— Я слышал о вас, — проговорил он.
— Тогда у вас преимущество, — вежливо ответил я, пожимая ему руку.
Крепкий мужчина за его спиной гневно сузил глаза. Я удивился, что моё беззлобное замечание явно задело его гордость. Может, он считал себя прославленным воином?
Тармен представился, и лидер немедленно бросился вперед, чтобы сделать то же самое.
— Я Рико, — провозгласил он, как показалось мне, с вызовом. — Рико Пенгаллен из деревни Пенгаллен, в двадцати пяти километрах к юго-востоку. — Нарочитая гордость в его голосе заставила Тармена вздрогнуть и поселила во мне тревожное предчувствие, что этот Рико может доставить неприятности, когда мы сойдемся с монстрами.
Я слышал о Пенгаллене, хотя отмечал её присутствие лишь по отдалённым вечерним огням. Согласно картам Бруенора, деревня была не более чем горсткой фермерских домов. О помощи какого-либо организованного ополчения не могло быть и речи.
— На нас напали прошлой ночью, сразу после заката, — продолжал Рико, грубо отталкивая старика локтем. — Орки и огры, как мы уже говорили. Они взяли в плен…
— Моих жену и сына, — вставил Тармен тревожным голосом.
— И моего брата, — сказал другой.
Некоторое время я обдумывал эти мрачные известия и пытался найти слова утешения, которые мог бы предложить этим отчаявшимся людям. Я не хотел преждевременно их обнадёживать — не сейчас, когда огры и орки удерживают в плену их близких, а чаша весов столь явно склоняется не в нашу сторону.
— Мы отстаем от них менее, чем на час, — сообщил я. — Я надеялся догнать их до заката. С Гвенвивар я могу напасть на их след и днём, и ночью.
— Мы готовы сражаться, — заявил Рико. Должно быть, ему не понравилось выражение моего лица — возможно, помимо моей воли на нём проявилась снисходительность — так как он хлопнул молотом по раскрытой ладони и сердито рыкнул, обнажив зубы.
— Будем надеяться, до битвы не дойдет, — сказал я. — Мне приходилось сталкиваться с орками и ограми. Выставлять дозорных — не самая сильная их сторона.
— Ты предлагаешь попросту прокрасться внутрь и освободить наших родичей?
Едва сдерживаемый гнев Рико продолжал удивлять меня, но, когда я обернулся к Тармену за каким-либо молчаливым пояснением, он лишь спрятал руки в складках поношенного дорожного плаща и отвёл взгляд.
— Мы сделаем всё, чтобы освободить пленников, — сказал я.
— И позаботимся о том, чтобы монстры больше не наведывались в Пенгаллен, — добавил Рико.
— Ими можно заняться позже, — ответил я, пытаясь убедить его сначала решить главную задачу. Одно слово Бруенору, и этот регион очистят десятки дварфов — упорных, воинственных бойцов, которые не прекратят охоту, пока угроза не будет устранена.
Рико повернулся к четырем своим товарищам, или, точнее сказать, отвернулся от меня.
— Думаю, мы пойдем за чёртовым дроу, — сказал он.
Я не обиделся. Со мной, бывало, обращались и похуже, а эта группа отчаявшихся людей, за исключением Рико, казалось, радовалась, что нашла хоть какого-то союзника, невзирая на цвет моей кожи.
Найти вражеский лагерь оказалось несложно. Мы обнаружили его на нашей стороне реки, когда на землю опустились сумерки. К нашей удаче — точнее, по собственной глупости — монстры развели яркий огонь, чтобы защититься от холода зимней ночи.
Свет костра дал мне рассмотреть планировку лагеря. Палаток не было, лишь костер и несколько беспорядочно расположенных брёвен, подпертых камнями так, что получились скамьи. Довольно ровная земля была покрыта гладкой речной галькой и усеяна валунами, кое-где попадалось дерево или куст. Свиномордые орки-часовые расположились севернее и южнее огня, сжимая в грязных руках грубое, но зловещее оружие. Я пришёл к выводу, что такой же караул выставлен на западе, вдали от реки. Пленники, на вид почти невредимые, сбились вместе за костром спинами к большому камню. Их было четверо, не трое: два мальчика и жена фермера, а вместе с ними на удивление хорошо одетый гоблин. В тот момент я не стал размышлять над этим неожиданным прибавлением. Я думал о том, как лучше проникнуть в лагерь, а затем покинуть его.
— Река, — наконец прошептал я. — Мы с Гвенвивар можем незаметно перебраться через неё и изучить лагерь с той стороны.
Рико думал так же — но слегка иначе.
— Вы нападете с востока, из-за реки, а мы хорошенько вдарим по ним с этого фланга.
Его хмурые глаза расширились, когда я покачал головой. До этого Рико, похоже, не дошло, что я собирался освободить пленников без боя
— Я подберусь к ним со стороны реки, а Гвенвивар пойдет за мной, — попытался объяснить я. — Но только после того, как костер догорит.
— Нужно пойти на них, пока ещё светло, — заспорил Рико, — Мы не такие, как ты, дроу, — язвительно процедил он последнее слово, — мы не можем видеть в темноте.
— Но я могу, — довольно резко возразил я. Рико начинал меня раздражать. — Могу пробраться внутрь, освободить пленников и ударить по часовым сзади, при этом, надеюсь, не потревожив их товарищей. Если всё пойдет гладко, мы будем далеко отсюда ещё прежде, чем монстры обнаружат пропажу пленников.
