А «не обращать внимания» – это самый дурацкий и утопичный совет из возможных. Давай я вылью на тебя ведро помоев, а ты живи и не обращай внимания. Кайфуй, ага.
– Из зависти? Из какой зависти? – кричала я мужу, захлебываясь слезами. – Чему мне завидовать?!
Я не спала, меня трясло, я все время мерзла, хотя было тепло, покрылась псориазом – я не справлялась, это было очевидно.
Мы с мужем ехали на дачу. Мне хотелось просто сидеть рядом и смотреть на дорогу.
Мы ехали и молчали.
И тут муж говорит:
– Хорошо, что ты успокоилась. Я же тебе сразу говорил «успокойся». Говорил же «не обращай внимания».
И тут я понимаю, что я сейчас… просто умру. Меня разорвет от боли и раздражения.
И я говорю, не разжимая губ:
– Останови.
А мы не пойми где: справа лес, слева лес. Муж решил, что мне в туалет надо. И остановил.
Я вышла из машины и пошла в лес. Без вещей, без телефона.
Не просто пошла – побежала, в чащу.
Это было, наверное, состояние аффекта, не знаю, я не помню. Помню, что я долго бежала: от машины, от себя, от хейтеров, от мужа, потом долго плакала, уткнувшись в дерево, затем меня будто встряхнули: «Эй, ты что? Что творишь? Возвращайся!»
Я стала крутиться в буреломе и поняла, что не знаю, куда возвращаться. Куда идти-то? Я заблудилась.
Меня мгновенно захлестнул страх, отрезвляющий и бодрящий.
ПРАВИЛЬНЕЕ, ЕСЛИ ЗАБЛУДИЛИСЬ, НЕ ДВИГАТЬСЯ. ЗАМЕРЕТЬ И ЖДАТЬ, КОГДА НАЙДУТ. НО ЭТОТ СОВЕТ, ВЕРОЯТНО, ОТ СОЗДАТЕЛЕЙ «НЕ ОБРАЩАЙ ВНИМАНИЯ» И «УСПОКОЙСЯ». КОГДА ВНУТРИ ПАНИКА БЬЕТ ВО ВСЕ НАБАТЫ, ТО ЭТО ПРОСТО НЕВОЗМОЖНО!
И я пошла, как мне тогда интуитивно казалось, обратно (но нет).
Муж минут через 15 начал волноваться (а ты успокойся, муж), но решил, что я грибов нашла и увлеклась, через 23 минуты стал звонить мне на телефон и понял, что телефон в машине. Через 30 пошел за мной в лес с фонарем.
Вот я помню, как бегу по лесу, не знаю куда, мне страшно, кричу «Ау!», раздвигаю ветки и вдруг вижу… скамейку.
Старую, облезлую, ее, видимо, красили, но краска давно сошла.
Но это скамейка, человеческими руками сделанная. Никто глубоко в лесу не строит скамеек. Обычно максимум метров сто вглубь – подростки тусят.
Это значит, люди рядом.
Я села на ту скамейку и стала ждать. Мне было и страшно, и стыдно, и так… ну, будто я заслужила все это.
Там и нашел меня муж. И мы долго сидели на той скамейке молча, вдвоем.
И мне впервые стало… нормально. Не хорошо, но нормально.
– Знаешь, если ты захочешь меня поддержать, ты в следующий раз просто обними. Не говори ничего, пожалуйста. Мне от слов хуже.
Он кивнул и обнял.
В том фильме про бунтарщиц и конкурс красоты с ребенком главной героини сидела ее мама и выговаривала ей постоянно, что, мол, ты где-то носишься, пока твою работу выполняют другие.
Когда дочь арестовали, мама пришла к ней и говорит:
– Будет судебное разбирательство, да? Ясно… Ну что ж… Надо купить тебе новый костюм.
И добавила с улыбкой: «Я тоже свою мать никогда не слушала».
П – поддержка.
