Я представил, что буду и дальше набирать мышечную массу, пока не превращусь в монструозную гору мяса – такую, что в двери не смогу пролазить. Неприятно засосало под ложечкой.
Да и какой толк вообще от этой силы и живучести в реальной жизни? В мегаполисе? В середине 21 века?
Стук в двери ванной раздался так неожиданно, что я дёрнулся и смахнул с раковины стакан с зубными щетками.
– Эрик, с тобой все в порядке? – спросила снаружи мама. – Ты там так долго…
– Уже выхожу! – буркнул я, собирая с пола щетки.
Ставя стакан на место, снова встретился взглядом со своим отражением в зеркале.
Что делать будем, Эрик? Пойти обратно в госпиталь? Рассказать всё…
Не поверят, конечно. Поначалу. Но потом, когда убедятся, что со мной творится что-то реально неладное… В голову снова полезли образы из старых комиксов. Запихают меня в какую-нибудь секретную лабораторию, будут изучать, как подопытную крысу. Опыты ставить. Тот врач из больницы наверняка уже настучал, куда следует…
Черт возьми, к кому вообще можно обратиться за помощью в моей ситуации?
За последние дни я перерыл в поисковиках уйму материалов по синдрому Джанкеля. Ничего особо нового для себя не нашел. Для понимания серьёзных научных статей у меня мозгов не хватает, а на бытовом уровне и так все понятно.
Во время сеансов ЭТ-фазы через нейрокомпьютерный интерфейс транслируются сигналы, поступающие по сети электродов напрямую в мозг. Сигналы, идентичные тем, что поступают от органов чувств. Даже новое словечко выучил по этому поводу – афферентация.
Про то, что при регулярных длительных сеансах в Эйдосе мозгу все сложнее различать реальность и виртуальный мир, специалисты предупреждали еще лет пять назад, когда первые модемы Эйдоса поступили в свободную продажу.
Но тут – палка о двух концах.
С одной стороны – это же открывает широчайшие перспективы. Навыки, тренируемые в Эйдосе, успешно переносятся в реал. К примеру, можно обучаться игре на музыкальном инструменте – мышечная память исправно работает по обе стороны реальности. Зачем тратить на упражнения по несколько часов реального времени в день, когда можно перед сном зарядить получасовой сеанс ЭТ-фазы с масштабом субъективного времени десять к одному?
В рекламных роликах Эйдоса до сих пор спекулируют на этой теме. Не хватает двадцати четырех часов в сутках? Подключайся к Эйдосу, и добавь себе хоть ещё двадцать четыре!
Постоянные пользователи Эйдоса так и делают. По сути, живут один день в реале, и еще один – в виртуале. Либо устраивают несколько коротких сеансов в течение дня – чтобы сделать что-то, на что жаль тратить реальное время. Даже вакансии на рабочих сайтах появляются с работой исключительно в виртуале. Хотя, конечно, подаренное Эйдосом время люди чаще используют для развлечений. Рутина и без того забирает львиную долю реального времени.
Пока, правда, людей с НКИ не так много. Но само оборудование и операции по вживлению год от года дешевеют. Пройдет еще лет двадцать – и, наверное, с компьютером, вживленным в череп, будет ходить каждый третий. А то и каждый второй.
Но пока ещё очень многие относятся к этой технологии с опаской. Ровно по той же причине, по которой остальные так рвутся в Эйдос.
То, что грань между реальностью и виртом так тонка – пугает. Конечно, хочется лишних часов в сутках, хочется погрузиться в новые миры. Но никто не хочет закончить как Джанкель. Поэтому многие предпочитают за теми же приключениями в Артаре наблюдать снаружи – по видеороликам, превратившимся уже в отдельный жанр развлекательного контента. Этакий сплав летсплея и реалити-шоу.
Кстати, об этом. Макс оформил наш видеоканал вчера вечером, перед самым нашим сеансом в Артаре. То есть прошло около двенадцати часов. Как он сказал, эти первые часы – самые важные. Наши материалы будут висеть в новинках, и за это время нужно собрать максимум просмотров, подписчиков, лайков.
Я насухо растерся полотенцем и оделся в просторные домашние штаны и футболку. Которые, впрочем, стали не такими уж и просторными. Я ощутимо раздался в плечах, да и вообще, похоже, набрал несколько килограмм. Неудивительно, учитывая, что последние пару дней я только и делаю, что жру.
Завтракали мы молча, в полной тишине. Лишь в самом начале, едва я только сел за стол, мама тихо сказала:
– Ты… кричал ночью. Опять.
Я кивнул. Что тут скажешь?
Я поглощал бутерброды с дешевым соевым мясом – один за другим, толком не жуя и не чувствуя вкуса. Впрочем, смаковать там особо нечего. Попутно прихлебывал молоко – поставил рядом с собой всю бутылку, и время от времени наполнял очередной стакан. Занятно. Так-то я молоко не особо люблю, но в последние дни пью его литрами. Видимо, организм требует. Оно вообще много чего требует из продуктов, иногда странного. Я прям как капризная беременная мамаша, которой в два часа ночи может приспичить поесть салата с креветками, а потом сгрызть кусок мела.