Тармен и другие трое закивали в знак согласия с этим простым планом, но Рико заупрямился.
— А если пойдёт не гладко?
— Мы с Гвенвивар наведём переполох и задержим монстров, чтобы вы с родственниками успели уйти. Вряд ли они попытаются преследовать вас, если подумают, что пленников выкрали тёмные эльфы.
Я вновь увидел, как кивают Тармен и другие, и, когда Рико попытался найти новый аргумент, старик твёрдо опустил руку на его массивное плечо. Рико стряхнул её, пожав плечами, но больше ничего не сказал. Его молчание, как и вид щетинистого лица, на котором застыла глубокая ненависть, не добавляли во мне спокойствия.
Пересечь полузамёрзшую речку оказалось довольно легко. Гвенвивар попросту перепрыгнула её. Я последовал за ней, осторожно ступая по льду. Мне не хотелось полностью полагаться на столь хрупкий мост, поэтому я остальную часть пути к тому берегу я проделал, перескакивая по крупным камням.
Заново оценив обстановку в лагере из-за реки, я выявил возможные проблемы, точнее, гигантских огров, ростом вдвое выше меня. Пляшущее пламя отражалось на серой матовой коже, покрытой тёмными точками бородавок, а длинные, спутанные волосы отсвечивали иссиня-чёрным.
Их было, по меньшей мере, двое. Они сидели на корточках среди беспорядочно расположенных валунов к северу от пленников. Сами же пленники сидели лицами к реке — ко мне — обратившись спинами к большому камню, и теперь я видел ещё одного сторожащего их орка, прислонившегося к тому же самому камню с северной стороны. Поперёк его колен лежал обнаженный меч.
Мне часто доводилось быть свидетелем грубой тактики орков, поэтому я сделал вывод, что этому охраннику было приказано перебить пленников, если появится какая-либо угроза. Этот орк представлял наибольшую опасность. Его голова стала первой, которую моя стрела пронзила той ночью.
Оставалось лишь тихо сидеть и ждать, пока огонь не угаснет и пока лагерь не оцепенеет от сонливости и скуки.
Не прошло и получаса, как до меня начали доноситься сердитые перешептывания с того берега — но не из лагеря врага. Я не мог поверить тому, что услышал: Рико спорил с остальными! К счастью, двое орков-стражей, ближайших к тому месту, где прятались люди, не отреагировали тут же. Я мог лишь надеяться, что их уши не настолько остры, как мои, и не уловили тихих звуков.
Прошло несколько мгновений, и — хвала небесам! — голоса вновь умолкли. Но расслабляться не стоило. Инстинкты говорили мне, что вскоре должно произойти то, что переломит ход вещей, и низкий рык Гвенвивар подтвердил мои мысли.
В тот решающий момент я не хотел верить, что Рико может быть настолько глуп, но мои инстинкты и обостренные чувства воина одержали верх над отказывающимся верить разумом. Я скинул Тулмарил с плеча, приготовил стрелу и нашёл путь, по которому ранее перебирался на этот берег.
Два орка, стороживших южную сторону, начали нервничать и переговариваться меж собой на своем гортанном наречии. Я пристально следил за ними, но больше внимания уделял ближайшему к пленникам орку. Не упускал я из виду и огров — куда более опасных врагов. Будучи триста пятьдесят килограмм весом и три метра ростом, огр вряд ли падёт быстро под ударами моих сабель, зато один меткий выстрел из Тулмарила мог бы свалить одного из этих громил. В целом же мой план основывался на том, как вывести пленников из лагеря, чтобы огры и не заметили этого — битва с этими грубыми тварями могла стоить мне времени. Времени, которым не располагали ни я, ни пленники.
Но мой план провалился у меня на глазах.
Один из орков-часовых что-то завопил. Орк позади него выстрелил в кусты, скрывавшие фермеров. Как и следовало ожидать, охранник с мечом позади беспомощных пленников сразу же вскочил на ноги. Огры, сидевшие среди разбросанных камней, зашевелились, но скорее ради любопытства, а не из-за тревоги.
Я ещё надеялся, что положение можно спасти — пока не услышал призыв Рико к атаке.
В каждой битве наступает момент, когда воин должен отбросить все посторонние мысли, дать инстинктам управлять своими движениями, полностью положиться на них и не расходовать драгоценное время, ставя их под сомнение. У меня был только один выстрел, чтобы остановить орка-мечника, прежде чем он убьет ближайшую пленницу — жену Тармена. Тварь уже занесла клинок, когда я выпустил стрелу, и скрытая в ней могущественная магия прочертила серебряный след над Сарбрином.
Возможно, я попал ему в глаз, но, куда бы в действительности не ударила стрела, голова орка буквально разлетелась на части. Чудовище отлетело назад, во тьму, и я начал перебираться через реку, стараясь не привлекать внимание с противоположного берега.
Ближайшие к фермерам орки снова дали залп из луков, затем вытащили оружие для ближнего боя. И, хотя я не смотрел вперёд, я знал, что атаку возглавляет Рико. Три орка с северной стороны заорали и стали оглядывать реку, пытаясь выяснить, кто убил их товарища. Трудно передать, насколько уязвимым я себя чувствовал, шагая в полной пустоте, медленно и осторожно продвигаясь вперёд! Мои страхи подтвердились — орки меня заметили почти тут же. Я увидел, как их луки поднялись для выстрела.