Я потом рассказывала на сессии психологу про ту скамейку. И когда мы с ней работаем над чем-то сложным и болючим, она говорит мне вместо «я слышу тебя, я сопереживаю тебе»: «Оля, я рядом. Я сажусь на твою лесную скамейку, глажу тебя по спине. Я тут, чувствуешь?»
Чувствую.
Это так важно. Что кто-то, кто не обесценит, не засмеется, не закатит глаза, тут, со мной, на лесной облезлой скамейке…
Когда я чувствую, что мне нужна помощь, я ее ищу. Потому что, когда ты заблудился, нормально кричать «Ау!».
Не стыдно.
Я не рекламирую никаких психологов, я рекламирую осознанность и душевную гигиену.
Чтобы жизнь была как каруселька, если вы понимаете, о чем я.
Приоритеты
Утро началось в шесть часов. С чашки кофе и головной боли.
Пока мои спят, нужно написать тексты на заказ.
Утро у меня – самое продуктивное время для работы, вот только голова болит…
В очереди три текста. Надо выбрать, с какого начать. Не могу пока настроиться. Хочется вообще про другое писать. То, что заказывает сердце…
И я вместо текста – где дисциплина, Оля? – зачем-то лезу проверять почту, хотя не собиралась, и читаю письмо.
От мамы одного двенадцатилетнего мальчика. Недавно у него была операция, очень трудоемкая, экспериментальная. Там был сложный диагноз, и операция смертельно опасная, но без нее – недожизнь, а с ней – смертельный риск.
Но нашелся он, хирург по имени С., который взял на себя ответственность. 14 часов операции позади – и… победа!
«Я не могу найти слов, – пишет мама. – Я просто человек, косноязычный достаточно в жизни, я в речи заикаюсь и в мыслях заикаюсь, и мне это сложно так – писать, сочинять, но сегодня у него, у хирурга С., день рождения. Я только что узнала об этом, и мне очень нужны слова, такие, знаете, в самое сердце, поздравление, которое вместит мою благодарность.
У вас договор с нашей компанией на тексты, я знаю, что у вас срок – неделя, но мне нужно сегодня, чем раньше, тем лучше, и, если вы согласитесь, я доплачу за срочность. Пожалуйста, мне важно сформулировать благодарность именно сегодня…»
Я настолько проникаюсь этим письмом, настолько совпадаю с этой мамой, что немедленно, прямо вот сейчас, начинаю писать это поздравление.
Каждое слово возникает из ниоткуда, и соткано оно из радостной дрожи, из предвкушения счастья, из всеобъемлющей благодарности.
Оно нанизывается на смысловую нить, и так складно, так красиво получается…
22 минуты. Всего 22 – и готово.
Я отправляю текст.
Я почти уверена, что он понравится, потому что в нем столько искренности поймано, столько живой эмоции и нежности.
«Оля, это даже круче, чем я могла подумать, – пишет мама этого мальчика. – Я плачу. Все так и есть, вы будто нырнули мне в голову. Я прямо сейчас ему отправлю, вместе с подарком. Он денег не взял. Сына мне спас и говорит: „Не надо ничего, это моя работа“. А я не знаю, как еще мне выразить благодарность. Деньги – самое простое для меня, иначе разорвет просто. Я подарок придумала ему… Волнуюсь, что не возьмет. Но с таким текстом возьмет, просто поймет, как мне это важно. И в сети опубликую поздравление…»
Я очень рада за них. И эта радость тоже живет в поздравлении.
ТЕКСТ ВООБЩЕ ПРО ТО, КАК ЗДОРОВО ЖИТЬ НА ОДНОЙ ПЛАНЕТЕ С ВОЛШЕБНИКАМИ. ПОКА ТАКИЕ ЛЮДИ ГДЕ-ТО РЯДОМ, ХОЧЕТСЯ… СМЕЯТЬСЯ, ВДОХНОВЛЯТЬСЯ И ВЕРИТЬ В ЧУДЕСА.
