сказал, что это не его повозка, а некие попутчики пару дней назад присоединились к его каравану на древке. Я приказал открыть этот фургон и его хозяева, моментально попытались скрыться, но получив по пуле в колено, сразу передумали убегать и сдали барона Райена.
В фургоне была обнаружена баронесса, спящая под воздействием сонного снадобья. Пока Кирасир Ван Кексин приводила ее в чувство, баронет рассказал, как он оказался в этом замесе. Он с двумя дружинниками погнался за похитителями, но они присоединились к каравану и когда разбойники напали на караван, Генрих решил под шумок освободить Генриетту, ну и попал под раздачу.
Похитители оказались слугами барона Райена и я приказал их повесить и огласил Эдикт о объявлении барона Райена преступником и лишения его баронства и по земле, и по домам, и по чину. Это лишало барона всех прав и имущественных, и титульных. Правда тут вступал старый армейский принцип про проявленную инициативу, то есть карать барона и в реале доводить его до цугундера, объединенного с Конопляной тётушкой, придется Вашему покорному слуге.
Итак все сестры получили по серьгам, то есть баронесса получила свободу и жениха, а Кирасир Легата наставника. Дело было в том, что Ван слегка (но очаровательно) пунцовея спросила, есть ли у господина Легата стажёры, а то мол это было ее дипломное задание после Школы Рейтар и теперь ей нужно пройти стажировку у Рейтара или Легата, что бы получить бляху действительного Кирасира, и если господин Легат не против, то она хочет стажироваться у меня, на что я гуманно согласился, сказав что не могу отказать «грациозному и нежному золотому цветку » (так читалось на китайском языке ее имя). Нет, тут не было Китая, как такового, но были Вольные города с азиатским населением, и помимо Общего языка, там имели хождения и местные диалекты. Ван Кексин преклонила колено и я прикоснулся к ее ликторскому знаку своим, запахло озоном, ее знак заискрился, на нем появилась маленькая золотая звездочка и у меня официально появился стажёр. Кстати Ликторами, Рейтар всех рангов называли за глаза местные пейзане. Мдя… Если мы Ликторы, то где наш император и где наши фашины?
А нас ждал Вольный город Пфальц.
Глава 4
Пфальц был типичным средневековым городом. Стены готической архитектуры из жёлтого песчаника, подъездная дорога выложенная гранитной брусчаткой. Расфуфыренные как петухи, стражники у ворот, оживившиеся было при виде богатого купеческого каравана, быстро сдулись завидев Легата сопровождаемого Кирасиром и приняв от караванщиков стандартную плату за въезд, открыла проезд. Караванщик распрощавшись с нами и расплатившись за охрану (на счёт этого были строгие правила, помимо всевозможных преференций у Ликторов, сопровождение ими караванов, даже случайное, обязательно оплачивалось), двинулись в сторону ярмарочной площади, а мы с Ван и нашими новыми друзьями, Генрихом и Генриетой направились в лучшую гостиницу города, «Золотой дуб». Стражников Генрих разместил в местной лечебнице, что бы их подлечили после лёгких ранений.
Апартаменты были на уровне, мне с Ван предоставили роскошный номер с двумя спальнями и двумя ванными, с горячей и холодной водой. И с доставкой блюд из ресторации. И все это согласно местным законам было за счёт Ратуши.
Мы предались отдыху, но я хоть внешне сибаритствовал, на самом деле готовился к «Жемчужному» рейду. Когда мы ехали в гостиницу, я следуя светящейся зелёной стрелочке видимой только мне, сделал небольшой крюк и рассмотрел здание, где находилась моя цель. Это был городской архив, где было много помещений заваленных свитками и конторскими книгами и очень небольшой персонал из пяти архивариусом, швейцара и ночного сторожа.
Я конечно мог будучи Легатом просто вломиться туда, но это привлекло бы излишнее внимание, что было лишним, а тут барон Генрих и баронесса Генриетта, дабы юридически оградить девушку от матриманиалльных поползновений нелюбимого жениха, решили оформить законный брак и тут был задействован Мэр Пфальца и идея родилась сама собой…
Во время свадебного торжества, мы с Мэром, как самые почетные гости и посаженные отцы плюс к этому, сидели рядом (свидетелями были Кирасир Ван Кексин и дружинники барона, которые узнав о свадьбе моментально сказались абсолютно исцеленными, хоть и покряхтывали при движениях, но держались молодцами). И в ходе беседы я выдал ему свою версию нужды в помещении помещений городского архива.
Я по быстрому придумал легенду про то, что двести лет назад, на местном рынке обокрали торговца и среди украденного была шкатулка с некими вещами некогда принадлежащими Легату и мне нужны «Рыночные книги» за тот период, что бы уточнить информацию об этом происшествии. Рыночная книга была давней местной традицией. Туда заносились все товары поступающие на рынок и рыночная пошлина полученная с них ну и плюс знаковые события происходящие на рынке, как то драки и кражи. Книги эти подлежали вечному хранению и Мэр гордый тем что стал причастен к делам Ликторов, сразу же послал служку с запиской к Главному архивариуса.