Поставил перед собой планшет. НКИ позволяет создавать визуальные и звуковые образы не только в состоянии ЭТ-фазы, но и в режиме бодрствования. Так называемая дополненная реальность. Можно, например, вызвать для себя экран, висящий в воздухе, и видеть его будешь только ты. Но для серфинга по интернету я по старинке пользуюсь планшетом. Видимо, просто еще не перестроился – НКИ у меня появился всего полтора года назад. А может, просто дело привычки – мне комфортнее, когда держишь в руках что-то осязаемое, и управляешь просмотром с помощью касаний.
Всю работу по монтажу первых видеороликов, по регистрации и оформлению нашего видеоблога я отдал на откуп Максу. Я в этом все равно не разбирался. Да и, честно говоря, в глубине души не верил в успех всего этого предприятия. Я даже не видел, что там в итоге получилось. Макс высылал мне некоторые отрывки – посоветоваться. Но мне было не до того, и в итоге я сказал, что полностью ему доверяю.
Название для канала он выбрал простое, ёмкое. «Смертный». На обложку поставил мою суровую физиономию в шлеме, глядящую прямо в экран. Самих видеороликов было подозрительно много – около десятка. Чего там показывать-то? Ведь материала там было всего с одной игровой сессии. Черновой съемки – на три часа. Правда, денёк тогда, конечно, выдался насыщенный…
Увидев цифры просмотров, я едва не поперхнулся. Мама встревожено взглянула на меня.
– Что-то случилось?
– Да нет, все в порядке. Просто… неожиданно.
– Что там?
Я, немного помедлив, развернул планшет так, чтобы ей тоже было видно.
– Помнишь Макса? Друг мой, приезжал сюда, когда я в больницу загремел. Вот, уговорил он меня видеоблог сделать о наших похождениях в Артаре. Вчера выложили первые видео. И… в общем, похоже, я проснулся знаменитым.
Не то слово. Цифры под каждым из роликов на канале были шестизначными, а на некоторых – уже перевалили и за миллион. И это за неполные сутки! Либо Макс гениальный видеоблоггер, либо он был прав насчет того, что само содержание видео произведет фурор у поклонников Артара.
Мама пролистала ленту с роликами и запустила один из них. Из динамиков рванул такой громкий звук, что она вздрогнула.
Лязг стали. Возбужденные крики толпы. Свист огромных снарядов, проносящихся в воздухе.
Лагерь Легиона. И мой бой с Крушителем. Не лучший эпизод для того, чтобы показывать его матери, но не выхватывать же планшет у неё из рук.
Она следила за происходящим с нескрываемым ужасом, а на моменте, когда Крушитель схватил меня и поднял над собой, зажала рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Когда я вырвался, всадив противнику нож в глазницу, она дрожащей рукой перевернула планшет экраном вниз.
– Мам, ну ты чего?
Я склонился над ней, обняв за хрупкие плечи. Она уткнулась мне в грудь и задрожала.
– А теперь – в замедленном повторе! – донесся из динамиков планшета восторженный голос Макса. – О, да, это просто жесть! На этом моменте, признаться, у всех сердце в пятки ушло. Казалось, у Эрика появился шанс. Я думаю, мало кто до этого давал такой отпор Крушителю. Вы поглядите на эту рожу! Глава Легиона в такой ярости, что под его задницей снег плавится!
Раздалось резкое шипение – будто на раскаленную сковороду плеснули воды.
– Ну да, ну да, раскусили. Этот спецэффект я добавил позже, для большего драматизма. Хотя – куда уж больше?! Это и так самый эпичный поединок, который я только видел в Артаре! И тут он становится еще эпичнее, потому что на арену выходит наш двухголовый приятель Драаакенбольт!
Имя огра Макс проскандировал, как ведущий на ринге.
Перевернув планшет, я прервал его на полуслове. В наступившей тишине стали отчетливо слышны всхлипывания матери.
– Ну, мам… Я же объяснял. Это же всё… не по-настоящему. Это игра.
Она, наконец, отстранилась от меня и наспех вытерла слезы. Губы её по-прежнему дрожали.
– Ладно, давай не будем, – сказала она. – А то опять поссоримся.
Я вздохнул.
– Не расстраивайся, мам. Пожалуйста.
Она сжала мою руку и, чуть помедлив, кивнула.
– Ладно, мне уже на работу надо выдвигаться. Не хватало еще опоздать в первую же смену.
Собрался я быстро. Перед уходом придирчиво оглядел себя в зеркало. Перемены, происходящие во мне, мне самому сразу бросались в глаза. Как и матери. Вся надежда на то, что Беккет видит меня вживую всего пару раз в месяц. А в последнее время и вовсе почти не заходит, общаемся только через Сеть. Футболки и толстовки я ношу довольно свободные, скрадывающие фигуру. Да и пересечемся мы с Беккетом всего на несколько минут – он обещал забежать, представить меня Флинту, хозяину бара. Тот меня уже пару лет не видел. Мы с Беккетом подрабатывали у него в аккурат до аварии. За барную стойку он нас, правда, тогда пускал редко – мы еще совсем зелеными были. Помогали в зале, тоже в дневную смену. Беккет с тех пор так и ошивается в «Айсберге». А у меня – совсем другие заботы.
Честно говоря, идти не хотелось. Затея с видеоканалом о наших приключениях в Артаре, похоже, «выстрелила», и, если нам удастся и дальше раскрутиться, это может стать вполне неплохим заработком. Может, подработка в баре и вовсе не понадобится. Торчать полдня за стойкой – сомнительное удовольствие. Да и мать надолго оставлять одну не хочется.