– Мама! Мама!
– Что, моя хорошая?!
– Мам, я сказала Дане, что я буду плинцесса Эльза из «Холодного селдца», а он – олень. А он не хочет олень. Скажи ему, что он олень…
– Катя, он имеет право не хотеть роль оленя.
– Мама, он олень! У меня фигулка оленя. Мальчик – он. Олень – он. Длугие фигулки – девочки. Девочка – она. Даня – он. Не она. Даня не может быть плинцесса, Даня – олень!
Так Катя коротко, доступной ей терминологией осветила тему «Личные местоимения в русском языке».
– Даня, ты олень! – прошу я сына, тот закатывает глаза: «Ну ма-а-ам!»
Сегодня я видела, как Катя укачивает пластмассового младенца. Обычно он говорит «мама», если его поднять вертикально. А тут он сломался, механизм «заел», и он стал говорить «мама» без предупреждения и логики. Когда вздумается.
Катя берет его на ручки – «мама!».
Катя кладет его в коляску – «мама!».
Дает соску – «мама!».
Забирает соску – «мама!».
Катя взяла его на ручки, укутала в одеялку и укачивает:
– Баю-баюшки, баю-баюшки!
А тот:
– Мама, мама!
Катя нервничает:
– Успокойся!
А тот все «мамкает». Катя выходит из себя:
– Да хватит, успокойся! Вот я, я твоя мама. Я тут. Спи.
– Мама! Мама!
Катя его горизонтально, вертикально, вверх ногами, вниз ногами – бесполезно. Возмущенно топает ножкой, злится на него:
– Успокойся! Успокойся!
Тот:
– Мама!
Катя отдает мне пупса и говорит: «Я наигралась!»
ВОТ. ОТЛИЧНАЯ МИНИАТЮРА О МАТЕРИНСТВЕ. ИНОГДА МАМА НАИГРАЛАСЬ, УСТАЛА. ТОЛЬКО НИ ОДНА МАМА НИКОМУ НЕ ОТДАСТ СВОЮ РОЛЬ…
Утром крик: «Мама! Мама! Мама!» Прибегаю и вижу: Катька заперла Даню на балконе и хохочет.
Отец рядом сидит, тоже смеется.
– А ты что никого не спас? – бурчу мужу, выпуская сына.
– А нет такой цели. Им же весело.
Не квартира, а чемоданчик хулиганчиков.
Знаешь…
– Знаешь, Оль, это правда страшно.
Эту фразу сказала девушка из соседней больничной палаты, и я резко обернулась, будто хотела внимательней всмотреться в глаза человека, который это произнес, и прошептала:
– Спасибо тебе за эту фразу.
«Знаешь, Оль, это правда страшно».
Я тогда только узнала про диагноз своего ребенка, про грядущую инвалидность и особенную жизнь.
Все вокруг пытались поддержать, искали нужные слова.
Говорили: «Ну ладно тебе, она жива – и это главное», «Последствия могли быть гораздо серьезней», «Ты просто устала», «Ты на каких успокоительных?», «Все будет хорошо».
Это все, конечно, очень милые слова, про заботу, но они все – мимо. Первая фраза, которая метким дротиком попала в цель, – «Знаешь, Оля, это правда страшно».
Потому что… она оставляла за мной право горевать. Сходить с ума. Истерить. Лезть на стену. Кричать. Может, даже драться, если надо. Она как бы благословляла мое «состояние аффекта», которое я скрывала под вежливой улыбкой, чтобы не пугать окружающих, говорила: «В твоей ситуации с тобой все нормально, ты отлично справляешься».
Она не отнимала мою боль, а признавала: это страшно.
Как ты в этом всем?
Я в этом всем плохо. Жизнь разделилась на «до» и «после».
Мне вообще казалось, что моя жизнь – это такой автобус в час пик. Он забит проблемами под завязку, но за рулем в нем – счастье. Обычное такое, хорошее, добротное, нежное счастье.