Главный Свадебный стол, где восседали молодожены и главные гости, традиционно состоял из дюжины мест где соответственно огромному как бы стилизованному часовому циферблату, были разложены жареные тушки гуся, индейки, двух тетеревов и восьми кур. А посредине стола стоял бочонок келимаса (так тут назывался коньяк) и дюжина рюмок. Пир длился до те пор, пока бочонок.не опустеет. У Легатов был специальный режим, который распознавал и нейтрализовал любые яды, ну и алкоголь до кучи, так что мне в отличие от других гостей проблем не ожидалось. Но Келимас был настолько приятен в послевкусии, что я немного ослабил защиту и получив приятное опьянение присоединился к начавшемуся, опять же по традиции, буриме анекдотов.
Систем игры была следующая… Игроки по очереди вытаскивали из чаши свёрнутые в трубочку записки с контрольными словами и на эти слова надо было рассказать анекдот. Мне попалось слово «Келимас» и я перефразировал старый армейский анекдот про коньяк:
Сидят в кабачке три кирасира и один из них говорит друзьям:
— "А давайте разыграем нашего трезвенника коменданта и вместо чая ему в стакан нальем коньяку?
Один из них соглашается, а третий говорит:
—,«А давайте лучше разыграем меня!»
От смеха грохнул и наш стол и окружающие.
Следующий мой фант выдал слово «Крокодил» (крокодилы тут водились в некоторых реках). Ну и я выдал анекдот,который мне рассказывал Анри, лейтенант французского Иностранного легиона…
— "Из одного крокодила выходит пара сапог. Либо две пары ботинок. Либо три пары перчаток шляпа и сумка. Короче, во что охотники будут одеты, то из крокодилов потом и вы-ы-ыходит…
Хохот после этого был ещё более оглушительный. Мэр вытирая выступившие слезы, сказал, что хорошо, что в местной реке Пфальц нет крокодилов. На что я сказал, что мэр не прав, ибо крокодилы в реке Пфальц, просто не оставляют свидетелей. Тут уже мэр от смеха упал на пол вместе со стулом, что только прибавило веселья.
Ну а потом молодожены отправились в соответствующие апартаменты, а ко мне в спальню заявилась Ван, сообщила, что будучи моим стажёром, он является и моим вассалом, причем во всех смыслах. Я естественно не имел ничего против. Девушка оказалась невинной, но тем не менее в совершенстве владела сексуальной техникой, что меня несколько удивило. Но Ван мне объяснила, что у их народа девушек готовят к браку заранее и очень серьезно. Я некогда пол года провел в Париже, но парижанка до Ван далеко.
Ну а утром, оставив утомленную нашей нежной и бурной ночью Ван дремать в постели, я отправился в городской архив. Там вместе с Главным архивариусом, который судя по всему был свадебным генералом и щуплым мужичком с восторженным ужасом косившегося на меня, мы прошлись по архиву и зелёная стрелка пикника показала на старинные часы стоящие в маленьком читальном зале, пустом в это время дня. Именно сюда я приказал принести Рыночные книги за определенные месяцы, определенного года.
Когда требуемое было доставлено, я попросил всех удалиться и не мешать. И естественно занялся не книгами, а часами. Я достаточно быстро (не без помощи металлического голоса) обнаружил не только нужный тайник из которого вытащил ларчик с жемчугом, который сразу же убрал в браслет, но и ещё два…
В одном из них лежала скелетированная кисть руки с толстым золотым браслетом усыпанном изумрудами и мне почему-то очень не захотелось к нему прикасаться, а я всегда с уважением отношусь к своей чуйке, а в другом золотые пластинки местных гиней, каждая из которых была номиналом в пятьдесят золотых крон*. Этот клад не вызвал ни у моей личной чуйки, ни у металлического голоса никакого отторжения и сразу же отправился в браслет. После чего опять пошла иллюминация индикаторов (так назвал эти огоньки металлический голос) и голосовое сопровождение так же имело место. Меня поздравили с выполнением первого этапа задания и дали наводку на второй. Самое интересное было то, что второй схрон с жемчугом находился в замке пресловутого барона Райена, того самого, неудачливого жениха Генриетты, имевшего место в тридцати километров отсюда.
*Валюта по планете ходила единая, золотые и серебряные кроны, и медные крейцеров. Были ещё соверены равные двенадцати золотых и гинеи номиналом в пятьдесят золотых и были ещё Гербовые бумажные Боны, персонализированные банковские обязательства… Банк был единым для всей планеты, назывался он, что характерно Банк и держали его, самые натуральные гномы, причем в других местных отраслях их не было от слова совсем. Но в единственном горном массиве на планете, а точнее в горной стране Морее, были Горные хирды гномов (так назывались их города), где делали лучшее на планете оружие, но в городах гномьих мастерских не было.