Эндрю выпрямляется и щиплет себя за переносицу. Он может сколько угодно притворяться, будто все это жутко его раздражает, но этот человек обожает внимание к своей персоне. Он живет этим дерьмом. Ради него он продаст себя любому. Я знала это с того момента, когда он вырвал мою прекрасную сестру из безвестности и прицепил ее к своему лацкану, словно бутоньерку на выпускном вечере.
– Вы также получили ряд неуместных электронных писем, – говорит она, кусая губу. – Я удаляю их, просто чтобы вы знали.
– Неуместных? – спрашивает моя наивная мать. – Вроде угроз? Или каких-нибудь гнусностей?
– Письма фанатского типа… предложения… – добавляет Бритт. – От женщин…
– О господи! – бормочет под нос моя мать и всплескивает руками. Внезапно она вскакивает из-за стола, направляется в кухню и, громко звякая бутылками, подвергает разорению винный бар.
Приятно видеть, что некоторые вещи не изменились.
Не говоря ни слова, я покидаю эту цирковую сцену и иду в свою комнату. Я не помню, когда в последний раз принимала душ. Или ела нормальную еду. Или разговаривала с Харрисом. Эта неделя стала для меня размытым, туманным кошмаром, где все кажется реальным и фальшивым одновременно.
Заперев дверь, я хватаю телефон и звоню моему бывшему. Он отвечает почти сразу, как будто находится в режиме ожидания.
– Грир. Привет.
Как же приятно слышать его голос, но я ему этого не говорю.
– Как ты там? Я как ненормальный смотрю все новостные выпуски Си-эн-эн, жду хоть какого-то прорыва. Весь мир смотрит прямо сейчас, ты это знаешь? Это какое-то безумие. Все ее ищут.
– Не знала. – Я зеваю и, смежив свинцовые веки, растягиваюсь поперек кровати. – Пыталась держаться подальше от СМИ. Они не знают ничего такого, чего не знала бы я, а их заголовки меня только расстроят.
– Разумно. – Я слышу, как он ходит на кухне, лязгает кастрюлями и сковородками, как будто только что приготовил себе обед. Держу пари, он работал допоздна. – Ты все равно лучше знаешь.
Перевернувшись на бок, я тянусь за пуховой подушкой и, сунув ее себе под голову, обхватываю свободной рукой. Как же мне хочется, чтобы Харрис сейчас был здесь! Я бы не отказалась от кого-то теплого и чего-то реального, к чему можно прильнуть.
Настоящий отражатель звука, не поддающийся никаким легкомысленным эмоциям.
Харрис никогда не позволяет своим чувствам взять верх над разумом, что неизменно восхищало меня.
Десять лет назад я была зла на весь мир. Я вытатуировала свою обиду на собственном теле и трахалась с любым мужиком, на которого любая девушка, будь она в здравом уме, даже не посмотрела бы. А все потому, что это единственное, что отвлекало меня от мук и терзаний неблагополучного переходного возраста.
Затем появился Харрис – глоток чистой, прохладной воды – и потушил бушующий внутри меня ад. Я никогда не узнаю, что он увидел во мне, но наша встреча изменила все. Он показал мне, что это такое – быть любимой. До знакомства с ним такая вещь, как любовь, для меня просто не существовала. И он показал мне, что, вопреки моим твердокаменным убеждениям, у меня есть и мягкая, нежная сторона. Просто она была похоронена под тяжестью моих заблуждений.
– Ты там задерживаешься? – спрашивает он. – Я беспокоюсь за тебя.
Он не уточняет. В этом нет необходимости.
Он с самого начала знал, что я, как орлица, готова защищать свою младшую сестру. Что я всегда считала себя ответственной за нее. Когда мы познакомились, он сказал мне, что у меня проблемы с личными границами и что я – не мать Мередит. Я возразила ему, что он не рос с Брендой Эмброуз.
– Не беспокойся обо мне, – говорю я, предпочитая умолчать о том, как мне приятно слышать, что он беспокоится обо мне и моем благополучии. Он единственный во всем мире, кому до меня есть дело.
– Хочешь, я прилечу к тебе? В Юту? – спрашивает он. – А то здесь я чувствую себя просто беспомощным. Мне стыдно, что я сижу и ничего не делаю.
Как жаль, что я не могу запустить в телефонную линию руку, обнять его за плечи, вдохнуть его запах: смесь кофе и выветрившегося одеколона – и никогда больше не отпускать его.
– Ты хочешь помочь? Тогда оставайся в Нью-Йорке, – говорю я. – Продолжай вести бизнес, а я со спокойной душой останусь здесь и буду и дальше заниматься поисками сестры.
Поскольку местонахождение моей сестры неизвестно, мне не светит получить заем из ее трастового фонда, чтобы мы с ним могли протянуть еще несколько месяцев.
– Что ж, разумно.
– Все, ложусь спать. – Я убираю от уха телефон и проверяю время, как будто это имеет значение. В эти мгновения я не хозяйка своему телу и едва могу держать глаза открытыми. Мои веки слипаются.
– Позвони мне, – просит он. – Нет, я знаю, что ты занята, но держи меня в курсе, хорошо? Согласен, мы с твоей сестрой не слишком жаловали друг друга, но то, что случилось… просто кошмар. И она мне небезразлична. Черт, я знаю ее целых десять лет. Она мне как родная сестра, даже если мы с тобой…
– Знаю. – Я не даю ему закончить мысль. Еще не хватало, чтобы он напоминал мне о том, что мы больше не вместе. – Я позвоню тебе. На самом деле есть кое-какие вещи, которые я бы хотела обсудить с тобой, но я слишком устала и в голове у меня каша.