И я сама очень довольна текстом. Очень! Это лучшие 22 минуты утра из возможных.
После таких энергетических текстов я чувствую головокружение и небольшое опустошение. И голова прошла, главное…
– Сколько с меня? – спрашивает мама. – За срочность?
– Нисколько. Ни за срочность, ни за текст, это подарок.
– Еще одна. Вы сговорились, что ли?
– Это мой подарок на новый ваш день рождения сына.
И тут же блямс – эсэмэска пришла. О поступлении средств. Десять тысяч рублей.
У мамы есть мой телефон, а карта привязана.
– Да вы что! Я писала 22 минуты, – отвечаю я, волнуясь. – Правда. Я не могу взять полную стоимость за какие-то 22 минуты.
– Это же ваш тариф. Какая разница сколько? Хоть одна минута. Чтоб так писать, вы вон сорок лет учились. Не трепите мне нервы, Ольга, я же учусь этому вот ощущению собственной ценности по вашим постам.
Смешно. «Ученик превзошел своего учителя».
Голова прошла, я в отличном настроении приступаю к работе. Все спорится, все получается. Два текста успела, а третий – нет. Мои проснулись.
Покормила всех завтраком, позанималась азбукой, поиграли, погуляли, собираюсь к врачу.
Думаю, вот схожу на прием, потом в магазин, а там и текст допишу. Это в 17 где-то.
Подруга моя со двора уже вторую неделю вербует меня в спорт. Давай, говорит, бегать, одной мне неловко как-то, давай вдвоем.
А я отвечаю:
– Нет времени у меня, некогда, Мил.
– Ну что некогда, вот что ты сейчас делаешь?
– Иду к врачу, – пишу я ей в WhatsApp.
И тут звонок: алло, врач заболел, приема не будет.
А у меня час забронирован. И я уже вышла, то есть у меня подарочный час. Прямо сейчас.
Думаю: «Ну и славно!» – сажусь на скамейку в парке и спешу написать тот третий текст.
А на спорт не иду. Потому что не хочу, а не не могу.
Это неправильно, конечно, и нездорово, но честно. И это про приоритеты.
Если бы реально хотела спорт, сказала бы подружке: «Мила, погнали!»
Но я хотела текст – и я пишу текст.
Если вы обещали себе выучить английский, но никак, это не потому, что у вас нет времени, – а потому, что вы не хотите.
Если вы обещали себе бегать по утрам, а не бегаете, это не потому, что дождь, а потому что не хотите.
ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ ЧТО-ТО СДЕЛАТЬ, НО НЕ ДЕЛАЕТЕ, НЕ ВРИТЕ СЕБЕ – ВЫ ПРОСТО НЕ ХОТИТЕ.
А если реально что-то захотите, вот зажжется внутри, то прямо сейчас, вот в моменте тут раздвинете себе день и впихнете 22 минуты счастья, или сколько там надо.
При-о-ри-те-ты.
На то, что реально важно, ценно и честно для вас, время всегда найдется.
Цугцванг
Это слово я узнала от сына, который увлекается шахматами.
Цугцванг – это ловушка, когда любой ваш ход сделает вам только хуже, а не ходить нельзя.
Цугцванг как термин, оказывается, давно вышел за пределы шахматной доски. В других видах спорта, в политике, в любви регулярно случается цугцванг, но я этого, к своему стыду, не знала.
Однажды в незнакомой компании на отдыхе, где я незапланированно оказалась (мы с подругой случайно захлопнули дверь у нее на даче и ждали, когда приедет ее муж с дубликатом ключей от дома, и пошли к соседям, а там шашлыки, и вот – внезапно мы в гостях), зашел философский спор.
Одна девушка там рассказала, что ее сосед стал инвалидом из-за врачебной халатности. Ложился в больницу с несложной проблемой, а в больнице случилось заражение, сепсис – и в итоге ампутация ноги (я могла что-то напутать, слушала невнимательно, тут суть в том, что человек лег в больницу планово, а вышло вон что).