А когда инвалидность ребенка втиснулась в автобус, то физически пришлось чем-то пожертвовать, и из автобуса вывалилось оно. Счастье.
Теперь это просто невыносимый, неуправляемый, душный автобус, кто там за рулем, непонятно, и вообще ехать в нем совсем не хочется, а хочется выйти и броситься под колеса другого автобуса.
Как жить и знать, что счастью больше нет места в твоей жизни?
И ладно «как», но зачем?
Я вообще думала, что у меня очень тяжелая жизнь и поэтому я заслужила беззаботное счастье во второй ее половине… И все ждала, что вот-вот, вот-вот оно случится, это заслуженное страданиями счастье.
И тут бумс. Все еще хуже!
Такие события, как болезнь ребенка, в принципе трактуются в обществе как… наказание.
Мне казалось, что я с честью справилась с первой половиной жизни. За что же меня снова наказывать, Господи?
Я испытывала в тот момент смертельную усталость: я устала преодолевать.
УСТАЛОСТЬ – ЭТО РАСТЯНУТОЕ ВО ВРЕМЕНИ ТЕРПЕНИЕ СЛОЖНОГО. Я ТЕРПЛЮ 35 ЛЕТ, МОЖНО УЖЕ РАССЛАБИТЬСЯ? КАК НЕТ?
Опять нет?
Я помню, как лет в 17 прочитала, что есть страны, где родители за детей решают, кто и с кем поженится. То есть дочкам своим выбирают женихов. И с кем она проживет всю жизнь, девушка узнавала в день свадьбы.
«Ужас какой!» – подумала я. Мне вот важно, как пахнет мой человек. Я бы не смогла жить с тем, кто «неправильно» пахнет.
У меня было ощущение в больнице, что меня насильно выдали замуж за страх. Выдали и говорят: «Вот твой муж, а теперь иди на кухню». Прогоняют. Типа, иди, нечего тебе тут…
В смысле нечего? Это мой спутник жизни теперь. Навсегда. Мне очень даже есть чего. Дайте я его рассмотрю. Пощупаю. Понюхаю. Чем он пахнет?
Мне надо учиться с ним жить, а для этого узнать его поближе.
Люди, которые, желая поддержать, гонят меня из этой точки страха, как бы отрицают мое право на горевание: «Ну что ты ревешь, все могло быть еще хуже», – они не помогают.
Я не хочу сбегать от своего страха, я хочу остаться.
– Знаешь, Оль, это правда страшно…
– Да-да. Это страшно. Спасибо, что ты это сказала. Как бы задокументировала словом. Я теперь не просто рыдающая истеричка, я человек, который остается в точке боли и страха осознанно, потому что мне предстоит приручить этот страх. Сделать его своим союзником, а не врагом. Я не сбегаю. Я проживаю.
Моя дочь точно хотела бы, чтобы я была счастлива. А если она вырастет и узнает, что мама страдала всю жизнь из-за ее инвалидности, то об эти мамины страдания она травмируется еще сильнее, чем о саму инвалидность.
Я должна в своем автобусе отыскать свободное место. В нем не только проблемам есть место, диагнозам и фанатичному служению вечной реабилитации.
Почему я вдруг раз – и запретила себе счастье? Кто сказал, что оно запрещено?
БЫТЬ СЧАСТЛИВОЙ В ПРЕДЛОЖЕННЫХ СЛОЖНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ – ЭТО НЕ ЗНАЧИТ БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ, РАВНОДУШИЕ ИЛИ ХОЛОДНОСТЬ. НАОБОРОТ! СЧАСТЛИВАЯ СКВОЗЬ БОЛЬ – ЭТО НЕВЕРОЯТНАЯ СИЛА И ЖИЗНЕННАЯ СТОЙКОСТЬ. ЭТО ОНА!