– С тобой все ясно. – В его голосе слышится разочарование.
– Я позвоню тебе завтра. Держи телефон при себе.
– Разумеется.
– Спокойной ночи, – говорю я, скользя большим пальцем по стеклянному экрану.
– Грир? – спрашивает он.
– Да?
– Я много размышлял на этой неделе, – говорит он. – И постоянно спрашивал себя: что, если это была бы ты? Вдруг что-то случилось бы, и ты исчезла бы из моей жизни, и я бы понятия не имел, увижу ли я тебя снова? И я думал о том, что бы чувствовал, если бы потерял тебя. Если я завтра проснусь и больше тебя не увижу.
Я внимательно его слушаю.
– Не хотелось бы… вновь ворошить прошлое… но мне кажется… – Он умолкает, и его молчание длится слишком долго. – В общем, я хочу снова быть вместе с тобой.
Я вздыхаю, впитывая его слова, и вновь несколько раз прокручиваю их в голове, прежде чем спросить, правильно ли я его расслышала или же мне все приснилось. Скорее всего, я крепко сплю, мечтая услышать от него эти слова. Кстати, такой сон снился бы мне не впервые.
– Ты меня слушаешь? – спрашивает он.
– Давай поговорим об этом, когда я вернусь, – предлагаю я. – После того, как я найду свою сестру.
Я знаю Харриса, и, хотя он убежденный феминист, он все равно мужчина. И я еще не встречала ни одного представителя его пола, которому бы не нравились острые ощущения погони. Скажи я ему, что никогда не переставала его любить и хочу снова быть с ним, я бы выставила себя в жалком виде. Я же не хочу, чтобы он подумал, будто ему достаточно щелкнуть пальцами, и я, как верный пес, вернусь к нему, даже если это правда.
Даже если я безнадежно влюблена в него, я не настолько глупа.
– Абсолютно. – Он вздыхает. – Спокойной ночи, Грир… Я люблю тебя.
Глава 13Мередит
Парковка общественного центра Риджвуд-Хайтс забита блестящими «Линкольнами» и «Бьюиками». К главному входу направляется группа седовласых, шикарно одетых женщин.
Я не хотела приезжать сюда, но Эллисон настояла. После найденной вчера записки я всю ночь не сомкнула глаз. Каждый звук, каждая вспышка фар за нашими окнами заставляла меня вздрагивать, Эндрю же крепко спал рядом. В какой-то момент я закусила губу и, похлопав Эндрю по плечу, прошептала ему на ухо, что мне показалось, будто я что-то услышала, но он лишь поморщился и сонно пробормотал, чтобы я спала.
Взяв с заднего сиденья спортивную сумку, я перекидываю ее через плечо и иду внутрь. Ронан стоит в передней части зала перед зеркальной стеной, беседуя с парой женщин. Тем временем другой парень выкладывает рядами синие и красные борцовские маты. Сегодня на детективе темно-серые спортивные брюки и белая футболка. На груди жирным черным шрифтом надпись «Полиция Глейшер-Парка».
Он не сразу замечает меня, хотя мне кажется, что на фоне этих пенсионерок я должна тотчас бросаться в глаза. Риджвуд-Хайтс – настоящая Мекка для неработающих толстосумов. Большинство его обитательниц – бывшие мамаши-домоседки, начитавшиеся детективных романов, которые ни за что не пропустят ни одного выпуска «Времени и места». Не говоря уже о том, что пожилым владельцам тугих кошельков, как правило, свойственна паранойя. Я не удивляюсь, что они потребовали для себя уроков самообороны.
– Меры предосторожности никогда не бывают лишними, – доносится до меня обрывок разговора. – Буквально вчера тут по домам ходил какой-то странный тип. Говорил, будто оказывает услуги по выведению домашних паразитов, но Нэнси считает, что он просто разведывал обстановку, смотрел, что у нас можно украсть. Телевизоры с плоским экраном, MP3-плееры и тому подобное.
– Вот так оно и бывает, – соглашается ее подруга. – Нельзя никому доверять.
– Мередит. – Ронан подходит ко мне. Его лицо озаряется улыбкой, словно он на мгновение забыл, что мы уже встречались при далеко не идеальных обстоятельствах. – Рад, что вы смогли прийти.
Я опускаю на пол сумку.
– Я решила, что мне это не повредит.
– Моя ассистентка сегодня вечером приболела, – говорит он. – Растянула подколенное сухожилие на занятии по кикбоксингу. Вы не против заменить ее?
– Я даже не знаю, как…
– Ничего страшного. Я просто демонстрирую движения, чтобы их повторяли за мной, – поясняет он. – Научитесь по ходу дела. Все, что вам нужно, – это стоять рядом и следовать моим указаниям.
Я обвожу глазами комнату и понимаю, что почти у всех уже есть пара.
– Да, конечно. – Я пожимаю плечами и изо всех сил стараюсь не думать про его руки на моем теле.
Он снова улыбается.
– Отлично. Пройдите вперед. Мы начнем через пять минут.
Ронан покидает меня, обходит всех по кругу, знакомится со своими подопечными. Те смотрят на него полными обожания глазами, говорят, что он копия их внуков, и когда он сообщает, что не женат, спрашивают, не хочет ли он познакомиться с «приличной девушкой».