Крушитель лишь хрипло расхохотался.
Я, наконец, нашёл пожарный выход. Вылетел на лестничную клетку, озаренную багровым светом аварийного освещения. Глянул вверх. Витки лестницы казались бесконечными. Будто стоишь на дне глубокого колодца.
– Так где вы? – спросил я снова.
– Не очень-то ты догадлив, мой друг. Сказал же – дышим свежим воздухом. На крыше.
Я еще раз взглянул наверх, стараясь выбросить из головы нарастающие вибрации паники.
– Ну да, ну да. И как же ты затащил мою мать наверх? При отключенных-то лифтах?
Крушитель молчал, и я понял, что подловил его.
Я выскочил обратно в коридор.
Собственные мысли казались вспышками – короткими, яркими, на короткий миг выхватывающими из темноты детали головоломки.
Итак, он устроил пожар, чтобы вывести из строя энергосистемы и системы сигнализации на этаже. Выжег замок, выкрал маму. Но он не мог уйти далеко. У него было совсем немного времени – максимум четверть часа. Экстренная процедура выхода из Эйдоса активируется почти сразу после отключения энергоснабжения. Поэтому он сейчас пытается водить меня за нос, чтобы выиграть еще немного времени.
– Ну, так чего замолк? – с долей издевки спросил я. – Где ты?
– А ты не так глуп, как кажешься. Ладно. Если ты в общем коридоре – то пробегись к окнам на северной стороне здания. Там как раз увидишь парковку внизу.
Я рванул вперед так, что позавидовал бы и профессиональный спринтер. В конце коридора едва не врезался в панорамное окно, занимающее всю стену. Опершись ладонями о стекло, взглянул вниз. Там, действительно, к зданию была пристроена большая парковка – то ли в три, то ли в четыре этажа, плюс подземные ярусы. Верхний ее ярус был без крыши, и можно было увидеть машины.
– Ну, ты на месте? – насмешливо спросил Крушитель. – Взгляни на дальний ряд. Темный минивен. Вот, я даже помашу тебе рукой. И ты помаши рукой маме.
Из окон несколькими этажами ниже валил густой дым, поднимающийся вверх. Это затрудняло обзор. Но я, наконец, разглядел высокого сутулого парня в куртке с капюшоном. Он стоял рядом с большим черным минивэном. Мама была тут же, в инвалидной коляске, прикрытая пледом.
У меня гора с плеч свалилась. Она жива!
Крушитель, и правда, помахал мне рукой и открыл заднюю дверцу машины.
– Мы еще вернемся к этому разговору, Эрик. Но я перезвоню тебе из другого места.
Он отключился.
Я, зарычав, долбанул в стекло кулаками. Оно дрогнуло, но не более того. Я оглянулся в поисках чего-нибудь, чем можно его вышибить, но тут же отбросил эту мысль. Стекла здесь многослойные, закаленные. Пока пробью – потеряю уйму времени. Да и что дальше-то, в конце концов? Не прыгать же мне с двенадцатого этажа!
Я взглянул на клубы дыма, вялящие из окон несколькими этажами ниже. Там, похоже, стекла выбили – возможно, сами пожарные.
Бросился обратно к пожарной лестнице. На каком там этаже было зафиксировано возгорание? На седьмом?
Я мчался, перепрыгивая через несколько ступеней, но все равно казался себе чудовищно медлительным. Сколько Крушителю понадобится времени, чтобы усадить маму в машину и вырулить с этого долбанной парковки? Минута? Меньше? Больше?
Я выскочил в коридор на седьмом этаже, и тут же столкнулся с пожарным. Огнеупорный костюм и шлем с плотным забралом делали его скорее похожим на космонавта.
– Сэр, здесь опасно! Пожалуйста…
Я оттолкнул его и рванул дальше по коридору. Легкие тут же обожгло едким дымом, глаза заслезились Я задержал дыхание и мчался почти вслепую – вперед, где зиял оконный проем, обрамленный языками пламени, клубами черного дыма и острыми осколками застрявшего в раме стекла. На участке прямо перед ним вовсю пылал полоток – пламя лизало его, растекаясь причудливыми разводами. Пожарные обстреливали его из своих огнетушителей какой-то белоснежной вязкой пеной.
Один из них тоже попробовал преградить мне путь, но я увернулся и помчался дальше, преодолев последние метры коридора буквально в пару прыжков.
И вылетел наружу.
В полете сердце замерло, подскочив к самому горлу. Мелькнула запоздалая мысль, что до крыши парковки все равно высоковато – метров десять, не меньше.
Я приземлился на яркую спортивную машину, стоящую в крайнем ряду. Под моим весом её крыша основательно промялась, немного смягчив удар. Я перекатился вперед по капоту, и вот уже подошвы моих кроссовок ударились в бетонное покрытие. Сигнализация машины противно завизжала, оглашая всю округу.
Суставы ног слегка гудели от удара, и когда я двинулся вперед, то ощутимо прихрамывал. Но боль быстро прошла. Оглянулся в сторону охваченного огнем этажа. Мда… И правда, высоковато. Я даже в Артаре, пожалуй, постарался бы спуститься более безопасным способом.
Я пробежался мимо рядов машин к центральному проезду и увидел черный минивэн. Тот уже вовсю двигался к выезду с парковки. Крушитель, похоже, заметил меня, потому что машина, взревев двигателем, рванула вперед еще быстрее.