Моей дочери гораздо важнее вместо мамы-достигатора, заложницы обстоятельств, хмурой и сосредоточенной женщины, которая ни секунды не свободна от диагноза ребенка, вместо «жизнь положившая на плаху» жертвы, нужна веселая, летящая мама, которая печет сырники, испачкала нос вишневым вареньем и хохочет взахлеб вместе с ребенком…
Вот такая мама нужна моим детям. Варенье у меня уже есть. Безусловная любовь к детям тоже. Осталось дело за малым – раздобыть принятие и щепотку беззаботности…
Это очень страшно. Но я проживу это «страшно» и разрешу себе радоваться. Не делать вид, а правда радоваться. Счастье – это же не маска – снял-надел, счастье нельзя подделать.
Надо прогоревать боль, познакомиться со страхом и разрешить себе счастье.
Вот такой план на жизнь. Приступить к выполнению.
Поясок
Однажды я собиралась на выступление и забыла в чемодане пояс для платья.
Без пояса я в этом платье выгляжу сильно толстой, но, наряжаясь в номере отеля, я поспешно решила: «Пояс потом повяжу» – и забыла.
Обнаружила, когда уже в зал приехали выступать. Расстроилась.
Важно на сцене чувствовать себя свободно, а не думать о том, что выгляжу как баба на самоваре.
Организатор говорит:
– Дай карточку от номера. Я помощницу отправлю, она постарается сгонять и успеть привезти. Где пояс?
– В чемодане. Синенький. С пряжкой.
– Давай, попробуем успеть…
Я дала ключ и стала ждать. Мне было некомфортно от мысли, что чужой человек будет рыться в моем чемодане.
У меня нет там никакого криминала, но все равно там лежит что-то, что не для посторонних глаз. Например, кроме концертных платьишек, там мой старый любимый халатик с совушками. Совушки уже местами в катышках, а я люблю его и ношу, он мне про дом и уют напоминает.
Помощница увидит его, удивится и подумает: «Что за тряпка? Зачем это ей?»
Там же таблетки всякие, которые наябедничают чужому человеку про мои диагнозы, а я не хочу. И пакет с грязными вещами (ну, в стирку которые, это ж уже пятый мой город), а вдруг она сначала там мой пояс искать станет…
Пузырьки с витаминами: мне нутрициолог прописал, а выглядит так, будто фармсклад, хотя там витамин B12, D, железо и водоросли в капсулах.
Ну и вообще.
Я ЧАСТО ГОВОРЮ, ЧТО ЧЕЛОВЕК – ЭТО ЧЕМОДАН ПОСТУПКОВ. В НЕМ И ХОРОШЕЕ, И ПЛОХОЕ. В КАЖДОМ. И ПОЭТОМУ НЕЛЬЗЯ СУДИТЬ ПО ОДНОМУ ПОСТУПКУ ОБО ВСЕМ ЧЕЛОВЕКЕ. ПОСТУПКИ – ЭТО ВООБЩЕ… ОТДЕЛЬНЫЙ ОТ ЧЕЛОВЕКА ЧЕМОДАН, ХОТЯ И ПРИНАДЛЕЖАЩИЙ ЕМУ.
Там, в этом чемодане, столько всего намешано… Что порой мы сами в этом содержимом путаемся. Самим себе сложно объяснить, зачем нам то или иное. Вещи из прошлого, ненужные, но почему-то ценные, обрывки обид, комки претензий, неотработанные комплексы, незакрытые гештальты проливаются на остальные вещи тягучими внезапными слезами. Разбираться и разбираться с этими чемоданами.
Один фонд попросил поддержать их подопечного: очень сложный случай у ребенка. У меня по времени не получалось, но я рассказала об этом сложном случае своему другу, предпринимателю.
Тот проникся, говорит: «Не надо сбор, я им оплачу операцию. Только хочу встретиться сначала, почувствовать людей».
Я организовала им встречу: родители мальчика с тяжелой генетикой и мой знакомый, потенциальный инвестор, хороший человек.
И они приехали на встречу одновременно. Только родители мальчика – на джипе, а мой друг – на «Форде». И это было… ну, странно. Непонятно, кто кому теперь должен помогать.