Я, скача по капотам и крышам припаркованных машин, которые тут же начинали верещать своими сигналками, срезал последние несколько метров. Выскочил в нескольких метрах перед минивэном. Крушитель инстинктивно вильнул чуть в сторону, но тормозить не стал. Я сиганул вперед и глухо охнул, впечатавшись в лобовое стекло машины. Успел уцепиться левой рукой за рейлинг на крыше, ногой уперся в бампер.
Лицо Крушителя было сплошь замотано темным шарфом, но глаза его я успел разглядеть. В них читалось неподдельное изумление и ужас.
– Тормози!! – заорал я и долбанул свободной рукой в стекло. По его поверхности побежала паутинка белых трещин.
Крушитель вильнул в сторону, пытаясь сбросить меня, но я вцепился в рейлинг намертво. Долбанул по стеклу еще раз. Костяшки на кулаке резануло болью – кажется, здорово рассек кожу. Но зато лобовое стекло лопнуло, обрушилось в салон мелкими белыми гранулами.
– Тормози, я сказал! – зарычал я.
Крушитель, наоборот, дал по газам. Я рывком подтянул ноги, ввалился в салон через лобовое стекло. Машина вильнула в сторону, и меня швырнуло в боковую дверь. Почти сразу же ощутимо тряхнуло – Крушитель не вписался в поворот, выруливая в арку, ведущую к выезду. Левая сторона машины проскрежетала по бетонной стене.
Я ухватился за руль, выкручивая его еще сильнее влево и окончательно гася скорость. Крушитель вцепился в мою руку, потом попробовал ударить меня по лицу. Жалкие потуги.
Когда машина, наконец, замерла, я ухватил его за шиворот и буквально выволок наружу. Он выхватил из-за пазухи пистолет – небольшой, с коротким толстым дулом, но даже навести на меня толком не успел – я выбил его одним ударом. Я рычал, как зверь, и только мысли о матери помешали мне разорвать противника на месте. Я лишь шваркнул его о бок минивэна, пинком отбросил пистолет подальше и метнулся к задним дверям.
Двери были заперты, но я сейчас готов был мять металл голыми руками. Вырвал с мясом ручку, отбросил в сторону. Выбил стекло, потом, ухватившись за раму, взревел, выдирая дверь напрочь.
Мама лежала, согнувшись, на заднем сиденье. Я просунулся в салон, бережно убрал волосы с её лица.
– Мам…
Она открыла глаза. Уф, слава Богу!
Её кресло я нашел в багажнике. Помог ей выбраться, усадил в кресло, укрыл пледом. Я был так рад, что с ней все в порядке, что даже злость на похитителя разом выветрилась.
Но ненадолго. Крушитель застонал, приходя в себя. Пошатываясь, поднялся. Зашарил за пазухой.
Я подлетел к нему и, ухватив за шкирку, впечатал в стену. Он попытался ударить меня. Я перехватил его руку, резко дернул, ломая её в запястье – легко, как хворостину. Вопль боли прозвучал для меня, как ласкающая слух музыка.
Я сорвал с него капюшон, дернул вниз шарф, скрывающий нижнюю часть лица. И вздрогнул.
Все лицо его было в чудовищных рытвинах и шрамах, будто его основательно искупали в кислоте. Рот скривился в усмешке.
– Красавец, правда? – прохрипел он. – Полюбуйся, полюбуйся. Твоя работа!
– Что ты несёшь? – брезгливо поморщился я.
– Я не знаю, как тебе удалось убить меня, – размазывая слезы по щекам, простонал Крушитель – Но та дрянь, что выжгла мне лицо там, в Артаре, и в реале меня подпортила. Врачи говорят – синдром Джанкеля. Это нельзя вылечить. Только пересадка кожи.
– Зато ты ещё жив, дубина! – процедил я. – Радуйся хотя бы этому!
– О, да! – сплевывая кровью, осклабился он. – Да лучше бы я сдох! Я потерял всё! Славу, силу, источник дохода. И своё лицо…
Он тяжело дышал, сверля меня взглядом, в котором ненависть смешалась с ужасом.
– Но ты… Ты… Как ты стал…
Слушать я его не стал. Ухватил за глотку, приподнимая над землей.
– Эрик!!
Мама, вцепившись в подлокотники кресла, напряглась, будто силилась подняться.
– Эрик, пожалуйста… – прошептала она. – Не надо…
Я, все еще дрожа от ярости, отпустил похитителя. Он, шурша курткой по металлу, сполз по боку машины и села прямо на землю. Скорчился, баюкая сломанную руку. Я рассматривал его с изрядной долей брезгливости. И это – грозный Крушитель, державший в страхе половину Артара? Это вот нескладное сутулое недоразумение, пытающееся мне гадить исподтишка?
Может, он и прав. Тот персонаж в Артаре – это всё, что у него было. Вершина его достижений в жизни.
– Я убил тебя однажды, – тихо сказал я. – Убью и второй раз, если снова встанешь у меня на пути. И это уже не игра.
Вернулся к матери, получше укрыл её пледом. На улице было прохладно – изо рта при выдохе вырывались маленькие облачка пара.
– Ты в порядке? – спросил я.
Она кивнула, и я покатил её кресло прочь с парковки.
– Эрик! – окрикнул меня Крушитель, когда мы уже удалились на десяток метров.
Я обернулся.
– Как?! – прохрипел он, подавшись в мою сторону всем телом и опираясь на пол здоровой рукой. – Ты же… не человек! Такая силища… Как ты стал таким?!
– Ты сам меня таким сделал, – ответил я, отворачиваясь.
Вряд ли он меня расслышал. Но мне было плевать.